роны видеть свою мать одетой беднее...
девочку. Стоило ей высунуть нос из комнат, как великаны-преображенцы де-
лали "на караул", а на хорах флейты и гобои исполняли пасторальный мо-
тив. Присев к столу, герцогиня уже строчила мужу: "Мне страшно при мыс-
ли, что все это делается для меня, для которой в Германии еле слышно
стучали в барабан, а чаще всего и того не делали..." О дочери она не
упоминала: все почести, оказываемые Фике, мать принимала на свой счет!
вавшим его в покои принцессы. Камергер застал Фике уже полностью одетой;
казалось, в эту ночь она не спала. С видом необыкновенно серьезным де-
вочка указала вельможе на стол, где были разложены заранее бумага с
перьями и чернила с песочницей.
сложится моя судьба в России, но она ведь может сложиться и счастливо. -
Допустив паузу, Фике выждала от Нарышкина покорного поклона. - Садитесь,
- велела ему, - и опишите мне обычаи при русском дворе, русские заветы и
пристрастия...
нее все-все, о чем она просила. После чего удалился, поцеловал Фике руку
- уже не просто из этикета, а даже с уважением.
жена соболями, а матрасы в ней обтянуты индийским муслином. В нашем по-
езде скачут метрдотель, легион поваров, личный кофишенк и даже конди-
тер... О-о-о, - заколотилась она, - кажется, я начинаю завидовать даже
сама себе!
чие русские снега. Тяжко ухали в твердый наст копыта кавалерийского эс-
корта. Выехав из Риги утром, они еще засветло достигли Дерпта, - дороги
были на диво гладкие, по вечерам каждая верста освещалась бочкой с горя-
щей смолою. Бюргерская Нарва встретила их бесподобной иллюминацией, а за
Нарвою кони рванули напрямик - на Петербург...
строения из высоких столбов с перекладинами.
русской столице властвовали мороз и солнце, все сверкало от инея. Двор
пребывал в Москве, и потому Петербург заметно опустел от знати, диплома-
тов, поваров, посуды и даже мебели. Однако оставшегося декора вполне
хватило для соблюдения церемониалов, и вечером Иоганна Елизавета записы-
вала: "Здесь мне прислуживают, как королеве. Меня посещали дамы, я уже
играла в карты и ужинала с теми из них, которые признаны того достойны-
ми". В этот день Нарышкин спросил Фике: что бы она желала осмотреть в
Петербурге? Ответ девочки был для него неожиданным:
когда шла забирать престол для себя.
ображенских казарм до Зимнего дворца. А перед отъездом в Москву Фике
пригласили в отдельную комнату, куда следом вошли трое сосредоточенных
мужчин - это были лейб-медики Санчес, Кондоиди и Каав-Баргаве; врачей
сопровождала статс-дама графиня Румянцева, которая с величественным ви-
дом повелела девочке:
подробнейший доклад о вашем природном естестве...
Цербст, который из заснеженных русских далей показался девочке чужим,
заброшенным и никому не нужным.
лужит к вящему удовольствию вашей светлости...
свежие простыни, свежий кофе и свежие булочки. 7 февраля на раскате кру-
того поворота сани трахнулись об угол избы с такой силой, что у невесты
искры из глаз посыпались, а герцогиня получила удар по лбу, отчего и
явилась в первопрестольную столицу с великолепным синяком. Было 8 часов
вечера 9 февраля, когда возок с невестою нырнул под кремлевские ворота,
длинный поезд вытянулся под окнами покоев императрицы. С треском разго-
релись смоляные факелы, громко стучали двери - каретные и дворцовые. В
суматохе встречающих, средь разбросанных по сугробам сундуков и баулов,
бродила полная молодая женщина в шубе наопашь, с открытою на морозе го-
ловой, сверкая восточным украшением, вплетенным в прическу. Это была
Елизавета... На лестницах Кремля была страшная суета, одни бежали на-
верх, другие вниз. Елизавета походя разговаривала со всеми, смеялась,
что-то указывала, бранилась, ей возражали, она махала рукой, посылая
всех к черту, и тут же суеверно крестилась. Заведя Фике в свои комнаты,
императрица сама стала расстегивать на Фике дорожный капор. Герцогиня,
ошалевшая от "варварской" простоты приема, стала низко приседать, произ-
нося высокопарную речь о знаках благодеяния, которые... Но Елизавета, не
дослушав ее, хлопнула в ладоши, пухлые, как оладьи, - мигом явился Лес-
ток, лейб-хирург ее двора - и указала ему на синяк герцогини, отливавший
дивным перламутром:
фонтаны огня. Елизавета сама проводила Фике в спальню, велела при себе
раздеваться. Заметив простенькое бельишко принцессы, спросила: что та
привезла из Цербста? Фике честно перечислила багаж: три платьица, дюжина
нижних рубашек, туфли да чулочки, а простыни для спанья берет у матери.
сон - даже ночью жизнь в Кремле не затихала. За стенкою долго шумели
пьяные, где-то резались в карты, пили и дебоширили. Фике не раз просыпа-
лась от неистовых женских визгов и сатанинского мужского хохота. В поко-
ях императрицы кастраты из Флоренции до утра исполняли любовные арии на
слова аббата Метастазио, а у фаворита Разумовского слепые кобзари играли
на бандурах, напевая о страданиях запорожцев на галерах турецких. Потом,
уже на рассвете, когда все малость утихомирились, дворец Кремля сильно
вздрогнул, будто под ним взорвали пороховую бочку, - это обрушилась ги-
гантская пирамида сундуков с нарядами и туфлями императрицы. А когда ут-
ром герцогиня с принцессой, приведя себя в порядок, готовились начать
день, выяснилось, что дворец наполнен одними спящими.
вую ложь - как он, будучи лейтенантом (?), командовал голштинской армией
(?) и наголову разбил датчан (?), которые сдавались ему в плен тысячами
(?).
прославили себя в грандиозных сражениях.
познания православия и писателя Василия Ададурова - для обучения русско-
му языку. Понимая, чего от нее хотят, Фике старалась как можно скорее
"обрусеть" и со всем пылом своей натуры взялась за освоение русской ре-
чи... О-о, как это было трудно! Регулярно, в три часа ночи, Фике усилием
воли заставляла себя покинуть постель, до рассвета зубрила: баба, пле-
тень, дорога, большой, маленький, ложка, превосходительство, чепуха,
красавица, капуста, белка, корабль, указ, воинство, клюква... Зачастую,
встав средь ночи, Фике, не одеваясь, ходила, разговаривая по-русски, бо-
сая, а изо всех щелей дуло, и девочка простудилась.
памятстве. Очнувшись, она кричала от боли в боку. Императрица находилась
в отъезде на богомолье, а мать... Мать думала только о себе! Все, бук-
вально все рушилось в планах герцогини. Сейчас, когда дела идут так хо-
рошо, эта мерзавка-дочь осмелилась заболеть. Мало того, врачи не исклю-
чают трагический исход, и тогда герцогине, собрав скудные пожитки,
предстоит вернуться к заботам о детях, к старому нудному мужу, на обед
ей снова будут подавать вассер-суп... С ненавистью герцогиня тащила уми-
рающую дочь с постели на пол, кричала на принцессу в бешенстве:
тесь... немедленно! Мы едем на бал к Салтыковым...
легла на ее лоб, приятно освежая. Это из Троицкой лавры примчалась импе-
ратрица. Елизавета (прямо с дороги - в шубе) присела на край постели, а
герцогине сказала:
душки под головою девочки. - Сама не маленькая, и поостеречься надобно.
Здесь тебе не Цербст, а Россия-матушка... у нас сквозняки такие, что и
быка свалят!
Я ведь уже считаю себя православной...
Василенко Иван
Лукьяненко Сергей
Максимов Альберт
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Курылев Олег