Чтение 7–й страницы книги ~Знамения судьбы~

- Ага... - сказал он. - Значит, за вас кто-нибудь пришел бы отомстить?

- Вероятно.

- Тогда ничья - лучший вариант. Прощайте.

Я немного попятился, потом повернулся и двинулся вниз по склону. Я был настороже до тех пор, пока не отошел на достаточное расстояние, но меня никто не преследовал.

Тогда я не торопясь побежал.

Мне хотелось есть и пить, но посреди этой каменистой пустыни, под этим лимонным небом, мне вряд ли подвернулся бы завтрак. Фракир свился в кольцо на левом запястье и погас. Я начал глубоко дышать, удаляясь в сторону, противоположную восходящему светилу.

Ветер ерошил волосы, задувал в глаза песок. Я направился в сторону скопления валунов и миновал их. Среди теней, которые они отбрасывали, небо показалось мне щавельно-зеленоватым. Я снова выбежал на равнину, уже не такую суровую. В небе плыли облака, вдали что-то сверкнуло.

Я установил мерный ритм бега, достиг небольшого подъема, преодолел его и спустился по склону, покрытому редкой высокой травой, которая волнами качалась на ветру. Вдали заросли низких деревьев с густыми мочалками-кронами... Я направился туда, спугнув по дороге маленькое существо с оранжевым мехом, выпрыгнувшее на моем пути и ускакавшее куда-то влево. Секунду спустя, надо мной промелькнула черная птица. Жалобно крича, она полетела в ту же сторону.

Я продолжал бежать, и небо становилось все темнее.

Теперь небо было зеленое, травы густые и тоже зеленые. С неравными промежутками набегали порывы ветра. Деревья постепенно приближались. С их ветвей раздавался певучий звук. Ветер нес тучи.

Тяжесть оставляла мои мышцы, и ее заменяла привычная текучая легкость.

Я миную первое дерево, топчу длинные палые листья, пробегая среди мохнатых стволов. Тропа, по которой я бегу, хорошо утоптана, на ней отпечатки странных ног, следы. Дорога извивается, становится то шире, то уже.

По обе стороны местность поднимается, деревья уже поют, как басистые виолончели.

Небо, иногда выглядывающее в просветы между ветвями, приобретает цвет лазури. На нем перистые облака, как серебристые ручьи. На склонах по обе стороны дороги появляются голубые цветы.

Стены склонов растут, становятся выше моей головы. Дорога становится каменистой. Я продолжаю бежать.

Тропа моя расширяется, медленно уходит вниз, еще не видя и не слыша ее, я чувствую запах воды. Теперь осторожно... Я делаю поворот и вижу реку с высокими скалистыми берегами.

Теперь еще медленнее. Пенится, бурлит поток. Следовать за всеми его извивами.

Повороты, изгибы, высоко над головой деревья, их корни висят в воздухе на стене справа от меня, они серо-желтые...

Полоса, по которой я бегу становится шире, под ногами больше песка и меньше камня. Ниже, ниже... На уровне головы, теперь плеча...

Еще один поворот тропы, склон уходит вниз... До пояса... Вокруг зеленые деревья, над головой голубое небо, справа утоптанная дорога. Я взбираюсь на склон, бегу вдоль дороги.

Деревья и кустарник, птичьи трели, холодный ветер. С удовольствием втягивая прохладный воздух, я ускоряю шаг. Деревянный мост... Мерный стук подошв по гулкому настилу... Этот ручей впадал в невидимую мне реку, вдоль которой я до этого двигался. Поросшие мхом, влажные валуны вдоль берега ручья, низкая каменная стена слева, впереди следы повозок...

По обе стороны - заросли диких цветов, далекий, отдающийся эхом смех, ржание лошади, скрип телеги. Поворот налево. Дорога стала еще шире, тени и солнечный свет, тени и свет. Слева река. Она стала шире и сверкает на солнце. Туман или дым над следующим холмом...

Приближаясь к вершине, я замедляю шаг. Отряхиваю одежду и замедляю шаг. Привожу в порядок волосы. Мои легкие с шумом качают воздух, испарина на лбу охлаждает лицо.

Я сплевываю набившуюся в рот дорожную пыль. Внизу под холмами стоит деревянная гостиница, несколько столов вынесены на крыльцо, сколоченное из грубо оструганных досок, выходящее на реку. Еще несколько столов стоят в саду рядом с домом.

Прощай, настоящее время действия, я прибыл.

Я спустился с холма и обнаружил колонку у дальнего конца здания гостиницы. Там, под струей воды я вымыл лицо и руки.

Левое предплечье все еще саднило, и в том месте, где к нему приложилась Ясра, ткань была воспалена.

Потом я прошел к крыльцу и занял небольшой столик, призывно помахав служанке, которую увидел внутри дома. Немного погодя, она принесла мне овсянку, сосиски, яйца, масло, земляничное повидло и чай. Я быстро покончил со всем этим и попросил повторить. Когда я расправился со второй порцией, ко мне возвратилось чувство нормы, и я стал жевать уже медленнее, наслаждаясь едой и глядя на протекающую мимо реку.

Да, неожиданно закончился мой день. Я предвкушал удовольствие путешествия без особой цели, длинные ленивые каникулы, ведь моя работа была завершена. На пути стояло лишь пустяковое дело Н., и я не сомневался, что с ним-то я быстро управлюсь.

И вот сижу здесь, все отчетливее понимая, что я ввязался в какое-то очень опасное и весьма необычное дело. И совершенно не понимая, в чем же все-таки дело. Допивая вторую чашку чая и наслаждаясь теплом солнечного утра, постепенно разводившего свои пары, я мог бы попасть под гипноз ложного чувства покоя и мира, но я знал, что это чувство мимолетно. Теперь для меня не будет настоящего покоя, настоящего отдыха. Оглядываясь на события сегодняшнего дня, я понял, что не могу больше доверять своим мгновенным реакциям. Пора было думать над каким-нибудь планом.

В первую очередь в мой список неотложных дел я включил определение личности Н. и его устранение, но еще раньше стояло определение мотивов.

Определенно и бесповоротно кануло в небытие мое предположение, что я имею дело с примитивным психопатом. Н. явно действовал по четкому плану, обдуманно, и при этом обладал некоторыми весьма необычными возможностями и способностями.

Я начал планомерное прочесывание моего прошлого, выбирая вероятных кандидатов. Пожалуй, я мог бы назвать несколько персон, вполне способных устроить все, что со мной приключилось, но не мог с уверенностью сказать, кто из них именно настолько недружелюбно относится ко мне. И все же в дневнике Мелмана упоминался Эмбер. Таким образом, теоретически, все это дело сразу превращалось в дело семейное, и я был просто обязан уведомить о нем остальных, но это было бы почти то же самое, что попросить помощи, сдаться, признать, что я не в состоянии уладить свои собственные неприятности. Угроза моей жизни - это было мое личное дело. И Джулия... Это было тоже мое личное дело. За это я должен отомстить лично.

Мне необходимо было еще подумать.

Колесо-Призрак?

Я задержался на этой мысли, оставил ее, потом снова к ней вернулся.

Колесо-Призрак... Нет.

Не испытанное, все еще в процессе доводки...

И всплыло оно у меня в сознании только потому, что это была моя личная игрушка, мое главнейшее достижение в жизни, мой сюрприз для всех остальных.

Я просто стараюсь найти легчайший выход из положения. Но мне необходимы дополнительные данные, чтобы вложить их в него, а следовательно, нужно было добыть эти данные.

Колесо-Призрак. В данный момент я остро нуждался в новой информации. У меня были Карты и дневник, но играть с Картами я был больше не намерен, тем более, что первая же попытка оказалась своеобразной ловушкой. В ближайшее время я изучу дневник, хотя первоначальное впечатление подсказывало мне, что я вряд ли узнаю из него еще что-то полезное.

Записи Мелмана носили слишком субъективный характер. Мне следовало вернуться к нему домой, чтобы как следует осмотреть квартиру, на случай, если я пропустил что-нибудь существенное. Потом... мне необходимо связаться с Люком выяснить, не может ли он сообщить мне что-то новое - значение может иметь самое мимолетное замечание. Да...

Я вздохнул. Еще какое-то время я сидел и смотрел на реку, допивая чай.

Затем я провел Фракира над пригоршней денег и отобрал достаточное количество трансформированных знаков, чтобы хватило заплатить за еду.

Пора было бежать назад.

Неспешной трусцой я бежал вдоль улицы, остановившись лишь напротив своей машины. Я с трудом ее узнал.

Кузов был обильно покрыт пылью, пеплом и следами высохших подтеков. Как долго я отсутствовал? Я еще не пытался прикинуть временной дифференциал между этим местом и тем, где я побывал, но машина моя имела вид, словно простояла здесь по крайней мере месяц, хотя все как будто было цело. Никто не попытался разбить стекло или...

Взгляд мой устремился мимо машины. На том месте, где раньше стояло здание, совмещавшее склады Брута и жилище покойного Виктора Мелмана... сейчас там уже ничего не стояло.

Угол квартала занимал остов из обгоревшего закопченного кирпича с обвалившимися балками перекрытий и частично уцелевшими стенами. Я направился к нему.

Обойдя пожарище со всех сторон, я осмотрел, что осталось. Серые полосы подтеков указывали, что вода и пена из пожарных помп давно уже испарилась. И гарью пахло не слишком сильно.

Неужели это моих рук дело? Тот костер в ванной... Едва ли, подумал я. Мой огонек был слишком мал, да и достаточно хорошо локализирован, без всяких признаков распространения, пока я за ним смотрел.

Пока я рассматривал руины, мимо прокатил на зеленом велосипеде какой-то парнишка. Через несколько минут он вернулся и затормозил примерно в десяти футах от меня. На вид ему было лет десять.

- А я видел, как он горел, - вдруг с гордостью объявил он.

- Да? И когда это было? - спросил я.

- Три дня назад.

- Известно, от чего начался пожар?

- Там на складе было какое-то вещество... что-то вос... вос...

- Воспламеняющееся?

- Ага, - ответил он.

Он продемонстрировал в широкой улыбке отсутствие передних зубов.

- Может, кто-то специально поджег, чтобы получить страховку или еще что.

- В самом деле?

- Ну да. Мой па говорит, что у них, видно, на этом складе плохо шли дела.

- Да, такое бывает, - согласился я. - А что, никто не пострадал?

- Говорят, что вроде художник сгорел, который жил наверху, потому что его не нашли и сам он не объявлялся. Но и никаких скелетов или костей потом не нашли тоже. Хорошо горело, долго.

- Ночью или днем?

- Ночью. Я вон оттуда смотрел.

Он показал на противоположную сторону улицы, в том направлении, откуда я пришел.

- Много воды они в него влили.

- А ты не видел, никто из дома не выбегал?

- Нет, - ответил он. - Но я сюда пришел, когда уже здорово горело.

Я кивнул и повернулся к своей машине.

- Как вы думаете, в таком огне пули бы взорвались? - неожиданно спросил он.

Я снова повернулся к нему.

- То есть как? - переспросил я. - Конечно же, они бы взорвались.

- А вот и нет. Они не взорвались! - и он улыбнулся своим щербатым ртом.

Он стал копаться в карманах.

- Мы с ребятами вчера играли там, - объяснил он. - И мы нашли целую кучу патронов.

Он раскрыл ладонь и показал мне несколько металлических предметов.

Я шагнул к нему. А он тем временем присел на корточки, положил один из этих металлических предметов на тротуар, потом схватил валявшийся неподалеку камень и размахнулся.

- Не бей! - крикнул я, но было уже поздно.

Камень ударил по гильзе, но ничего не произошло.

- Ты мог пораниться... - назидательно начал я.

Мальчишка перебил меня:

- Не-а... они не взрываются... - в его голосе слышалось нескрываемое сожаление. - Даже розовый порошок никак не получается зажечь. У вас есть спички?

- Розовый порошок? - спросил я.

Он отложил в сторону камень и рассматривал сплющенную гильзу, сквозь трещину которой сыпалась струйка розового порошка.

Я нагнулся и потрогал непонятное вещество, потер его между пальцами и даже понюхал. Я даже попробовал его на язык. Черт знает, что это было такое...

- Вот! - удовлетворенное выражение на лице парнишки от произведенного эффекта говорило само за себя. - Смешно, правда? Я думал, что порох серого цвета.

- Да уж... Ума не приложу, что это такое, - согласился я. - И не горит, говоришь?

- Не-а. Мы пробовали насыпать немного на газету и поджечь. Порошок плавится и течет. И все.

- У тебя не найдется пара лишних?

- Вообще-то есть... - без особого энтузиазма ответил он.

- Я дам тебе доллар.

Тогда он снова показал мне прореху в передних зубах, и его рука проворно исчезла в боковом кармане джинсов. Я же прогнал Фракира над пригоршней монет из отражений и извлек доллар. Парнишка подал мне два закопченных патрона.

- Спасибо, - улыбнулся он.

- Пожалуйста, - ответил я. - А больше ничего интересного ты не видел?

- Не-а. Только сажа да пепел.

Я залез в машину и включил двигатель. Затем я помыл ее в первом попавшемся пункте тех. обслуживания, потому что дворники только размазывали сажу и грязь по ветровому стеклу. Пока проворные щупальца резиновых моющих валиков обхватывали машину сквозь штормовое море пенистой воды, я проверил, на месте ли спичечная коробка, которую мне дал Люк. Она была на месте.

Отлично. Я направился к будке таксофона.

- Алло, мотель "Нью-Лайн" слушает, - ответил мне мужской голос.

- Пару дней назад у вас снимал комнату Люк Рейнард, - сказал я. - Я хотел бы узнать, не оставил ли он мне письма или записки. Мое имя Мерль Кори.

- Одну минуту...

Последовала пауза, потом послышался шорох.

- Да, есть.

- Что там написано?

- Это запечатанный конверт. Я бы не хотел...

- Ладно. Я понял. Я заеду.

И я заехал. В холле за столом я обнаружил человека с уже знакомым мне голосом.

Я назвал себя и попросил отдать письмо. Молодой человек за столом - высокий худощавый блондин с усиками - несколько секунд смотрел на меня, потом спросил:

- Вы увидитесь с мистером Рейнардом?

- Да. Во всяком случае я надеюсь.

Он открыл ящик и вытащил небольшой коричневый конверт, в котором лежало что-то явно более объемное, чем листок бумаги. На конверте было написано имя "Люкас" и номер комнаты.

- Он не оставил нам адреса, по которому его можно было бы разыскать,

- пояснил молодой человек. Он распечатал конверт.

- Горничная нашла это кольцо в ванной, когда он уже выехал. Вы не могли бы передать это кольцо ему?

- Конечно, - кивнул я.

Я принял кольцо и присел в кресло тут же в холле мотеля. Кольцо, собственно, было перстнем - червонное золото и голубой камень. Я не мог припомнить, чтобы Люк когда-нибудь носил его в моем присутствии. Я надел его на безымянный палец левой руки, и оказалось, что оно идеально подходит мне по размеру.

Я решил, что буду носить кольцо до тех пор, пока не встречу Люка и не верну кольцо лично ему.

Распечатав конверт, я прочел вложенную в него записку:

"Мерль, мне очень жаль, что обед не состоялся. Я ждал, но... Надеюсь, все в порядке. Утром, я улетаю в Альбукерк, пробуду там три дня, потом несколько дней в Санта-Фе. В обоих городах остановлюсь в "Хилтоне". Я хотел бы еще кое-что тебе рассказать. Пожалуйста, свяжись со мной.

Люк."

Я позвонил своему трансагенту и выяснил, что могу еще успеть на дневной рейс в Альбукерк, если потороплюсь.

Поскольку мне нужна была живая беседа, а не телефонный разговор, я так и поступил. Я заехал в бюро, купил билет, заплатив наличными, потом сразу же направился в аэропорт, где припарковал свою машину и сказал ей последнее "прости". Едва ли мне придется увидеть ее снова.

Дальше все пошло, как по маслу.

Глядя вниз, на плавно уходящую землю, я понимал, что заканчивается определенная фаза моего существования.

Как и многое другое, она была не такой, какой бы мне хотелось ее видеть. Я хотел бы как можно скорее уладить это затянувшееся дело с П. и навсегда забыть о его существовании. Потом я собирался навестить людей, которых я давно уже должен был навестить, и побывать в некоторых местах, давно уже меня манивших.

Потом, сквозь Отражения я совершил бы окончательную проверку Колеса-Призрака, а после этого я мог бы направиться к более радостному полюсу моего существования. Теперь же очередность пунктов в моем плане совершенно переместилась, и все из-за П. и из-за смерти Джулии, которые каким-то образом были связаны, и потому, что здесь была замешана какая-то непонятная мне сила из Отражений.

Последнее беспокоило меня больше всего. Не копал ли я себе могилу, одновременно подвергая опасности друзей и родственников, и все это лишь из чувства ложной гордости? Я хотел справиться с этим делом самостоятельно, но чем больше я размышлял об этой истории. тем большее впечатление производили на меня возможности моего противника и крайне жалкое состояние моих собственных знаний о П.

Нет, нет, было просто нечестно держать остальных в неведении. Им тоже могла грозить опасность.

Да, я был не прочь преподнести им это дело в уже завершенном виде, в розовой упаковке и перевязанное ленточкой - подарок на Рождество, так сказать, и все же...

Проклятье! Я _д_о_л_ж_е_н_ рассказать им все. Если П. доберется до меня, а потом переключится на них, они должны быть готовы.

Хотя мне и не очень нравилась эта идея, я должен им рассказать.

Я наклонился, и моя рука замерла в воздухе над моей сумкой, лежащей под передним седением передо мной.

Я решил, что ничего страшного не случится, если я сначала переговорю с Люком. Я уже покинул город и, скорее всего, они на какое-то время потеряли меня из виду, так что я находился в безопасности. А Люк, возможно, даст мне наколку или две для дальнейшего расследования. Раз уж я решил рассказать им эту историю, будет лучше, если мой рассказ станет немного длиннее. Словом, я решил, что надо немного подождать.

Я вздохнул, попросил у стюардессы что-нибудь выпить. Теперь я двигался в Альбукерк со стаканом в руке. На машине потребовалось бы слишком много времени. Короткий путь через Отражения тоже невозможен - я никогда там не был и не знал, как найти нужное место.

А жаль. Мне пригодилась бы там моя машина.

Вероятно, Люк сейчас в Санта-Фе.

Я не спеша делал глоток за глотком и разглядывал в иллюминатор облака. То, что я наблюдал, соответствовало моему настроению, поэтому я достал из сумки припасенную книжку и читал до тех пор, пока мы не начали снижение. Тогда я снова выглянул в окно - до горизонта тянулись все те же бесконечные гряды облаков. Хрипловатый голос уверял меня, что погода прекрасная.

Я почему-то вспомнил об отце. Где-то он сейчас?..

Я вышел из здания терминала, миновал магазин сувениров, набитый индейской продукцией, мексиканскими горшками и прочей чепухой, обнаружил телефон и позвонил в местный "Хилтон".

Люк уже выехал, как мне там любезно сообщили. Тогда я позвонил в "Хилтон" в Санта-Фе. Как выяснилось, он действительно поселился там, но в данный момент его в номере не было. Женщина из справочного бюро аэровокзала сообщила мне, что я могу успеть на челночный рейс ночью до Санта-Фе, вылет через полчаса, и показала, в какой стороне продают билеты. Я где-то читал, что Санта-Фе - одна из крупных столиц штатов, в котором нет большого аэропорта.

Пока наш "И-25" шел курсом на север, между вытягивающимися тенями гор поблизости от пика Сандиа, я внезапно почувствовал, что Фракир начинает сжиматься вокруг моей кисти. Последовала новая пульсация - нажим и ослабление давления мгновение спустя. Я быстро окинул взглядом небольшую кабину. Где же опасность, о которой меня предупреждают?

Я сидел в задней половине машины.

Ближе к носу сидела супружеская чета средних лет, увешанная массой серебряных драгоценностей, они разговаривали с техасским акцентом.

В середине сидели три пожилые женщины, с жаром обсуждавшие домашние события, в Нью-Йорке. Через проход от них расположилась молодая пара, очень занятая друг другом. По диагонали от них и ближе к хвосту сидели двое парней с теннисными ракетками. За ними - монашка. Я снова взглянул в окно и ничего особо опасного там не заметил. Привлекать же к себе внимание любым приемом обнаружения я не хотел.

Поэтому я промолвил одно слово на языке тари, потер запястье, и пульсация прекратилась. Хотя до самого конца полета так ничего и не случилось, сам факт предупреждения не давал мне покоя. Правда, ложные тревоги должны время от времени случаться, исходя из теории вероятности и самой природы нервной системы. пока я рассматривал горные склоны, усеянные точками и линиями сосен, я размышлял. Неужели опять П., каким-то образом следил за мной и выжидал удобного момента?

Если да, то почему? Разве не могли бы мы просто посидеть и обсудить все это за парой кружек пива, а? Возможно, все дело в каком-то недоразумении.

Но меня не оставляло чувство, что это не недоразумение. Мне очень хотелось бы знать, что же все-таки происходит. Я бы даже заплатил за пиво.