услышала далекий-далекий голос, долетавший сквозь треск и писк.
просьбу? Леночка приехала, а никакой посылки нет. Не ожидал от тебя.
Голос-то не Богдана.
Слышно было плохо, просто отвратительно. Какой костюм? Что за Леночка?
брюки с пиджаком, лежавшие в сумке, ни про визит к маленькой покойнице...
услыхала тихое:
Галстук Надюша не разглядела. Супруг поднял руку.
с картошкой ударилась, болит жуть. А когда пришла в себя, все, никого нет.
пара таких звонков, и у Нади съедет крыша. Что за дрянь развлекается
подобным образом? От лоджии до гаражей довольно далеко. Надюша живет на
последнем этаже. Некто, одетый в темный костюм, запросто мог сойти за
Богдана. Муж Нади был интересным мужчиной, но не атлет. Размер одежды,
наверное, 50 - 52, нормальное телосложение, ничего бросающегося в глаза... И
потом, ну как она могла разглядеть его? На дворе ночь.
светло. Владельцы специально прожектор повесили, чтобы воров отвадить. Нет,
это Богдан приходил.
Но, увидев рюмку с остропахнущей жидкостью, подруга покачала головой:
день. Вдруг и правда он за мной придет?
что в дом к ней приходят лишь благожелательно настроенные люди, хотя я могу
назвать парочку заклятых подруг - та же Анюта Шахова, которые пили у
Киселевой кофе, а потом сплетничали о ней же. А в клинике небось есть
медсестры, другие врачихи, завидующие Наде. Ведь Богдан кого-то увольнял...
Нет, нельзя быть такой наивной, считая всех вокруг друзьями.
а ты сразу прибежала на зов.
квартиры на одном этаже, когда нас еще и в проекте не было. Ты помнишь то
время, когда мы были незнакомы?
хорошие отношения, ходили в гости на дни рождения, но особой близости не
было, тайнами мы не делились.
про меня знала, а я про нее... Только Аня мой голос услышала и заявила:
"Извини, сейчас не могу, завтра вечером приеду", а ты мигом примчалась.
всем невооруженным глазом. Только такой крайне незлобивый человек, как
Киселева, мог считать ее лучшей подругой.
педиатра, Надя стала обрастать частной клиентурой. Доктор она, как
говорится, волею божьей. Маленькие пациенты ее обожают, но, что важнее,
Надежда любит своих больных. Согласитесь, это не такое уж распространенное
качество для врача. И еще. Она изумительный диагност. Так вот, несколько раз
с Киселевой происходили такие истории. Визит частнопрактикующего врача стоил
по тем далеким временам пять рублей. Часто случалось, что Наде приходилось
посещать одного и того же больного несколько раз. Во многих домах с ней
расплачивались сразу, протягивая синенькую пятерку, в других - только после
завершения "цикла". Но была и третья категория пациентов, которые говорили,
разводя руками:
Натолкнувшись на обман, она всегда по-детски изумлялась и находила для
нечестных людей оправдательные мотивы. Надя вообще думает о человечестве
хорошо. Ей принадлежит гениальная фраза: "Конечно, Чикатило негодяй и
мерзавец, заслуживающий суровое наказание, но, наверное, в детстве его никто
не любил". Даже для серийного маньяка она нашла оправдание.
проспать все десятое марта, провести в наркозе, в амнезии.
таблеточкй, и все, двадцать четыре часа без рефлексов.
Словом, подобных лекарств много. У меня на пипольфен парадоксальная реакция.
Человек не должен, проглотив пилюлю от крапивницы, дрыхнуть сутки. Поэтому у
нас только супрастин, он не вызывал у меня сонливости, понимаешь? Я кивнула.
задерни шторы и дверь никому не открывай, даже не подходи к ней.
ночи... Или это время уже принято называть утром? Но, несмотря на то, что
всем людям сейчас положено спать, в аптеке оказалось полно народу. Покупали
какую-то ерунду. Стоящий передо мной мужик попросил витамины. Они
понадобились ему именно в это время. Ну ладно нитроглицерин, валокордин или
спрей от астмы. Понятно, почему ночью прибежали за жаропонижающим для
ребенка, но "Витрум"? Да уж, на свете полно чудаков.
наверх, отперла дверь и крикнула:
пекли пироги. В воздухе витал аромат ванили. Я добралась до ванной и
постучала в створку. Полнейшая тишина. Внутри небольшой комнаты было пусто.
На стеклянной полочке в изумительном порядке замерли флаконы и пузырьки,
полотенца оказались сухими. Похоже, тут никто не мылся.
мигом замерзли. Чувствуя себя как ребенок, забредший в полночь на кладбище,
я рванула дверь Надиной спальни. Никого. Кровать не разбирали. Комната
идеально прибрана, словно хозяйка не заглядывала сюда пару дней. Ощущая, как
липкий ужас поднимается от ног к сердцу, я пошла по коридору, заглядывая во
все помещения. Кабинет Богдана, его спальня, кухня... Дом будто вымер.
Последней по коридору была гостиная.
ветер треплет занавески. Несмотря на то, что по календарю пришла весна,
погода больше напоминает зимнюю. Желто-красные шторы развевались, как флаги.
Обычно их придерживают витые, шелковые шнуры, но сейчас кисти болтались у
стены, мерно покачиваясь. "Ш-ш-ш" - шелестели занавески, "тук-тук-тук" -
отзывались шнуры с кистями, ударяясь о красивые обои, - "тук-тук-тук". Я шла
к открытому балкону, словно проваливаясь в зыбучий песок, каждая нога весила
по сто килограммов. Ноги не подчинялись мне, колени подламывались. Наконец я
оказалась на лоджии, уцепилась трясущимися пальцами за край перил и сказала
себе: "Не смотри вниз".
Автовладельцы повесили возле гаражей великолепный фонарь, просто прожектор.
И в его ярком, каком-то неестественно белом свете была видна тоненькая