картонный пакет жидкого йогурта. Рядом с лавкой был табачный автомат. Он
опустил в щель свою последнюю марку и несколько пфеннигов, вытащил из
никелированной пасти автомата пачку сигарет и вернулся к кладбищенским
воротам.
Он прошел насквозь почти все кладбище, остановился у мраморной фигуры
пухлого ангела. Белый мрамор местами позеленел от времени, нос был отбит, но
в целом фигура сохранилась, хотя стояла здесь уже двести лет. Низенькая
чугунная оградка отделяла квадратный участок земли, принадлежащий семье
Майнхофф. Последним в списке похороненных значилось имя Фрица фон Майнхоффа,
1900-1970.
клубничным йогуртом из пакета. Съел всю плитку, закурил дешевую сигарету.
их за это. Дедушка Фриц страдал душевной болезнью. Так говорили родители, и
Карл презирал их за это.
избрал военную карьеру. Во время Второй мировой войны служил в абвере. В
сорок четвертом его завербовал русский разведчик, работавший в Берлине. В
сорок пятом он оказался в советской зоне оккупации. Был тяжело контужен,
чуть не погиб.
работе на русских. Он избегал разговоров о собственном прошлом, злился,
упрямо мотал маленькой лысой головой.
пошлой бюргерской бойне. Слишком дорого стоит моя кровь.
он мог рассказывать часами. Кроме маленького Карла, никто его не слушал.
Майнхофф. Твои предки были рыцарями, крестоносцами, триумфаторами. Ты -
потомок великого Зикфрида.
таинственной музыкой. Маленький Карл слушал, листал толстые альбомы со
старыми семейными фотографиями, высунув кончик языка, старательно срисовывал
цветными карандашами ветвистое родословное древо.
Густафом, отцом Карла. Когда Густаф, закончив среднюю школу, пошел работать
в мясную лавку, Фриц стал презирать его, общался с сыном только через
посредничество жены, тихой улыбчивой Гертруды.
брюшко, завел собственную лавку. Бабушка Гертруда умерла, когда Карлу
исполнилось четыре года.
деньги. Густаф и Марта смиренно терпели старика. Он был хоть мрачный и
неблагодарный, но тихий, к тому же почти полностью освобождал их от хлопот с
маленьким Карлом, справлялся не хуже заправской няньки. Это было очень
кстати. Супруги Майнхофф работали в лавке с утра до ночи, на ребенка не
оставалось ни сил, ни времени.
видел только вечерами, и они молчали, уставившись в телевизор. Никто, кроме
дедушки, не умел рассказывать интересные истории. Карлу было приятно слушать
о том, что он - особенный мальчик, не как все. Чем старше он становился, тем
глубже верил в свою исключительность.
внимание, что он там бормочет ребенку. Наверное, сказки рассказывает. Они не
могли представить, что именно эти сказки стали для ребенка единственной
реальностью.
и Марта не придавали душевной болезни никакого значения. Смирный, неопасный
ну и ладно. А странности бывают у всех. Только когда он попытался ночью
поджечь лавку, они опомнились и отправили дедушку Фрица в лечебницу.
у высокой койки в маленькой палате с зарешеченным окном. Соседи по палате
кричали, бормотали. Лохматый старик на соседней койке сосал младенческую
пустышку, которая висела у него на шее на голубой ленточке. Когда соска
выпадала изо рта, он корчил обиженную гримасу и разражался ревом, словно
огромный, сморщенный, чудовищный младенец.
судно. От запаха хлорки у Карла противно першило в горле и слезы
наворачивались на глаза.
красная. Ты прижги рану и погляди на фамильный герб, - говорил дедушка Фриц.
Мир рушится потому, что в этом веке им управляют плебеи. Адольф Шикльгрубер
был сыном грязной батрачки и мелкого таможенного офицеришки, который сам
являлся незаконнорожденным, к тому же приходился Кларе, матери этого
недоноска, родным дядей. Вы слышите? Он быдло, недоносок, этот ваш обожаемый
Адольф Шикльгрубер! - Дедушка Фриц кричал, обращаясь уже не к внуку, а ко
всей палате, размахивал руками в крупных желтоватых пятнах старческой
пигментации, тряс маленькой лысой головой.
поденщицы. И оба оказались кретинами, как все плебеи в этом мире. Были бы
умней, могли бы договориться. Они так похожи! Адольф учился пению в хоровой
школе бенедиктинского монастыря. Иосиф учился в православной школе и
готовился стать попом. Адольф рисовал бездарные картинки и считал себя
художником. Иосиф писал бездарные стихи и считал себя поэтом. Женщины
которые были рядом с ними, кончали с собой. Адольф поставил перед собой цель
- уничтожить несколько миллионов евреев и славян. Иосиф уже приступил к
этому благородному делу и здорово преуспел, надо отдать ему должное. Они так
похожи, эти два главных идиота двадцатого века. Они не договорились и
проиграли оба. Но на самом деле, мой мальчик, они победили, однако по своей
плебейской тупости даже не успели понять этого.
Карла. Выцветшие почти до желтизны, когда-то светло-карие глаза грозно
сверкали из-под лохматых седых бровей. От дедушки пахло дешевым мылом и
лекарствами. Он перешел на громкий быстрый шепот.
прачкам и мясникам, ростовщикам и поденщицам. Ты, Карл фон Майн-хофф,
последний аристократ в этой мертвой стране. Ты не станешь мясником, как твой
отец. Ты вырастешь и покажешь им всем, кто они есть на самом деле. Ты
вышибешь из их тупых голов всю дурь, которая накопилась за этот плебейский
век. Поклянись, мой мальчик, что ты не дашь им спать спокойно и никогда не
станешь мясником. Ты вырастешь, найдешь женщину, не плебейку, с чистой
голубой кровью, и она родит тебе сына. Твой сын никогда не станет мясником.
альбома, на котором рукой маленького Карла был аккуратно нарисован фамильный
герб баронов фон Майнхофф. Прямоугольник с оконечностью в форме фигурной
скобки, рыцарский шлем с решетчатым опущенным забралом, хищный профиль
черного орла, дубовая ветвь...
предашь Зикфрида.
листок и поднесли его к лицу ребенка, совсем близко.
которыми полон до отказа этот мещанский мертвый мир. Клянись, что ты
продолжишь наш род. У тебя будет сын, которого ты воспитаешь как барона, как
рыцаря. У тебя будут внуки и правнуки. Ни один из них не станет мясником.
крюках, красиво раскладывая на маленьких тарелочках кусочки ветчины,
буженины, ростбифа.
ревниво следила, чтобы покупатели по рассеянности не увлекались дегустацией
и не сметали все, что было выставлено на пробу.
покупают, - ворчала она.
улыбке. Карл слышал приторное мяуканье:
сынок, умники всегда плохо кончают, - продолжала она уже другим, несладким
голосом, когда за очередным покупателем закрывалась дверь. - Ты знаешь,
дедушка Фриц работал в абвере. Он был разведчиком. А разведчику приходится
слишком уж усердно шевелить мозгами.
дедушка Фриц был единственным нормальным среди всех них. Думать как они,
жить как они - разве это не сумасшествие? Каждый день свиные туши, мерный
стук топорика, жужжание мясорубки, чинный ужин, сериал по телевизору.
Разговоры о делах в лавке, о ценах на говядину. Это они все слабоумные, а
дедушка Фриц нормальный.
Потсдам. Интернат был хороший старик жил в маленькой чистенькой отдельной
комнатке. Карл привозил деду баночки с паштетами, мягкую вареную колбасу,
фруктовое пюре. Все это готовила и аккуратно заворачивала в яркие бумажки
фрау Марта.
лютеранском кладбище пухлый улыбчивый патер прочитал короткую молитву,
специальный кладбищенский экскаватор быстро аккуратно засыпал гроб твердыми
комьями желтоватой глинистой берлинской земли.
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Грабб Джеф
Флинт Эрик
Перумов Ник