Чтение 7–й страницы книги ~Хранитель силы~

материал с Кавказа, человеческая история на фоне нынешних событий, на фоне
бессмысленной и бесполезной войны... - он хмуровато усмехнулся. - О лицах
кавказской национальности пока можно писать что угодно и как угодно.
Подумай, потолкуй со своими информаторами, завтра доложишь.

Он привык завоевывать жизненное пространство, брать его штурмом или
долгой осадой, атаковать или контратаковать, а при таких обстоятельствах
важно было уметь держать удар. В кабинете у Стрижака он явно схлопотал по
морде, однако мысленно утерся и вышел как ни в чем не бывало. Ада Михайловна
встретилась ему на пути не случайно - поджидала возле приемной, чтобы
посмотреть, каким он выйдет от шефа. Обстановка в редакции начинала
проясняться, по крайней мере, становилось ясно, кто тут серый кардинал, или,
говоря современным языком, агент влияния.

- Мое почтение, Ада Михайловна, - старомодно раскланялся Хортов. - У меня
все в порядке, спасибо за советы. Всего вам доброго!

Он имел на это право, поскольку еще вчера ответственная секретарша два
часа угощала его настоящим молотым кофе, дамскими сигаретами и вела себя
весьма любезно. Разумеется, заодно мастерски проводила разведопрос, выдавая
его за материнское участие. И окончательно растрогалась, когда узнала, что
жена Хортова - немка, осталась в Германии и приезжает раз в год, и что он
живет один уже несколько лет и все дома делает сам.

- До свидания, Андрей Александрович, - она тоже умела держать удар. - До
встречи!

И в тот же момент скользнула в дверь главного редактора.

Вообще-то на душе было мерзко, не хотелось никого видеть, и Андрей поехал
домой, но по пути в боковом кармане заверещал подарок жены. Сбивчивый
женский голос он не узнал и никак не мог добиться, кто звонит, пока не
догадался, что это внучка Кацнельсона, Мира - юная и отчего-то уже нервная
девица. Она требовала немедленно приехать и не могла толком объяснить, что
случилось и почему такая срочность, поскольку срывалась в слезы. С ней рядом
кто-то был, и, вероятно, подсказал причину: Мира вдруг подавила всхлипы и
внятно произнесла:

- Нас ограбили!

Подмывало сказать все, что он думает по этому поводу, однако Хортов
пересилил себя, выключил телефон и поехал на Арбат. Дом Кацнельсонов
ремонтировался изнутри и снаружи, стоял в лесах, будто в клетке. За
последние десять лет почти полностью сменились хозяева квартир и теперь из
коммуналок делали роскошные апартаменты. Лев Маркович оставался из старых
жильцов чуть ли не последним; как человек заслуженный и реабилитированный,
имел отдельную четырехкомнатную квартиру и целый год жил там с внучкой. В
ожидании разрешения на исход в "землю обетованную", они продавали старинную
мебель, посуду, люстры и даже литые бронзовые дверные ручки - короче, все,
что некогда досталось по наследству от прошлых репрессированных хозяев и что
нельзя было забрать с собой. И одновременно подыскивали покупателя на жилье.

Трудно было представить, что можно было грабить в этой пустой, пыльной и
мрачноватой квартире.

Дверь открыл сын Кацнельсона, Донат - сорокалетний ухоженный мужчина, и
если судить по нему, то природа сопротивлялась или попросту издевалась над
грехом Льва Макаровича Соплина. Хортов не видел двух старших сыновей,
которые будто бы жили в Прибалтике, но, судя по младшему Донату и его дочке,
- подобных рязанских физиономий еще было поискать. Как не старался покойный
карьерист перевоплотить и детей, ничего с генами поделать не мог,
миграционная служба Израиля оказалась на высоте и обман раскрылся.

Донат был человеком мягким, добродушным, к авантюре своего отца относился
скептически, хотя соглашался уехать из России, поскольку в "земле
обетованной" у него оказались почти все друзья и коллеги по медицинскому
институту. К отказу он отнесся вполне философски, ибо знал тайну родителя, и
теперь радовался, что не успел продать свою частную зубопротезную клинику на
Ленинском проспекте. И хорошо помог Хортову, когда тот узнал через своего
информатора о смерти карьериста и решил сделать материал для газеты. Помог
тем, что не только согласился на публикацию секретов семейной истории и дал
письменное удостоверение, но даже и просил об этом. И вот только позавчера
Донат вычитал текст статьи, ничего обидного для себя не нашел и подписался.

Сейчас Донат никак не выглядел ограбленным, но зато в пустом зале, за
пустым кухонным столом, как возле гроба, сидели его дочь и седовласый,
проворный человек, представившийся адвокатом покойного Кацнельсона. Мира
вскочила и предложила свое место, поскольку третьей табуретки в доме не было
еще неделю назад. Она уже не плакала, но выглядела несчастной, растерзанной
и возбужденной одновременно, затоптала на полу окурок и тут же взяла новую
сигарету.

- Ну и что же случилось? - спросил у Доната Хортов. - Если вас ограбили,
почему не вижу милиции?

- Да, господин Хортов, это ограбление, - за всех ответил адвокат, похоже,
уполномоченный вести разговор. - Из дома пропали ценные бумаги,
принадлежавшие Льву Марковичу. Накануне этой... трагической смерти я
навестил его, и мы вместе пересмотрели их и поместили... вот в этот тайник,
- он указал на лоскут обоев, отодранный со стены у самого пола. - Да, он не
такой надежный, но поместили всего на несколько дней, пока я не вернусь из
командировки. Но вот я вернулся, не застал в живых Льва Марковича, даже
похоронить не смог. И бумаг в тайнике не оказалось.

- Чем же я могу помочь? - пожал плечами Андрей. - Я только журналист...

- Вы можете! Можете помочь! - Мира мгновенно сорвалась в истерику. - Кто
же еще нам поможет?!..

- Мира, прекратите кричать! - жестко оборвал ее адвокат и, видимо, уже не
в первый раз. - Пока я говорю, вы обязаны молчать.

Донат обнял дочь и стал тетешкать, как малое дитя.

- Исчезновение ценных бумаг в корне меняет дело, господин Хортов, -
прежним спокойно-деловым тоном продолжил адвокат. - Есть все основания
полагать, что мой клиент убит.

- Я справлялся и в прокуратуре, и в ФСБ: смерть наступила от инсульта, -
не сразу сказал Андрей. - Неоспоримый факт.

- А вам известен такой факт, что в мире есть, пожалуй, больше десятка
препаратов, вызывающих инфаркты и инсульты? Причем таких, которые
распадаются на составляющие в течение часа, и не остается следов.

- Что-то слышал...

- А я видела, видела! - вновь взорвалась Мира. - Дедушка умирал на моих
глазах!

- Ничего вы не видели! - и этот выпад был пресечен. - Прекратите
истерику! Вы мне мешаете!

- Я видела, что обои оторваны! Только не знала, что там тайник!

- Да, это она видела, - согласился адвокат. - Случайно заметила, когда
"скорая" пыталась реанимировать Льва Марковича.

- Но за два часа до того специальной почтой доставили пакет из
посольства, со злополучным отказом, - заметил Хортов. - Он получил,
расписался и запер дверь. Взлома не было, есть соответствующий акт.

Адвокат помедлил, отсекая паузой одну тему от другой, сказал с горечью:

- Точно так же и прокуратура будет оспаривать все мои доводы. Я уверен,
что смерть была насильственной, но не смогу доказать, что под обоями у Льва
Марковича лежало целое состояние в ценных бумагах. Нет, скорее, даже не одно
состояние. И все исчезло!.. Я знал об этом один. Он был очень осторожен и не
показывал своих сокровищ даже самым близким.

- На месте прокуратуры я бы сразу же вас арестовал, господин адвокат.

- Я бы тоже. На ее месте. Потому мы вас и позвали.

- Какой толк вывозить эти бумаги из России? Он же хотел взять их с
собой?

- Разумеется. И толк-то как раз в том, чтобы вывезти и реализовать за
пределами России. Не подумайте, в этом нет ничего противозаконного.

- Это что? Векселя графа Монте-Кристо? Компромат на Билла Гейца?

- Не смейтесь, молодой человек, - адвокат неожиданно улыбнулся сам. - Это
немецкие акции двадцатых годов. Некоторых предприятий и фирм... Да, вы же
служили в Германии, учились там на факультете журналистики... И, кажется, до
сих пор состоите в браке с немецкой гражданкой?

- Было дело, - увернулся от прямого ответа Хортов и про себя изумился:
информация у адвоката была на уровне. - Извините за любопытство... Как
немецкие акции попали к советскому гражданину? Старому коммунисту?

- Он же работал в Коминтерне! Пока Сталин не разогнал...

- Там что, продавали акции?

- Напрасно вы ерничаете, господин Хортов... Когда-то они были
собственностью Коминтерна, но стали неликвидными. Просто бумагой! Мой клиент
принимал участие в ликвидационной комиссии... И подобрал то, что выбросили
на свалку.

- А теперь оказалось, это целое состояние?

- Гримасы судьбы! Счастливые гримасы!

- Повезло, - согласился Хортов. - Но чем я могу помочь?

- Можете помочь! Можете!.. В этой стране нормально действует пока что
один закон - гласность. На прессу реагируют все виды власти, и прокуратура
тоже. Насколько мне известно, вы написали уже одну статью?

- Она еще не опубликована...

- Опубликуют, - просто заявил адвокат. - И сразу будет нужна вторая, в
продолжение первой.

- На вашем месте я бы не рассчитывал только на прессу. Вы ее
переоцениваете.

- Статью вам оплатят. И это будут приличные деньги, совершенно не такие,
что вы получаете в редакции.

- То есть вы делаете заказ?

- Помимо того, что улучшите свое материальное положение, еще спасете и
нас. Они боятся огласки!

- Кто - они?

- Как бы вам объяснить... Темные силы! Вы же понимаете, мир делится на
день и ночь, есть силы добра и силы зла...

- Это вы рассказываете детскую сказку? - съязвил Хортов.