круглосуточно и всюду, теперь не было, однако полковник рассчитывал, что с
Каузерлингом расправятся быстро - с Фричем долго не канителились, и потому
отпустил приманку под присмотром бойцов Кутасова. Он не ждал клева крупной
рыбы: если новому миссионеру вынесли смертный приговор, то появится
сообщение в газетах об очередном концерте на струнных инструментах, затем
придут исполнители - легионеры в кожаных плащах - и хладнокровно задушат
жертву. После этого каждый из них должен получить по стреле и отправиться по
мусорным контейнерам Москвы.
своих по малейшему подозрению в прямом или косвенном пособничестве врагу.
Коминтерн без колебаний отдавал под Сталинский топор, на первый взгляд,
совершенно безвинных людей и организовывал им всеобщую анафему, тогда как
иных, наоборот, спасал, и никто не мог этому помешать. Миссионеру Троцкому
позволили беспрепятственно выехать из России вместе со всеми архивами и
немалыми ценностями. Неуправляемый, хотя и воспитанный на идеях
интернационализма, Сталин не посмел помешать ему и в бессилии лишь поливал
своего противника грязью. А великий идеолог "перманентной революции" тем
временем сеял семена своих идей в Южной Америке, но стоило ему слишком
возомнить о себе и отклониться от тогдашнего курса, как тут же получил
альпенштоком - в то время еще не давили струнами.
раскололся, измельчился на тысячи партий, течений и сект, как бывало со
всеми международными либеральными организациями. Однако, похоже, старые
учебники не очень-то годились для нового времени: отпущенный на волю
Каузер-линг безбоязненно поселился в той же гостинице и стал приводить себя
в порядок после десятидневной отсидки. Тем временем загородную фирму
"Валькирия" осаждали в буквальном смысле. Раскаленные от звонков телефоны
были отключены, но вокруг стояло около двухсот машин, и это были не просто
желающие изведать эликсира любви, а, судя по разговорам и поведению,
многочисленные и враждующие между собой бандитские группировки. Получилось
так, что эта совместная фирма выпала из их поля зрения, оказалась ничьей,
без "крыши", никому не платила дань,- в нынешней России такого не
допускалось. Тут же, оценив высоту заборов, систему охраны "бесхозной"
Валькирии, опытный глаз определил, что за всем этим - золотое дно, Клондайк:
при нынешней открытости общества нетрудно было навести справки, что здесь
еще недавно располагался сверхсекретный Институт, специализирующийся на
поисках кладов.
невозможно, было доказать его вину, выдачу секретов той же фирмы
"Валькирия", однако сам факт пленения и наделавшая шуму реклама в газетах
несомненно компрометировали Каузерлинга, открывали его второе лицо, и, по
логике вещей, смертный приговор был неотвратим. Миссионер же преспокойно жил
в гостинице, практически без охраны ездил по Москве и налаживал связи с
фирмами, торгующими полиграфическим оборудованием. Арчеладзе ни на секунду
не сомневался в истинной деятельности гостя из Кастилии, но он сделал для
себя неожиданное открытие - матерый, вероятно, проверенный в деле миссионер
имел право оставаться живым, даже если прошел через руки спецслужб и был
раскрыт. По сравнению с молодым, хотя именитым своим предшественником, он
обладал иммунитетом и особыми полномочиями. А через трое суток его
пребывания на свободе открылось еще одно обстоятельство, заставившее
полковника пересмотреть свои прежние выводы.
себя так, как стая волков над единственным беззащитным ягненком. Они не
собирались штурмовать фирму, хотя насмерть перепуганная охрана день и ночь
сидела с пулеметами на чердаках и сторожевых вышках; крутые бритоголовые
русские мужики с золотыми цепями на крепких шеях угрожали оружием только
друг другу, поскольку никак не могли поделить меж собой золотого тельца.
Назревала кровопролитная разборка - место в Подмосковье было подходящее для
войны, отдаленное и глухое, к тому же милиция к таким крупным тусовкам и на
выстрел не приближалась. Паханы, сойдясь на майдане, никак не могли
договориться, и обстановка нагревалась с каждым часом. Многочисленные шайки
кое-как разобрались по интере-сам и территориальной принадлежности, таким
образом создав две враждующие стороны. Братки уже в открытую разгуливали с
автоматами, обряжались в бронежилеты, делились патронами, ручными гранатами,
потягивали "смирновскую" и ширялись героином. И вот в самый критический
момент, когда схватка казалась неизбежной, в обоих лагерях противников
сначала возник глухой и маловразумительный ропот, затем злобное и бессильное
недовольство. А через несколько минут братва попрятала оружие, расселась по
машинам и, обгоняя друг друга, умчалась в сторону столицы.
в недоумение - вести радиоперехват он не мог, а создавалось полное
впечатление, что паханы противостоящих сторон получили то ли команду по
радио, то ли весьма серьезное предупреждение. И в самом деле, спустя полчаса
с разных сторон к стенам фирмы "Валькирия" внезапно выдвинулся
многочисленный эмведэшный спецназ, поддерживаемый БТРами и плотными цепями
ОМОНа, а в воздухе начал барражировать "крокодил" - пятнистый военный
вертолет с ракетными подвесками. Закованные в броню и сферические каски,
вооруженные до зубов бойцы встали под стенами и выставили боевую технику,
взяв в кольцо всю территорию фирмы.
"Валькирию" - фирму Интернационала - под свою "крышу". Триумвират очень
хотел быть нужным "новому мировому порядку", поскольку тем, кто имел с ним
связь, и будет принадлежать власть в России.
этому.
вообще. Полковник распорядился продолжать вести наблюдение за Каузерлингом
и, не предпринимая больше никаких действий, лечь на дно в "Душегрейке":
такое название база получила из-за того, что в подземельях всегда было
прохладно и приходилось зимой и летом носить меховую безрукавку.
транспорте поехал к Капитолине, с которой не виделся две последние недели...
куда ее определил бывший муж - "папа", Арчеладзе сам встретил ее на подходе
к дому и отвез к кинотеатру "Россия", как условились по телефону от имени
женщины с вишневыми глазами - Надежды Петровны Грушенковой. От кинотеатра он
еще раз позвонил, и ему назвали новое место встречи, на Малой Грузинской.
Полковник ожидал, что адресов будет еще несколько: таким образом загадочные
"люди из будущего" проверяли его лично и отслеживали, нет ли "хвоста". И
надо сказать, использовали методику вполне обыкновенную и устаревшую. Однако
на этом все и закончилось, и сама передача Капитолины произошла как-то
примитивно: на Малой Грузинской к машине Арчеладзе подошла старушка - эдакий
"божий одуванчик" с кошелкой в руке, легонько постучала в стекло:
просто, к тому же вспомнил, что не сообщил по телефону ни марку, ни номер
машины. И вообще никаких примет!
угол дома. Несколько мгновений Арчеладзе сидел в полной растерянности, и,
опомнившись, побежал к дому, за которым только что скрылись женщины:
хотелось сказать какие-то слова, может, попрощаться на всякий случай. Но
Капитолина и этот "божий одуванчик" будто испарились! Войти в дом не могли -
подъезды с другой стороны,- свернуть в сторону или спрятаться абсолютно
негде.
странном состоянии забывчивости, вел машину, как "чайник", и никак не мог
вспомнить, куда сейчас надлежит ехать. И когда вернулась привычная ясность
ума, он в первую очередь стал звонить по радиотелефону. После третьего гудка
ответил прежний женский голос, вежливо-спокойный, почти без интонаций.
Арчеладзе, даже не назвав себя, попросил пригласить Капитолину и через
несколько секунд услышал ее.
говори иносказательно, я пойму.
стало легче, я даже смогла поесть...
решил, что заложница "папы" - женщина легкого поведения и с ней можно
нескучно проводить время. Она мгновенно сообразила, что это способ вырваться
из заточения, подыграла хозяину и увлекла его в ванную комнату. Там уложила
здоровенного охранника в горячую пенную ванну, разделась сама и сунула в
воду включенный в сеть фен для сушки волос...
теплым, без трупного окоченения.
ее встретил Арчеладзе: сначала была истерика, со слезами и судорожной
дрожью, затем - тупое безразличие и бесчувственность. Взгляд остановился,
остекленели глаза...
контактный телефон, за полчаса в нее смогли вдохнуть жизнь. Потом он еще
несколько раз звонил Капитолине - в "Душегрейке", в этом царстве телефонных
кабелей, со связью не было проблем,- она уже казалась ему спокойной и
радостной, по крайней мере, таким был голос...
Капитолине, надеясь на встречу и хотя бы на одну ночь, проведенную на белом
свете.
первых звуков, так что не было нужды представляться.
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Самойлова Елена
Доценко Виктор
Херберт Фрэнк
Василенко Иван