Чтение 7–й страницы книги ~Петля~

воды и глины. В самом котловане к этому прибавляется еще и битый кирпич.
Сергей уверенно пробирается среди наваленных бетонных плит, огибает грузно
осевший, словно уснувший кран и в дальнем конце котлована подводит меня к
груде кирпича.
- Вот тут мы ее и нашли, - говорит Сергей и смотрит на меня веселыми и
любопытными глазами, двумя серыми плошками, освещающими узкое, совсем
мальчишечье лицо с нежным золотистым пушком на щеках.
Я внимательно оглядываю место, указанное мне Сергеем. Далековато, однако,
оказалась эта сумочка от своей хозяйки. Совершенно очевидно, что при
падении девушки в котлован сумка не могла отлететь сюда, для этого ей надо
было, кроме всего прочего, перепрыгнуть по пути через кран. Следовательно,
кто-то ее сюда забросил, специально забросил, подальше от трупа. А Точнее
даже, не забросил, а запрятал, вон туда, в щель между кирпичами. Но при
этом оставил в сумочке паспорт, профсоюзный билет, всякие женские пустяки
вроде пудреницы и губной помады и даже кошелек, а в нем какая-то Мелочь.
Тем самым как будто бы подтверждается версия убийства, а также и тот факт,
что ограбления тут не было. И все же полной уверенности у меня по-прежнему
нет.
- Скажи, Сергей, ты позавчера был на работе?
- Позавчера? Это, значит, во вторник? Был, конечно.
- Помнишь этот день?
- А чего его помнить? День как день.
- Ну да, - смеюсь я. - Кран сломан, раствора нет. Можно весь день в домино
стучать.
- К вашему сведению, я этими глупостями не занимаюсь, - сухо отрезает
Сергей. - У меня других дел хватает.
- Ладно. Не обижайся. Лучше вот что вспомни: когда ты ушел в тот день
домой? Это очень важно.
- Когда ушел? Сейчас...
Сосредоточившись, Сергей мгновенно забывает об обиде. Нет, он определенно
славный парень.
- Мне в тот день к матери на работу надо было заехать, - припоминает между
тем Сергей. - Взять деньги, отвезти к дяде Вове. У матери я был, кажется,
в шесть, потому что к дяде Вове приехал в семь, как раз хоккей начинался.
Мы его посмотрели, я чаю выпил и домой приехал часов в одиннадцать. Точно,
не раньше, потому что еще по дороге заезжал... Все правильно. - И уже
громко объявляет: - Выходит, отсюда я часов в пять ушел. Вообще-то можно
было бы и раньше, все равно не работали, да зачитался, тепло у нас там...
- И в свою очередь спрашивает: - А вы, значит, из милиции?
- Ага.
- Из уголовного розыска?
- Именно.
- Насчет этого дела? - Он, хмурясь, кивает в ту сторону, где был обнаружен
труп девушки.
- Да, насчет того дела.
- И расспрашивать не полагается?
Я не выдерживаю и улыбаюсь.
- Не полагается.
Сергей, запрокинув голову, смотрит на меня с таким жадным любопытством,
что мне становится неловко. Наверное, начитался о нас всяких книг. В этих
книгах обычно много преувеличений, и все там выглядит слишком уж героично
и необыкновенно.
И, как бы отвечая на мои мысли, Сергей хлопает себя по карману и весело
объявляет:
- Вот про вас книжку читаю. Во книга! Сегодня отдать надо.
Я улыбаюсь.
- К нам поступить не надумал?
- Не. Лучше про вас читать. А у меня интерес к технике. И отчасти к науке.
А в вашей работе я... Слушайте, - вдруг возбужденно прерывает он сам себя,
- а ведь я в тот вечер еще раз здесь был. Ну, конечно.
- Когда? - невольно настораживаюсь я.
- Ну, часов в пол-одиннадцатого. Вы понимаете, - торопливо продолжает
Сергей. - Я же тут недалеко живу. Ну, считай, рядом. Меня начальник
участка потому сюда и прислал. Я ж еще вечером в школе рабочей молодежи
учусь. Так чтоб мне меньше времени на дорогу тратить. Он у нас во мужик!
Ну так вот. Я когда от дяди Вовы ехал, вспомнил, что книжку забыл, чужую.
Здесь, в вагончике нашем. Вот я по дороге домой и забежал. А замок там
висит, так он любым гвоздем открывается. Вот я, значит, и заехал. И
знаете... в общем, никакой девушки я не видел тут.
- Ты что же, на площадку заходил?
- Нет. Чего мне там делать? Забрал книжку и айда. Я говорю, на улице не
видел, у ворот. А в темноте у меня, между прочим, знаете какое зрение? Как
у совы. Почти инфракрасное.
- И вообще никого не видел на улице в это время? - допытываюсь я. -
Постарайся припомнить.
- Вообще? - Сергей задумывается и неуверенно произносит: - Двое каких-то
работяг прошли...
- Откуда и куда?
- Оттуда вон, - машет рукой Сергей. - Мимо, значит, вагончика и... вроде в
ворота зашли. Бутылка, я помню, у них была... - Уже уверенно добавляет: -
Точно зашли. Я теперь вспомнил.
А я чувствую, как меня начинает охватывать знакомое волнение. Итак,
картина разыгравшихся в тот вечер событий усложняется. Появляются еще два
действующих лица, появляются именно в то время, когда эти события
развертывались. Значит, те двое или участвовали в этих событиях, или, во
всяком случае, должны были что-то видеть. Но какими бы они ни были
пьянчугами и опустившимися людьми, если бы на их глазах убивали женщину
или эта женщина кинулась бы сама в котлован, они бы, даже побоявшись
вмешаться, все-таки в этом случае прибежали бы к нам, я полагаю. И то, что
никто из них не прибежал, указывает... Впрочем, рано еще строить
предположения. Пока что надо попробовать этих двоих найти.
- Ты их разглядел? - спрашиваю я Сергея.
- Да вроде бы... - неуверенно отвечает он. - Вот в глаза бросилось... Ну,
как сказать?.. Ну, очень разными они мне показались, что ли. Один
низенький такой, толстый, в рваной телогрейке. Он все подпрыгивал и еле
поспевал за другим. А тот, другой, здоровый такой малый, в шляпе и... вот
не помню, чего еще на нем было.
- А почему ты решил, что они выпивать шли?
- Так этот-то, низенький, бутылку волок. Руки в рукава телогрейки засунул,
холодно же было, а бутылку к себе прижимал, - поясняет Сергей и
показывает, как тот парень нес бутылку.
Мы все еще стоим в котловане, в дальнем его конце, за краном. Я почему-то
медлю отсюда уходить. Мне все время кажется, что я еще чего-то тут не
увидел, на что-то не обратил внимания и чего-то не нашел. Но ведь ребята
из отделения вчера внимательнейшим образом осмотрели котлован и ничего не
обнаружили. Как же они просмотрели сумочку? А потому, что она была
специально запрятана в груду кирпичей. И она бы могла пролежать там бог
знает сколько дней, если бы не привезли сегодня раствор и рабочие не
принялись бы за кладку фундамента. Кто же мог спрятать сумку - убийца? Да,
конечно, только убийца. Больше некому. Значит, самоубийство окончательно
отпадает? Пожалуй, что так. Но тогда какой может быть мотив этого
убийства? Насилие исключено. Грабеж? Но даже кошелек с деньгами остался в
сумке, не говоря уж о кольце и часах. Остается ревность, месть или просто
ссора. Но тогда убийцей должен быть человек, по крайней мере знакомый с
этой девушкой, а скорее даже ухаживающий за ней или даже ее возлюбленный.
Такая славная девушка, почему бы ей и не иметь возлюбленного? Но зачем ему
понадобилось прятать сумку? Чтобы не обнаружили документы? Это, между
прочим, логично. Что ж, теперь связи убитой установить будет несложно, а
следовательно, и обнаружить этого человека тоже.
Мы с Сергеем выбираемся из котлована. Около вагончика я с ним прощаюсь.
Заходить мне туда больше нет необходимости. Я спешу вернуться к себе в
отдел, доложить обо всем Кузьмичу и начать разматывать клубок, -
оказывается, совсем не такой уж запутанный клубок.
Установим по паспорту место работы и место жительства Веры Игнатьевны
Топилиной и через два-три дня, ну, самое большее через неделю, в
зависимости от количества знакомств у этой самой Веры Игнатьевны, я смогу
рапортовать Кузьмичу о раскрытии дела. Преступник будет разоблачен - в
этом я не сомневаюсь. Ему некуда будет деться. Я его обложу уликами. Да к
тому же не закоренелый он убийца. Тут, скорей всего, имел место аффект,
помутнение разума, приступ внезапной ярости, и сейчас этот человек,
наверное, мучается и не находит себе места.
Мне становится удивительно легко и уверенно на душе. Я уже кажусь самому
себе эдаким асом розыска, эдаким Мегрэ, черт возьми, для которого нет
тайн, с которым советуется на равных Кузьмич, а полковник Коршунов из
министерства, мой и Игоря давний кумир, приглашает меня к себе в
помощники, инспектором по особо важным делам. Впрочем, я еще подумаю.
Таким начальником, как наш Кузьмич, тоже не бросаются, да и без Игоря
работать я не согласен. Эх, до чего же приятно мечтать в такие вот минуты!
И от этого очень трудно удержаться, когда тебя переполняет радость удачи,
грядущей удачи, так будет точнее. И я полагаю, ничего плохого в этом нет.
...Кузьмич, правда, воспринимает мой оптимистичный доклад сдержанно, но я
вижу, что и он доволен. Да и как может быть иначе? Вслед за тем Кузьмич
одобряет план дальнейших действий, он даже не вносит никаких изменений и
дополнений, что редко, надо сказать, случается, и отпускает меня.
Вернувшись к себе, я прежде всего внимательно проглядываю обнаруженные в
сумочке документы. Начинаю с паспорта. По имеющимся в нем записям я тут же
узнаю адрес Веры и место ее работы. Ну-с, а что мне может сообщить ее
профсоюзный билет? На всякий случай, однако, просматриваю к его. И тут же
настораживаюсь. В первый момент я даже не могу понять отчего. И только
спустя какой-то миг понимаю, что внимание мое привлекли совсем свежие