любовную песенку и ласкала тебя своими ранеными крылышками? Нет, мадрант!
Хотя птичка и в твоей власти и ты можешь делать с ней все, что пожелаешь,
ты не услышишь любовные трели, когда прикоснешься к ней своими грубыми
руками. Ты услышишь одни хрипы ненависти и стоны боли. Птичка бессильна,
но она горда и свободна. Она поет тогда, когда хочет, и ласкает своими
крылышками лишь того, кого любит!.. ("И за что только меня выслали?")
пища? Он хочет сделать это сейчас, при солнце?.. Изволь!..
соскользнула в изумрудную воду бассейна, став похожей на большую
бесплотную медузу.
передернулся и, шагнув к ней, ударил по щеке.
как и сам мадрант!
беззащитную свободную женщину!
телохранителя мадранта, которые могли случайно или не случайно стать
свидетелями происшедшей во дворце сцены, были обезглавлены по приказу
мадранта без всяких на то объяснений с его стороны.
самому обезглавленным выполнил приказ мадранта и отсек ему правую руку по
локоть...
мадрантом, что-то опасное для него. И, видимо, не только для него. Нечто
неприятное и холодное возникло где-то глубоко под печенью Первого ревзода.
А когда перед закатом взглянул он на Священную гору Карраско, которая, по
легендам, разгневавшись тысячу лет назад, подвергла пеплу и огню все
живое, когда увидел он над ее вершиной причудливо извивавшуюся струйку
сероватого дыма, это неприятное и холодное чувство переросло у Первого
ревзода в тревогу..."
сознании его возникает путаница, но путаница реальная и какая-то
тревожная... Его настораживает неприятное звукосочетание "Чикиннит Каело",
его пугает однорукий мадрант, его страшит дымящаяся Карраско, а Олвис
становится похожей на машинистку Олю... Но каждый раз Алеко Никитич
приходит в себя и напряженно слушает голос Глории... Она заканчивает
чтение в третьем часу ночи... За это время успел прийти из театра Леонид,
и Поля кормила его на кухне ужином, просыпалась Машенька, и Глория
высаживала ее на горшок... Глория несколько минут продолжает оставаться на
диване под впечатлением прочитанного. Она считает, что журналу нужна такая
публикация. Именно такая - небесспорная, притчеобразная... Конечно, кое у
кого будут нарекания, но журналу необходима сенсация. Зато Алеко Никитичу
сенсация не нужна. Он уже видит холодные глаза Н.Р. Он уже слышит
назидательный голос Н.Р.: "Что ж это вы, Алеко Никитич, так
оскандалились?" И он понимает, что и ответит на этот вопрос сам Н.Р... И
уже навсегда тает в тумане Фанберра и другие отдаленные специализированные
города и поездки, и уже не откликнется на его звонок Рапсод Мургабович, и
тяжелым камнем на шее повиснет пенсия, и кто-то другой, может быть, даже
Индей Гордеевич, займет его кабинет, а Алеко Никитичу только и останется,
что выгуливать Машеньку да измерять себе кровяное давление после каждого
похода в магазин. Нет, не нужен скандал Алеко Никитичу... Но, с другой
стороны, если автор действительно сын кого то оттуда? И снова слышит Алеко
Никитич иезуитский вопрос Н.Р.: "Что же это вы, Алеко Никитич, совсем в
штаны наложили?.. Зарубили талантливое произведение молодого автора, а?" И
опять уплывает навсегда туманная Фанберра, и делает вид, что вовсе не
знаком с ним Рапсод Мургабович, и Машенька отрывает его пенсионный нос, и
в обычной аптеке нет необычного лекарства против высокого кровяного
давления... И откуда свалился только на голову Алеко Никитича голубоглазый
сегодняшний блондин?
в ванную комнату...
кабинете, предварительно вызвав туда же Зверцева или критика Сверхщенского
или Свища из отдела Пегаса, остальные сотрудники журнала "Поле-полюшко",
перемигиваясь, сообщал и друг другу полушепотом: "Пугают друг друга". И
если кого-то очень интересовало, что именно происходило в кабинете, то,
приложив ухо к двери, он мог услышать следующее:
этот автор...
кажется. Мне и раньше казалось.
Никитич...
кажется.
случаи, когда аналогичным образом хоронились гениальные творения.
вовремя показалось. А мне, каюсь, и в голову не могло прийти... Молодой
еще, молодой... Вот урок-то всем нам... Счастье-то какое...
мне показалось... Но вот и Индею Гордеевичу тоже кажется.
надо! Просто не понимаю, как это мне сразу не могло показаться?!
какую-нибудь белогвардейскую газетенку... (Озорно). А вот мы сейчас
перезвоним Н.Р. да себя и перепроверим... (Набирает номер, в трубку).
Ариадна Викторовна, Н.Р. у себя?.. Соедините, милая!.. Добрый день!.. Как
здоровье?.. Супруга как? Ну и отлично! Привет ей... Хочу вам тут один
абзац прочитать... (Читает абзац). Ну, что скажете? Нравится? Нам тут тоже
нравится... А не кажется ли вам, что... Кажется? Вот и мне кажется...
и сделаем... Извините, дорогой, за беспокойство...
Никитич, Индей Гордеевич, Зверцев, Свищ и Сверхщенский приступили к более
глобальной проблеме.
или не печатать.
Никитич, - и все сможете прочесть. Но поверьте мне - дело не в содержании.
Дело в принципе. Выяснилось, что автор - человек не с улицы. Отказав ему,
мы можем иметь неприятности.
Неприятности-то нам зачем? Печатать, печатать...
эрудицию.
вопрос о публикации заведомо слабого произведения!
небесспорная.
проверить бы не мешало... Главное, он исчез. Никто его не видел, не
знает... Фамилия на рукописи отсутствует...
заметил Индей Гордеевич.
в журнале печатал под фамилией Улин. - Фамилия - как родители: не
выбирают...
например, был Мамин. В честь мамы. Совсем другое дело.