некоторое время оказался на краю неглубокой лощины, поднимавшейся куда-то
в горы. Огни виднелись на дне лощины, но выше по склону, вероятно, Улисс в
спешке потерял направление, и ему, чтобы добраться до них, предстояло
теперь подняться немного в гору. Оттолкнувшись копьем (новым, вырезанным
взамен того, что было сломано зверем), он скатился на дно лощины - там
было побольше снега и совсем не попадались камни - и зашагал туда, где
светились костры. Вместо четырех он видел теперь только два из них и начал
беспокоиться, не гасят ли их охотники, собираясь в дорогу.
плотному снегу было легко, и он широко шагал, помогая себе копьем.
Преодолев за короткое время немалое расстояние, он с удивлением обнаружил,
что костры ничуть не приблизились, даже как будто стали дальше. Улисс
остановился и, тяжело дыша, с обидой глядел на далекие огни. Убегают они,
что ли?
точки, чуть подрагивая, разбрелись в разные стороны. Спустя некоторое
время они слились снова и снова разделились, и тогда Улисс заметил, что
они действительно удаляются. Нет, это не костры, подумал он. Это, пожалуй,
факелы. Но зачем им факелы, когда дорогу видно и так? Может, у них со
зрением плохо? А может, этим беднягам так досталось во время войны, что
они до сих пор не знают, что такое кремень и огниво? Нет, нет, все не
то... Тут что-то совсем другое...
кинулся вверх по лощине. Скорее) Скорее! Только бы не отстать! Теперь он
понял: факелы нужны. Они просто необходимы. Ведь путь через Мертвые Поля
проходит, оказывается, под землей! Дай где ж ему еще проходить? Просто
удивительно, как можно было столько дней ломать голову и не додуматься до
такой простой вещи!
впервые за все время своего путешествия он был уверен, что идет по
правильному пути.
к проходу, ведущему в новые земли. Как он мечтал об этом в Городе! Как
часто он видел во сне эти горы, расступающиеся перед ним и пропускающие
его в залитую солнцем страну. "Там солнце и тепло, - вспомнил он слова
Шибня, - и цветы... И земля там огромная... И вода - прямо из ручья..."
Должно же это хоть где-нибудь быть на самом деле!
Улисс. Лощина тогда превратится в пещеру. Делать нечего, нужно побыстрее
догнать людей, иначе придется ползти в полной темноте.
торопясь. Но едва голос Улисса разнесся по лощине, они дрогнули и вдруг,
как по команде, бросились врассыпную. Один из них стал быстро удаляться в
прежнем направлении, а трое других принялись карабкаться на откос.
испугались? Может быть, это ловушка и они хотят его окружить? Но ведь он
на лыжах, а у них, судя по цепочке следов, лыж нет. Он легко уйдет от них
в случае опасности, так что этого можно не бояться.
следы. До сих пор ему было не до них, он видел только, что это не лыжня, а
большего при мутном, неверном свете Мертвых Полей и увидеть было нельзя.
Теперь же он склонился над тропой и внимательно всмотрелся в след.
огней. Не может быть! Все следы были отпечатками раздвоенных копыт! Он
бессильно опустился на снег. Это не люди!
в темноте прямо как огонь. Зачем ему это, неизвестно, и почему такое может
быть, тоже неведомо. А пасется он, говорят, на Мертвых Полях и жрет камни,
потому как ничего там, понятное дело, не растет.
что Дед не выдумал странного зверя, он думал о другом. Он был ужасно
разочарован.
другого все, что он предполагал! Увидел костры - значит, рядом люди.
Факелы - значит, путь проходит под землей. А куда он ведет? Ну конечно же,
в новые земли! И вот из-за этих проклятых светящихся тварей рассыпалось
самое первое звено. Они оказались не кострами и не факелами людей, а всего
лишь бродячим семейством безмозглых скотов. Улисс чувствовал себя так,
будто какая-то сила отбросила его назад, к самому началу путешествия. Он
уже увидел было людей, и снова потерял, и не знал теперь, как и прежде,
существуют они или нет. И новые земли, казавшиеся уже такими близкими,
исчезли в одно мгновение. Пропал, будто обрушился, и подземный ход.
может привести прямо в Мертвые Поля. Бежать, значит, надо отсюда, пока не
поздно...
воле ходить. Нечего там делать ни человеку, ни зверю, будь он хоть
светящийся. Смерть там, и дороги туда нет, и лощина наверняка не туда
идет. А куда? Хорошо бы узнать. Не поворачивать же, в самом деле, назад!
Сил ведь не хватит снова что-то искать, не зная даже толком, что именно.
спине дубину и снова двинулся в путь. Он шел теперь медленно, будто устав
от дальней дороги, на сердце у него было тяжело.
глубокое ущелье, наполненное клубящимся паром, красным от лучей встающего
на востоке солнца. Слева и справа высоко поднимались почти отвесные стены,
заслоняющие долину от сияния Мертвых Полей. Среди камней пробивались
зеленые кустики, а дальше под слоем тумана угадывалась сплошная темная
масса зелени. Тысячи запахов плавали во влажном разогретом воздухе.
Чувствовалось, что жизнь бурлит здесь, как жирная похлебка на жарком огне.
Еще не веря своим глазам, Улисс стал медленно спускаться по каменистой
тропе. Ему казалось, что он погружается в странный сон, не то в мечту, не
то в кошмар, и ощущает чью-то смутную угрозу, а может быть, и не угрозу,
может быть, обещание, и боится, ужасно боится этой неизвестности, по еще
больше боится проснуться.
неудобной. Он чувствовал себя глупо в этой влажной жаре с лыжами под
мышкой. Он понимал, что здесь, в долине, все по-другому, все не так, как в
привычном ему мире, и это сулит массу неожиданностей, а потому надо быть
очень осторожным.
идущее из-под земли, или густая, сочная трава, указывающая на то, что
здесь много чистой воды. Да, если таким оказался проход в новые земли, то
какими же будут они сами! Улисс уже не сомневался, что путь в новые земли
лежит через открытую им долину, ему даже казалось, что когда-то давно, в
неясных мечтах, он именно так его себе и представлял.
наступлением дня он все больше рассеивался, и, когда Улисс приблизился
наконец к зарослям высокого кустарника, они уже совсем не казались
опасными. Солнце играло на широких влажных листьях, его лучи яркими
пятнами ложились на тропу, продолжавшуюся под зеленым сводом. Улисса
поразило птичье многоголосье, раздававшееся со всех сторон. Поначалу он
тревожно вертел головой, пытаясь разглядеть каждую птицу, но постепенно
привык и уже не вздрагивал, если поблизости вдруг раздавалась громкая
трель.
заблестела неширокая речка. Улисс в нерешительности остановился. Он хорошо
знал, как коварны бывают реки, несущие прозрачную, но смертельно опасную
воду с Мертвых Полей или мутную, гнилую и ядовитую воду со стороны
брошенного города. Но у тех рек были голые, каменистые или покрытые
вонючей слизью берега, а здесь... Здесь изумрудная травка росла у самой
воды, и прибрежные кусты, склонившись над рекой, окунали в нее свои сочные
продолговатые листья.
как чуть в стороне из зарослей, боязливо озираясь, вышло крупное животное
с тремя толстыми короткими рогами на голове.
пропавший кормилец, столько лет снабжавший население Города мясом и
одеждой. Нашелся, беглец! Но куда это его несет? Там же река, он что, не
видит? Странно. Всегда быкари реку чуяли за полдня пути и ближе не
подходили, хоть убей. А этот... Нюх потерял, что ли? Пропадет же, туша
бестолковая!
реке, он нагнул голову и стал пить воду с таким видом, будто никогда в
жизни не приходилось ему, подолгу принюхиваясь, осторожно слизывать языком
тончайший слой снега и таким обоазом утолять жажду.
она и есть река. Любой ребенок знает - ничего нет страшнее и опаснее реки.
Она просто заманивает его, чтобы убить...
взгляд от ярких солнечных бликов на поверхности воды.
остановился. Он вдруг почувствовал, что ему мучительно хочется пить.
река, у нее такой способ убивать. Одни одурманивают ядовитыми парами,
другие заманивают на предательски обвалившийся берег или разбрасывают
вокруг камни, с виду совсем как настоящие, но на самом деле - пузыри с