прищурил один глаз.
волосы, стал бегать по кабинету:
заплакал навзрыд.
просить прерывающимся от слез голосом:
оно вам? То есть оно громадно, кто же откажется от богатства? Но ведь
оно не для вас, я хочу сказать, вы ни при чем, оно к вам пришло
неожиданно... Ах, у меня мысли путаются... А я?.. Я ведь только и жил
мыслью об этом... Отец скопидом, дрожит над каждым грошом. Я наделал
столько долгов... Вы! Почему вы? С какой стати вы? Ведь это же нелепо,
ни с чем не сообразно, чудовищно! Ведь это.., я не знаю, что говорю, но
вы поймете, поймете и пожалеете меня... Откажитесь от наследства,
иначе.., я покончу с собой.
от него?
говорил об этом... - Рудольф вскочил и, трепля рукой свою рыжеватую
шевелюру, вновь забегал по комнате. Он казался безумным.
подбородок.
и он дергал себя за волосы и бил по щекам. - Если бы я был хоть
красив... А вы, вы прекрасны... Если бы вы, если бы я.., если бы я
сделал вам предложение?
он был необычайно смешон в эту минуту.
прекрасны, но не вы, ваше богатство нужно мне. Я, однако, не мог думать,
чтобы такая красота могла быть такой недоброй и.., корыстной! - добавил
он желчно после короткой паузы.
моих сестер счастливейшими людьми?
со всей силы ненасытного желания, задыхаясь, молвил:
будто поднималась борьба.
удвоенной силой.
полузакрылись, и она тихо, но решительно сказала:
двери.
ухватить ее за руку. Но в этот момент дверь комнаты открылась, вбежала
собака и с угрожающим ворчанием стала между Рудольфом, и Эльзой. Вслед
за собакой появился Штирнер.
невест?
взглядом. Штирнер спокойно и насмешливо смотрел на него.
комнаты. Прыгнув в автомобиль, он стал бормотать, как в бреду:
погибло!" он вбежал в кабинет Людерса, не обращая внимания на клиентку,
которая сидела у адвоката.
пунктам, этого и надо было ожидать... Завтра истекает срок на подачу
апелляции. Отец пропал... Если бы мы хоть знали, что он умер... Но нет,
и тогда было бы поздно!.. Опеку не учредишь в несколько часов... Все
погибло... Остается одно: подать апелляцию... Доверенность моего отца на
ваше имя не уничтожена...
когда дело будет пересматриваться.
- не пропустить срока, а там обстоятельства могут повернуться иначе.
никаких вестей. Все способы проволочек были исчерпаны, дело было
проиграно Готлибами во всех инстанциях.
Глава 8
СТЕКЛЯННЫЙ ДОМ
архитектуре его дома, построенного по последнему слову
американизированной строительной техники. Красота этой новой архитектуры
определялась новым каноном: утилитаризмом. Весь огромный, растянутый в"
длину трехэтажный дом Готлиба был сделан из железа, стекла и бетона и
внешне был скучно прямолинеен, как разграфленный лист гроссбуха. Ни
одной радующей глаз кривой линии, ни одного украшения. Огромные стекла
во всю стену придавали дому вид какого-то гигантского аквариума.
Казалось, стекла были слишком хрупкой защитой для миллионов, которыми
ворочал банк Готлиба. Но "золотые рыбки" этого аквариума хранились
глубоко на дне его - в подземном этаже. Сталь и бетон этого
казнохранилища способны были выдержать налет не только земных, но и
воздушных бандитов. Сотни автоматических звонков и световых сигналов,
особые перископы, дающие возможность находящимся в первом этаже сторожам
видеть, что делается в подвале, автоматически захлопывающиеся двери,
электрические заградители и киноаппараты обрекали на неудачу всякую
попытку проникнуть сюда силой или хитростью. В свое время Готлиб не мало
бросил денег на то, чтобы через репортеров, описывающих все эти чудеса
заградительной техники, оповестить весь мир о неприступности его
банковской твердыни и отбить охоту любителей легкой наживы проникнуть в
подвалы. И действительно, за десять лет был только один случай
покушения, и он окончился очень плачевно для смельчаков: двое
взломщиков, лучшие специалисты своего дела, были захлопнуты
автоматической дверью, как мыши в мышеловке.
происшествие, и картина демонстрировалась во всех кинематографах, как
образец наказанного порока. Правда, злые языки утверждали, что все это
ограбление было инсценировано самим Готлибом, пригласившим, за приличное
вознаграждение, известных "артистов" уголовного дела и обещавшим им
выход на свободу, когда шум вокруг дела утихнет, но тем не менее картина
возымела действие. Банкир и его вкладчики спали спокойно.
Здесь же помещались вооруженные сторожа, в которых, в сущности, не было
и нужды. Но банкир содержал довольно большой штат их "для декорации".
гостиная, приемная, личный секретариат и кабинет. Правый конец здания
был разделен на две комнаты, соединенные с кабинетом; в одной помещалась
спальня Готлиба, в другой жил Штирнер. Эти комнаты Штирнер держал всегда
на запоре, не допуская туда служащих даже для уборки. В левом же конце
этажа помещался "зверинец" Штирнера: его ученые собаки, волки, свиньи,
кошки и медведь. Все они жили совместно в трогательном единении. Бросив
ученую карьеру, Штирнер продолжал "по-любительски", как говорил он,
изучать психологию животных.
картинная галерея - гордость Готлиба и предмет шуток и острот знатоков.
Здесь в таком же трогательном единении, как звери Штирнера, бок о бок
уживались подлинный Андреа дель Сарто с грубо поддельным Корреджио,
мазня неизвестного дилетанта с карандашным рисунком Леонардо да Винчи.
Все картины были расставлены на станках, расположенных в ряд
перпендикулярно стеклянным стенам; Готлиб называл это "рационализацией
освещения". Середина зала была пуста, если не считать стоявшего на
помосте рояля. Для торжественных обедов приносились из кладовых какие-то
замысловатые раскладные рационализированные Готлибом столы, которые в
сложенном виде занимали очень мало места, но собрать их было истинным
мученьем: слуги выходили из себя, когда им приходилось складывать
бесконечные кусочки, доски, бруски... Эта работа напоминала китайскую
головоломку. Отдельные части, неверно пригнанные, рассыпались, не
слушались, не входили в пазы. Слуги нервничали, Готлиб еще больше.
складывал, выдергивал, подставлял, ронял, ушибался и сердился больше
всех.
виде, как и их разобранный на части несчастный хозяин. Зал был пуст.
Земляной Андрей
Шилова Юлия
Ларссон Стиг
Андреев Николай
Василенко Иван
Марко Джон