Чтение 7–й страницы книги ~Возвращение Вещего Олега~

ухом жена, - а я боюсь... Подмел бы, а?

- Подметем, - согласился князь, отгоняя жену мухобойкой. - Собирай
дружину. Только за печкой - это печенеги. Хазары - те побольше и
позубастей.

Печка была за пределами кремля. Поэтому князь с дружиной не поехал,
чтобы не попадать под авторский произвол, который голодный рыскал на
подступах к Киеву. Дружина матерно выругалась и поскакала подметать.

"А сразу за печкой Собачья мокрязь", - сказал один автор другому.

"Ничего подобного, Собачья мокрязь в другую сторону, - ответил второй
автор. - Знать надо!"

"Всегда у меня с географией трудности", - сказал первый.

И дружина поскакала дальше.

Князь подозвал жену.

- Хазар давно не видела?

- Как конь истоптал, так и не видела.

- А ты им хлебца подсыпь, они и набегут.

- Ну да, ежели хлебца подсыпать, так и холопы набегут.

Внесли коня. Его уже покрасили в человеческий голубой цвет, но
местами краска пооблупливалась, и конь получился желто-голубой в
полосочку. Коня рвало ацетоном, на него было больно смотреть.

Волна сострадания поднялась в душе Олега и тут молнией сверкнуло в
его голове мучительное прозрение:

- Это не конь!

Пробуждение сознания после долгой спячки было медленным и тяжелым.
Возвращение к исторической реальности оказалось крайне болезненным, но
необходимым.

- Надо посмотреть правде в глаза! - во весь голос сказал князь.

Рядом в предсмертных конвульсиях билось желто-голубое тельце. Это
отвлекало и не давало сосредоточиться на исторической реальности.

А реальность была не из лучших.

Глазам князя предстал мир, полный скорби и страдания. Вдруг
оказалось, что и печенеги не живут за печкой, а огромными некормленными
стадами бродят по Руси; и хазар так просто не потопчешь, ибо их почти не
осталось - всех давным-давно потоптали; и кролики поели посевы; и суслики
с мышами и бобрами в голодную зиму подгрызли деревянные стены кремля, и он
вот-вот может рухнуть. Единственное, что было хорошего, так это то, что в
исторической реальности Ольга оказалась не женой, а невесткой. Но жена все
равно где-то была, поэтому радоваться было рано.

Пока князь предавался тяжелым думам, желто-голубое существо
оклемалось, отползло и в углу хлебало из княжеской миски.

- Как же оно называется-то? - вслух проговорил Олег, но решил в
одиночку не выяснять, а подождать дружину.

- Оци я тоби зараз нагадаю! - прорычал бывший конь, который с
отъездом дружины все больше становился похожим на барса. - Ридну мову
забув, княжино?!

Краска с коня продолжала слазить, и на животе проступала
фосфоресцирующая татуировка: "Пора подумать о смерти!"

- Экий изувер! - с сожалением пробормотал Олег. - И не испытывает
никаких нравственных мучений!

Тем временем на животе зверя одна за другой менялись надписи: "Олега
- вон из кремля!", "Чобиток - лапоть будущего!", "Чому мени, боже, ты
крыла не дав?!"

- Так, ладно! А хазар мы ловить будем или нет? - громко и деловито
спросил наконец-то Олег. - А нечисть из лесов выгонять? А счастливый день
принятия христианства на Руси приближать?

Конь потух. Олег понял, что политическую дискуссию выиграл. А в это
время вернулась дружина и ему совсем полегчало.

Тогда где-то там, за стенами раздался зловещий, пронизывающий душу и
леденящий кровь свист. Олег вздрогнул. В великой тревоге поднялся он на
стену и посмотрел вниз. Там стоял страшный Соловей-разбойник, который
(князь не верил своим глазам) пришел сдаваться.

- Накрылась оппозиция! - с удовольствием проговорил князь. -
Лепота-а!..

- Лепота-то она лепота, - неожиданно сказала оказавшаяся за спиной
Ольга, - а чем кормить свистуна будешь?

- А чем он там в лесу питался? - спросил князь, оборачиваясь к Ольге
и к вернувшейся дружине.

- Русичами. Заплутавшими путниками, - ответил самый старший
дружинник.

- Так что ж, у нас на Руси русичи перевелись? Или заплутавшие
путники?

Князь грозно засверкал очами. Потом обратился к дружине:

- Как там за печкой-то? Печенегов подмели?

- Печенегов нонче с другой стороны подметают, - ответил дружинник.

- Кто такие?

- Какие-то низенькие, страшные, глаза узкие, все поют: "Наш смелый
хан вперед летит, в Рязани остановка". Чисто метут.

- Ага! - князь поднял указательный палец вверх. - В гости, значит,
собрались, надоело, значит, хазарам на головы поплевывать. Скажи, как
мыслишь, - Олег по-отечески потрепал дружинника по плечу, - до нас скоро
доберутся?

- Мыслю, лет через триста.

- Значит есть еще время нам подумать о смерти, - философски промолвил
Олег.

- А жить-то как? - грустно спросила Ольга.

- Куда стремиться? - подхватил желто-голубой не то конь, не то барс.

- И главное, что же нам теперь делать? - подвел итог старший
дружинник.

Олег обвел всех долгим задумчивым взглядом.

- Други мои! - сказал он. - Мои приключения подвели меня к одной
важной мысли: я понял, что прежде всего мы должны решить, можем ли мы
считать наших авторов психически нормальными? Мир, в котором мы вынуждены
существовать, и происходящие с нами события позволяют усомниться в их
интеллектуальной полноценности. А посему...

Олег не договорил. "А про волхва-то они и забыли!" - со злорадством
подумал он об авторах.

"Что-то он не о том думает, - подумал волхв и погладил сияющую на
солнце лысину. - Пора бы ему подумать о..."

И вот тут-то после тяжелой продолжительной болезни наша история
подошла к концу.

Ага, а вот и он - КОНЕЦ!