вензель из переплетенных букв В, М и К.
перехватив взгляд Аурела. - Прозвище. А вообще я - Саша.
хотя бы с этим толстяком, даром, что он Великий и Медленный.
потока, звоном.
широкоплечего, с выбритой до состояния биллиардного шара головой,
светились чеканные символы:
Король.
словно услышал команду "смирно" от зверя-сержанта.
столиками. На Аурела теперь глядело с десяток лиц, а по залу уже полз
шепоток и все больше завсегдатаев "Кластера" оборачивались к Аурелу. Тот
уже жалел, что открылся Королю, потому что заранее знал, чем теперь все
кончится. Выяснением с местными хакерами кто круче. А уступать Аурел не
любил.
приближались.
стойку рядом со второй бутылкой "Бархата" и устало посмотрел в зал. - Не
буду сегодня выпендриваться".
О: это свежая идея - взрослость есть умение уступать. Интересно, чем
пытать-то будут?"
понедельник ТП-шники не открывали, вывесив за дверь вежливую липучку:
февраля."
внушительная гроздь, а в урне под столом было полно отслоившихся шкурок.
Тигр скептически улыбался и вертел в руках диск, пуская тусклые зайчики
вдогонку ползающим по стене часам. Синицын нервно шелестел
"Спорт-Экспрессом", но смысл прочитанного не мог прорваться сквозь
частокол мыслей, большей частью - тревожных. Не любил Син непредвиденных
встрясок. Чен и Бай сосредоточенно глядели в затуманенный бок бутылки
"Кремлевской лимонной"; водки оставалось еще больше половины.
согласно заключенной сделке. Шестым в офисе было Ожидание, поскольку часы
показывали уже полвторого, а клиент, обещавший заявиться в час, еще не
пришел.
сколько и в прошлый раз.
это было незаметно. Впрочем, Тигр тоже не нервничал, но скорее всего
потому, что не верил в путешествия за барьер. Он вообще не верил в
существование барьера, что, впрочем, не мешало ему торговать чужими
программами.
взъерошенный крепыш в мятом плаще и неизменных белых кроссовках. Не тот,
что платил и приходил раньше, но явно его сородич, потому что его глаза
тоже были полны кристалликов льда.
хватало дыхания. - Были. Извиняюсь за опоздание. Пошли.
горлышко и встал.
нравится. Но он встал и послушно накинул плащ.
и удовлетворенно взглянул на работающий терминал на своем столе. Шла
запись. На всякий случай.
тонированным стеклами. Крепыш сел за руль, Син и Сема пристроились рядом,
остальные влезли назад. "Тридцатка" рванула с места, как шаттл на старте.
Попетляв по Песчанке, крепыш вырулил на Питерское и погнал обтекаемый
автомобиль в сторону Садового кольца. Син невидящим взором скользнул по
длинному зданию аэровокзала.
еле слышно посмеивался на заднем сиденьи. "Чашка", полулегальный рынок
софта, располагался совсем рядом, и Тигрис знал здесь каждую выбоину на
асфальте. Именно потому, что рынок был полулегальным.
стене лесами впустил их в запущенный холл. Не то магазин в прошлом, не то
какую-то госконтору. Ремонт поселился здесь прочно и надолго. Скорее
всего, для отвода глаз. Чтоб не привлекать излишнего внимания. Син
подумал, что за обшарпанным холлом кроются, наверное, достаточно стильные
помещения.
вижн-панелями коридор. Та же дверь со стороны коридора выглядела куда
импозантнее, нежели со стороны холла. Двое кубических охранников
неподвижно сидели на узком диванчике. Сину сразу стало неуютно.
искрящиеся цветные пятна. Указанная дверь была полуоткрыта. Син замер на
полушаге, потому что у самой двери в лужице густеющей крови валялся труп с
простреленной головой. Второй, прикрытый накрахмаленной скатертью,
содранной с ближайшего стола, лежал чуть дальше от двери. Рядом скалился
острыми рваными краями битый стеклокерамик; должно быть - ваза, ранее
украшавшая стол, потому что среди искрящихся, острых, как бритва, осколков
совершенно не к месту разметались три увядшие гвоздики. Алые лепестки
походили на кровавые пятна, с той лишь разницей, что кровь постепенно
темнела, а цветы сохраняли первоначальный насыщенный цвет.
самого парня, который приходил в контору позавчера. В глазах его теперь
было еще больше стужи - потому что глаза стали мертвыми и неподвижными,
словно они и впрямь обратились в ледышки. Чен вернул скатерть на место и
взглянул на спутников. Син был явно на грани срыва. Остальные держались,
даже Сема.
халате. Лицо у него было дряблым и нездорово желтым, словно он уже много
лет не выходил на свежий воздух. Сидел, небось, в какой-нибудь затхлой
лаборатории.
хотел упустить какую-нибудь мелочь. Запись должна отразить все. Каждый
штрих.
безопасности - три голые стены, четвертая - зеркальная. Несомненно, с той
стороны она кажется прозрачной. Пять стульев под лампами дневного света. И
слабый запах какой-то медицинской дряни, не то нашатыря, не то валерьянки.
скрипучим голосом, но природа наделила его голосом почти женским - высоким
и певучим. Видимо, по ошибке.
умудрилось вляпаться в историю, которые всеми силами следовало избегать.
Николаев Андрей
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Ларссон Стиг
Лондон Джек
Рыбаков Вячеслав