мутной поволокой.
мог сделать: так было назначено Судьбой...
зависает, покидая тело -- но все же почувствовал его, спохватившись в
последнее мгновение -- и, одним движением вскрыв жилу на своей руке,
притиснул этот брызнувший багрянцем фонтанчик к ее губам, даря ей то, чего
она так хотела, не понимая, чего лишается, и что получает взамен. Она была
еще совсем ребенком...
соседнюю комнату, бережно уложил в стоявший там гроб. (Из этого гроба в свое
время восставал и я. Давно следовало его выбросить, но -- дурацкая
сентиментальность не давала! Ностальгия, понимаешь!.. Кто ж мог подумать,
что он еще пригодится?!)
открыл глаза.
улыбнулась, отнюдь не портили мою Эльвицу. Моя ответная улыбка вышла немного
грустной: все-таки мне было немного жаль ту жизнерадостную и
непосредственную Девочку Эли, которая умерла вчера.
моей Элис ничуть не изменился:
есть?
ГЛАВА II. THE UNFORGIVEN(x)
1
не мог себе и желать! Какой соблазнительной и доступной умела она казаться
-- так что я бы даже начал ревновать, если бы не знал, что она всего лишь
играет. Но играла она идеально, не сфальшивив ни разу! И когда сопящие от
возбуждения парни устремлялись за ней в темноту проходного двора или глухого
закоулка -- там уже ждал их я. Конечно, пищу выбирал я, придерживаясь своего
старого, хотя, по большому счету, достаточно глупого принципа: употреблять в
пищу исключительно бандитов, "гопников" и прочую "урлу". Да, конечно,
охотиться на этих типов довольно интересно, но...
доверив мне выбор жертв (которых мы все, с легкой руки Генриха, обычно
называем "клиентами").
делом -- очищаем город от всякой мрази. Я не стал разубеждать ее в этом.
Пусть "живет" этой иллюзией. На самом деле мы просто питались, а заодно
искали острых ощущений, которые, пусть ненадолго, но дает такая охота. Что
же касается совести, то она у меня уже давно стала весьма сговорчивой. Прав
был Генрих!..
или иное укромное место, один из парней нетерпеливо подступал к Эльвире (а
обычно их было двое: одного нам с Эльвирой было мало, но мои "подопечные" в
последнее время взяли моду никуда не ходить поодиночке -- и это оказалось
нам только на руку!). Эльвира тут же сама прижималась к нему, обнимала, ее
губы касались шеи "любовника", в глазах вспыхивали хищные зеленые огоньки...
после смерти даже цвет глаз не изменился!
что умирает.
Эльвира.-- Ты был так нежен... Я стараюсь с ними поступать так же -- чтобы
им не было больно."
так и не сообразив, что с ним происходит.
_______________________________________________________________
схватывала все прямо на лету: принципы отбора "клиентов", приемы охоты,
умение заметать следы, маскируя наши трапезы под "обычные" убийства. При
этом она одновременно ухитрялась оставаться все той же непосредственной и
наивной девчонкой, что и при жизни. Похоже, она просто не обратила внимания
на собственную смерть -- для нее это было несущественно! В душе она уже
давно была вампиром -- с того дня, как познакомилась со мной и сделала свой
безумный выбор!
гробу. Даже в квартире. Я с удовольствием предоставил ей свой, поскольку
давно уже прошел через эти глупости и предпочитал спать на кровати: тройные
черные шторы, глухие ставни и пуленепробиваемые жалюзи давали вполне
надежную защиту от солнечного света, который для нас смертелен.
забралась в него уже без особого энтузиазма, а посреди дня, когда я, как и
всякий порядочный вампир, еще спал мертвым сном, я вдруг почувствовал, что
кто-то пытается забраться в мою кровать.
и не удалось: от объятий мы быстро перешли к ласкам, а затем и к их
естественному продолжению; но одним разом мы оба не удовлетворились, и все
повторилось снова, а потом еще раз... Короче, заснули мы только под вечер, а
вскоре уже пора было вставать и отправляться на охоту...
и, надо сказать, спать с того времени я стал куда меньше: нашлось занятие
поинтереснее!
положено спать, но ей это было до лампочки!) -- ее попытку раздвинуть шторы:
в квартире, видите ли, слишком мрачно! Хорошо, что мои шторы так просто не
раздвинешь: они закреплены наглухо и закрыты сверху пуленепробиваемыми
жалюзи -- свое убежище я оборудовал на совесть. Но Эли это не остановило,
благо сила у нее теперь была вампирская, и если бы я вовремя не оттащил ее
от окна, то мы бы и пикнуть не успели, как превратились в две кучки пепла!
улыбки у меня сразу опустились руки, и я не стал ей вычитывать, а вместо
этого отнес в постель и поспешил доказать, что не сержусь на нее.
допускала. Одного раза ей было вполне достаточно.
казалось, что я опять ожил, что мы с Элис снова стали людьми; мы больше не
были холоднокровными вампирами -- мы жили, и наши тела действительно
теплели, соприкасаясь -- но в глубине души я знал, что это -- лишь иллюзия
жизни. Очень опасная для вампира иллюзия. И что скоро это невозможное,
небывалое счастье, неположенное таким, как мы, проклятым,-- кончится.
мог предполагать.
x x x
настолько хорошо усвоила мои уроки, вела себя настолько непринужденно и
естественно, что я отпустил ее, даже не особенно упираясь. Разумеется, я ее
как следует проинструктировал, предусмотрев практически все -- кроме того,
чего предусмотреть не мог! С другой стороны, что, если б я удержал ее тогда?
То же самое произошло бы через неделю, через месяц -- какая разница?!
По-моему, она замыслила это, когда была еще человеком. А вышибить из ее
Шилова Юлия
Контровский Владимир
Самойлова Елена
Сапковский Анджей
Ибсен Генрик