данные о колонисте Дуброве по форме 2К". Ему пришлось набрать специальный
шифр, так как эта форма выдавалась только в случае официального
расследования. Набрав шифр, он словно поставил некую невидимую точку в
своих собственные рассуждениях. Просматривая информацию, поступающую на
экран, он делал пометки в блокноте и, когда закончил, удивился тому, как
мало их получилось. Родился в колонии тридцать лет назад. Прошел полный
курс обучения на биолога. Нет семьи. Это он подчеркнул: для колониста в
возрасте Дуброва это было необычно. Специализация: агробиолог. Тема:
"Активные химогены в масле трескучек".
человек тридцать лет, учился, закончил самостоятельную работу - вот и все,
что можно о нем узнать из картотеки. Впрочем, Ротанова никогда не
удовлетворяли официальные сведения. В личную карточку вносились лишь
основные, определяющие события в жизни каждого человека, а его сейчас
интересовали нюансы, черты характера, странности, срывы - словом, все то,
чего машина знать не могла... Правда, оставался еще медицинский бюллетень.
Здесь ему повезло больше, в графе "Приобретенные болезни, связанные с
местной фауной", он нашел знакомую запись: "Отравление растительными
ядами, галлюцинации", а чуть ниже еще одна строчка: "Описание галлюцинаций
соответствует Романовского тесту". Описание... Вот как, описание... Кто же
их описывал? Врач или сам больной? Это необходимо выяснить и разыскать эти
самые "описания". Первая встреча с Дубровым прошла на удивление
бестолково. Он не мог простить себе того, что не подготовился к ней как
следует. И конечно, Ротанов не мог знать, что теперь, тщательно готовясь к
предстоящей встрече с Дубровым, он совершает вторую, еще большую ошибку,
расходуя попусту последние, еще оставшиеся у него часы...
бородой и большими голубыми глазами. По всему было видно, что он рад
приходу Ротанова. Было очевидно, что пациенты не досаждали ему своими
посещениями. Выслушав Ротанова, он долго копался в папках и наконец
щелкнул замком дисплея, опустив в него магнитную карточку, но в ней не
оказалось нужных инспектору сведений. Человек, описавший галлюцинации
Дуброва, месяц назад покинул Реану с очередным транспортом и не оставил
этих записей. Почему? В конце концов Ротанову удалось выяснить, что
основой для медицинского заключения был личный отчет Дуброва о своих
"видениях", переданный впоследствии в медицинский сектор. С отъездом
бывшего врача колонии следы его также затерялись. Все это было достаточно
странно и наводило Ротанова на тревожные размышления. Должны были быть
какие-то весьма веские причины, заставившие бывшего врача, лицо
официальное, нарушить правила и увезти с собой документы, если только они
вообще не были им уничтожены... Но почему, почему? Ответить на этот вопрос
можно было, пожалуй, лишь вернувшись на Землю и разыскав этого самого
Гребнева. А сейчас он вынужден был довольствоваться обрывками сведений.
двумя-тремя людьми, знавшими Дуброва лично, он наконец вернулся к себе,
выключил всю аппаратуру связи, запер двери коттеджа и вновь уселся за
пустым столом. Пора было подвести какой-то итог. Знал он примерно
следующее: месяц назад по неизвестной причине Дубров попробовал сок
трескучки. Он не стал этого скрывать. Напротив, написал какой-то рапорт на
имя председателя совета. На основании этого рапорта его сочли больным и
временно отстранили от работы. О характере действия самого сока пока что
выяснить не удалось ничего. У Ротанова сложилось впечатление, что
колонисты упорно избегают разговоров на эту тему, словно между ними
существовало некое тайное табу по поводу всего, что касалось трескучек.
Следующий бесспорный факт - его личная встреча с Дубровым, во время
которой тот заявил, что сок трескучек не наркотик, и отказался что-либо
объяснить... Потом это ночное преследование и исчезновение Дуброва.
Ротанов невольно поежился. Это было, пожалуй, самое необъяснимое место во
всей истории с трескучками. Если бы не рюкзак с одеждой, он мог бы,
пожалуй, поверить в собственные галлюцинации, наконец в то, что Дубров
стал временно невидимым. Но подобранная одежда делала эти предположения
неправдоподобными, приходилось признать, что Дубров именно исчез,
испарился, перестал существовать в данное время и в данной точке
пространства и одновременно появился в какой-то другой точке. У себя в
коттедже или, быть может, где-то еще?
напал на какую-то действительно ценную мысль. Ценную потому, что она
давала какую-то нить для объяснения этих невероятных фактов.
как рабочую гипотезу, то следовало дальше предположить, что неизвестные
художники много тысяч лет назад встретились именно с Дубровым... От одной
этой мысли его лоб покрывается испариной. Если продолжать рассуждать в том
же духе, то можно додуматься черт знает до чего... А тут еще эти
треножники и вообще вся картина... Он тут же прервал себя: "Стоп. О
картине пока не будем. Слишком мало данных. Не надо отвлекаться от
Дуброва". Казалось, чего проще - встретиться с ним еще раз... А почему бы
и нет? Почему не попробовать честно сказать человеку, что произошла
ошибка, что его рапорт неверно поняли, что теперь ему верят и просят
помочь. Даже если Дубров откажется, уже само по себе это будет значить
немало. Тогда можно заняться второй версией, попытаться доказать, что под
личиной Дуброва скрывается кто-то чужой... Пока для этого не было ни
малейших оснований.
факты, Ротанов наконец решился еще па одну попытку откровенного разговора
с Дубровым. Несмотря на поздний час, он потянулся к селектору. Теперь,
когда в его мыслях появился намек на какой-то порядок, не хотелось ничего
откладывать. Экран селектора замигал желтым огоньком. Абонент не отвечал
на вызов... И когда через полчаса без предупреждения к нему ввалился
Крамов, он уже догадался, что опоздал, что встречи с Дубровым не будет...
подбирая слова. Вот и сейчас спросил с расстановкой, нарочито спокойно:
сейчас?..
того чтобы лишить человека права на свободу поступков, необходимо решение
высшего Совета Земли.
вещах идет речь. Вы не имели права выпускать его из поля зрения!
знает, что делает.
не высказать Крамову всего, что он думал о его поведении в истории с
Дубровым. Не имело смысла ссориться с этим человеком, единственным, на
кого он мог здесь опереться.
месячный рацион, ну и еще кое-что...
Реане. - Ротанов мрачно усмехнулся. - Когда вы мне говорило, что с
Дубровым все обстоит не так просто, что мне не удастся изолировать его, вы
имели в виду именно это?
просто человеком. Во всяком случае, не простым человеком. Мне кажется, вы
и сами это поняли.
удержался от упрека Ротанов. - Вначале вы умолчали о живых спороносителях,
теперь чего-то не договариваете о Дуброве. Я ведь не к теще на блины
приехал!
разберемся сами. Вы здесь гость.
на этой далекой планете стоили не так уж много. В основном они зависели от
него самого, от тех взаимоотношений, которые складывались с колонистами.
Почти никогда Ротанов не пользовался чрезвычайными правами инспектора,
старался даже не напоминать о них. Вот и сейчас одну-единственную вещь
сказал он Крамову, не мог не сказать...
знаем, чей он. Подумайте об этом.
Старая, как мир. Ротанов сидел, опершись спиной о толстый ствол трескучки,
как совсем недавно в этом самом месте сидел Дубров. Казалось, непостижимым
образом время сделало полный круг и вернулось к первоначальной точке.
Только на месте Дуброва теперь сидел он сам... Капля за каплей сочился из
пресса маслянистый, остро пахнущий сок. Он не хотел рисковать и решил
повторить все, что делал Дубров, во всех деталях. Другого пути у него
попросту не осталось. Шестидневные поиски Дуброва не увенчались успехом.
Конечно, он мог сообщить на Землю о своей неудаче, о том, что
расследование, в сущности, зашло в тупик, что сюда необходимо выслать
хорошо оснащенную экспедицию... Но пока она прибудет, цветение трескучек
закончится и придется ждать еще восемь лет. К тому же в глубине души
Ротанов не сомневался, что не количество исследователей и качество
Корнев Павел
Ильин Андрей
Корнев Павел
Прозоров Александр
Круз Андрей
Шилова Юлия