воды... она согласна на любую лужу - лишь бы плыть.
Мы в своем стаде, как рыба в воде...
А Хозяева либо родились на суше, либо давно вышли из воды, думал Дым. Нам
никогда не понять друг друга.
То, что называлось миром Хозяев, сперва представлялось ему чем-то вроде
огромной, окутанной туманом кухни, где почти ничего не видно, только слышен
стук ножа о разделочную доску, треск огня в печи, да время от времени
вынырнет из-за мутной завесы чье-то плечо, чей-то одинокий глаз или
полуголый, покрытый редкими волосками подбородок.
Тогда он горько пожалел, что пустился в путешествие. Он пожалел, что
решился на встречу с Хозяевами; он понял, как прав был безымянный сородич с
его паническим шепотом: "Не ходи на запад!"
При встрече с волком человека порабощает страх неминуемой смерти. Долгое
время Дым считал, что хуже ничего не может быть.
Но при встрече с Хозяином приходит ватная, пробирающая до костей
покорность. Желание вытянуть шею - чтобы длинной, с очень подвижными
пальцами хозяйской руке было удобнее полоснуть мясницким ножом.
И это оказалось хуже любого страха.
Теперь Дым шел по степи. На разной высоте покачивались соцветия - белые
зонтики, пахнущие медом, желтые метелочки, пахнущие медом, синие шарики,
пахнущие так, что хоть с ума сойди. Он шел туда, где живут его соплеменники
- его непостижимые родичи, решившиеся поставить поселок под самым боком у
Хозяев. Принимающие от Хозяев защиту и корма.
Он шел туда, куда шел в свое время Лес-Лановой. И куда он так и не
добрался.
Он шел под солнцем; теперь ему казалось, что в обиталище Хозяев всегда
стоит полумрак. Так ли это? Или виной тому шок, лишивший его способности
трезво оценивать окружающее? Действительно ли Хозяева отличаются от людей
до предела, за которым наступает полное непонимание?
Но ведь что-то он все-таки понял. Потому-то и идет сейчас по степи, идет к
тем, к соплеменникам... К тем, что нашли с Хозяевами обший язык.
Наступил полдень. Дым лег в траву - передохнуть. На минуточку. Только
послушать, как звенит полуденное поле. Только посмотреть, как колышутся
стебли. После всего, что довелось увидеть у Хозяев... надо почаще
смотреть на облака. Чтобы убедиться наконец - это не рукотворный
голубой купол, это не еще один фокус прирученного пространства, это просто
небо...
Хозяин, остригший Дыма, передал его другому Хозяину.
А тот - следующему.
Ни с кем из них Дым не мог обменяться более чем парой связных реплик.
Первый Хозяин, с которым у Дыма получился наконец разговор, был высок и
узок в плечах. Голая кожа на его лице была белой, как седина, а глаза
прикрывались специальными темными шитками - и слава Лидеру, потому что
прямой взгляд Хозяина оставался для Дыма непереносимым испытанием.
- Волки, - твердил Дым. - Волки, помощь... Мы гибнем, потому что не можем
противостоять волкам. Помогите нам. Защитите.
Хозяин не понимал. Жест непонимания у него был странный - казалось, тонкая
шея вот-вот переломится под грузом огромной головы.
- Они убивают, - твердил Дым. - Сушествует же ответственность? Вы же
создали нас, вы создали Лидера и его стадо... Помогите нам! Дайте оружие
против волков или придите сами и прогоните их!
Хозяин долго думал. Потом заговорил, в голосе не было приказа, но сам звук
его пронимал Дыма до костей.
- Мы не ходим стадом, - сказал Хозяин. Ты оперируешь понятными тебе
категориями. Мы не можем быть "мы". Мы каждый - вне других. Мы отдельные.
Мы постигаем.
- Я думал, что мы можем договориться, - сказал Дым. - Как разумные с
разумными. Как цивилизация с цивилизацией.
Хозяин отбросил голову назад - она почти повисла за его спиной, а к Дыму
обратилась большая белая шея. И эта шея дергалась, издавая странные звуки -
Хозяину было смешно, Хозяин смеялся.
Наверное, Дым переменился в лице. Наверное, он что-то сказал или
что-то сделал - но Хозяин оборвал смех, снял свои щитки, и от его взгляда
Дыму сделалось тоскливо и сладко - почти как от далекого волчьего воя.
- Когда несколько людей объединяют усилия для достижения цели, выходит
скверно. Разумное стадо - самый невинный из таких вот прорывов в неведомое.
Самый легкий. Да, зти люди добились успеха... Они добились. Не вы. Я
разочарую тебя. Они, те, кто выпускал твоих предков за стены, на волю, были
совершенно уверены, что уже в третьем поколении это будет обыкновенное, не
мыслящее, не производящее орудия стадо. Вы оказались хорошими учениками,
вы, потомки маленькой Молли, но природа все равно сильнее. Нормальное
состояние для стада - ходить по пастбищу. Под взглядом пастуха, если это
домашнее стало. Под взглядом волка, если это стадо одичавшее. Я понятно
выразился?
- Совершенно понятно. Скажи, почему вы едите нас?
- Мы не едим разумных, - ответил Хозяин.
- Эти, похожие на нас - чем они хуже? - спросил Дым. - Вы можете все...
Почему вы стрижете стада? Почему вы режете их на мясо? Разве нет другого
пути, разве вам больше негде добыть еду и одежду?
Хозяин снова рассмеялся.
- На моих землях живет мыслящее стадо, - сказал он наконец. - Стадо из
ваших, из перебежчиков. Им хорошо. Хочешь к ним присоединиться?
Дым шел весь день.
Уже на закате он поднялся на холм - и внизу увидел ровные ряды домов с
привычными огородами на плоских крышах.
Молодежь смеялась. Молодежь слушала девушку, поющую на опрокинутой бочке.
Девушка притоптывала, и толпа прихлопывала в такт; девушка выдавала
чередующиеся "ля-ля-ля", "ша-бу-да" и "тири-ра", и толпа подпевала.
Дым стоял в самой гуще толпы, смотрел в звездное небо поверх девушкиной
головы и ни о чем не думал. В его сторону старались не смотреть - из
деликатности; несмотря на то, что Дым с ног до головы был завернут в темный
полотняный балахон, несмотря на то, что шерсть успела немного отрасти, -
его увечье не осталось тайной ни для кого.
Они сталкивались с таким увечьем не раз и не два. Наверное, они
сочувствовали Дыму, наверное, они не совсем безуспешно боролись с
отвращением. Дым разглядывал их из-под капюшона. Внешне они ничем не
отличались от молодежи, которую он встречал каждый день - в столице, в
поселках...
Кажется, ничем не отличались.
Или все-таки?..
Некое общее выражение. Тень пугаюшей безмятежности, которую он когда-то
(когда? сто лет назад?) видел в глазах девушки-самки, той самой, которая
внимательно выслушала его историю, но не поняла ни слова.
Или показалось? Показалось, нормальные ребята...
- А теперь, - звонкий девушкин голос накрыл площадь без видимого
напряжения, - песня в честь нашего гостя! В честь новоприбывшего человека
со старой родины, Дыма-Лугового, песня о покинутом доме!
На площади стало тихо. Вокруг Дыма образовался целый лес обнявшихся
парочек, троиц и даже четверок; вероятно, нравы здесь царили простые и
незамысловатые. Как говорила когда-то его бывшая жена - против биологии не
попрешь; вот пятеро - две девушки и три парня - замысловато сплелись,
покачиваются в такт песне, мелодичной и трогательной. Ритмично покачивалась
вся площадь, и только Дым стоял неподвижно, да еще сын старосты по имени
Жель-Мостовой, угрюмый парнишка, приставленный к гостю сопровождающим.
Девушка пела.
- Я оставил свой дом и нашел другой, песню о доме спой ты мне, спой...
Слова были незамысловаты, как капустный лист, но в голосе звучала
настоящая грусть. Вряд ли девушку так волновала судьба оставленного
дома - она, скорее всего, не помнила его. Но музыка была печальна, а
девушка обладала врожденным чувством гармонии. И не сфальшивила ни разу.
Концерт закончился неожиданно. Певица слезла с бочки, все вдруг
распрощались и разошлись. Дым догнал провожатого, тронул за рукав:
- Жель...
Парень отшатнулся. Дым, смутившись, отдернул руку:
- Жель, ты, это... читать умеешь?
Парень посмотрел непонимающе. Пожал плечами.
В доме старосты Дыма ждали ужин, постель из чистой соломы - и, разумеется,
продолжение разговора.
- Ну как, повеселимся? Наша Лика вашей Диве Донне сто очков вперед даст.
- Не сомневаюсь, - сказал Дым.
Дом был совсем небольшой и не очень опрятный. Вся семья старосты - две
жены, шестеро сыновей и две беременные невестки - обитали под одной крышей;
Дыму выделили почетный угол, хотя и жены и невестки - он заметил - были
против. Они старались не прикасаться к предметам, которые трогал Дым, как
будто тот был заразным больным.
Сейчас все в доме спали - или притворялись спящими; мерно подымались бока,
тихо посапывали носы. Староста сидел напротив Дыма, маленький светильник
подсвечивал половину его лица, отчего оно походило на печальную немолодую
луну.
- Так и что ты собираешься делать? - спросил он наконец. - Вернешься? Если
захочешь остаться, наши заволнуются. У нас с Хозяином уговор - никого
лишнего.
- Сколько детей рожать - тоже с Хоэяином договариваетесь?
Староста насупился:
- Ты язык придержи! Легко говорить, легко обвинять.
- Легко, - согласился Дым. - Ты знаешь, что сейчас... там? Что такое волки?
- Знаю ли я, - ворчливо отозвался староста. - Я, считай, из-за волков сюда
и попал. Детей спасал. Вон, - махнул рукой в сторону спящих. - Шестеро
родились, шестеро выжили, выросли, целы.
Маккэфри Энн
Орлов Алекс
Гюго Виктор
Свержин Владимир
Вронский Константин
Березин Федор