Чтение 7–й страницы книги ~Корни камня~

- Господин Командор, на объекте "Пустыня" гнездятся бандиты... Они схватили
нас грубой силой, когда мы...

Он запнулся и замолчал.

Кто-то хмыкнул. Зашевелились, заговорили и в Ратуше, и здесь, в зале.

- Они явились к нам сами, - пояснил предатель-Барракуда.

Тихонько засмеялся Саня. Ивар удивленно глянул на него - Саня всхлипнул и
зажал себе рот ладонью.

- Ты что?! - прошептал Ивар свирепо.

- Довольно, - отрезал Командор. - Господин Кай Коваль, командова- ние Города
предписывает вам в течение шестидесяти секунд сдаться и вы- дать детей. За ними
уже отправляется транспорт; только полное повинове- ние при аресте может
смягчить вашу нелегкую участь... Вина каждого из ваших сторонников будет
оцениваться отдельно... когда они предстанут перед трибуналом.

Ивар подпрыгнул на месте. Отец не мог бы сказать лучше.

- Тигарда судит только суд тигардов, - тихо, но веско уронил Бар- ракуда. -
Других судей мы не признаем.

- А вы многословны, Коваль, - ледяным тоном заметила Регина.

- Я все сказал и прерываю связь, - Командор отступил, будто соби- раясь
уходить; в Ратуше зашевелились, захлопали креслами, кто-то устре- мился прочь...

- Одну минуту, - сказал Барракуда. От того, КАК он это сказал, у Ивара мороз
продрал по коже. Даже Командор Онов остановился, и замерла Ратуша, и затих зал.

- Вы не совсем поняли меня, Командор, - тихо сказал Барракуда. - Не совсем
правильно поняли. Я показал вам ваших детей не только для то- го, чтобы вы мило
побеседовали с ними. Я показал их для того, чтобы вы знали: один неверный шаг -
и вы потеряете их.

Стало так тихо, что Ивар удивился - почему все-таки стучит в ушах, если
сердце расположено совсем в другом месте?

- Один неверный шаг, Командор, - Барракуда, как бы невзначай, шаг- нул к
Ивару и опустил ему руку на плечо, - и вы никогда их больше не увидите.
Посмотрите хорошенько - вы действительно хотите этого?

- Кай, - хрипло прошептала Регина. - Это... безумие. Это... нель- зя, ты
что?!

Глаза Командора, холодные хищные глаза, сжались в щелочки:

- Господин Коваль, вы отдаете себе отчет? За такое карают СМЕРТЬЮ!

Ивар попытался стряхнуть ненавистную руку и тут же вскрикнул - длинные пальцы
впились в его плечо, будто железная лапа манипулятора. Лицо Командора на экране
стало серым:

- Отпусти ребенка, ты!!

- Он в моей власти, - как-то ровно, безжизненно отозвался Барраку- да. -
Пойми это, Онов: ОН В МОЕЙ ВЛАСТИ!

Слезы, уже не сдерживаемые, залили Ивару глаза; в мути их раство- рилась
Регина, пропала Ратуша, пропал зал, и только отец, только застывшее, как воск,
лицо отца...

Нет, сейчас он скажет им. Он сейчас приедет, как обещал, он забе- рет...

Губы Командора шевельнулись - но никто не услышал ни звука.

- Выдержка, Онов, - уронил Барракуда. - Выдержка, здравый смысл... Я не шучу.
Клянусь Камнем, я пойду до конца. Решай.

- Забери нас!.. - крикнул Ивар. Нет, ему показалось, что крикнул. На самом
деле - прошептал.

Губы Онова шевельнулись опять:

- Чего ты, сволочь, хочешь?

Шум в Ратуше. Железные пальцы освободили наконец Иварово плечо:

- Мы уйдем, и Город не будет нам препятствовать. Более того - он предоставит
нам материалы и оборудование по списку... - Барракуда кив- нул кому-то за
пультом монитора. Регина и Командор одновременно оберну- лись к маленькому,
запестревшему строчками почтовому экрану.

...Слишком много слез для одного дня. Слишком много, но как удер- жаться,
когда мир вокруг трещит по швам, разлезается, виснет неопрятны- ми лоскутами...
Ивар перестал понимать происходящее. Отец - вот он, по- чему же он не прикрикнет
на Барракуду, не прикажет ему, не велит... За- чем какие-то разбирательства, эти
белые строчки на темно-синем полотне монитора?..

Регина все еще читала, по-детски шевеля губами, когда Командор медленно
выпрямился:

- Это немыслимые условия.

- Это условия нашего выживания, - отозвался Барракуда серьезно. - Нашего и
наших будущих детей. Считайте, что это наша доля в имуществе Города, нам ведь
что-то да принадлежит?!

Мысли Ивара, неповоротливые, как размокшие сухари, долго-долго вертелись
вокруг одного слова, пока, много раз повторяемое, оно не те- ряло смысл: доля...
доля... имущество... будто торги... торговля...

- Выполнение этих условий, - голос Регины звонко отдавался в ушах, - резко
ослабит Город и сделает его уязвимым.

- Мы тоже уязвимы, - это Барракуда, от голоса его болью ухало в затылке, - и
рискуем не в меньшей, а в большей степени...

- Ваш риск - ваше дело, - глухой голос отца. - А Город был до вас... И,
надеюсь, благополучно вас переживет...

Ивар встряхнулся. Нельзя раскисать, на него смотрят люди. Он под- нял голову
и попытался вникнуть в смысл разговора.

- Список надлежит пересмотреть... - это попыталась бороться Реги- на.

- Я не торгуюсь... - бросил Барракуда устало. - Мои условия вам известны.

- Я превращу тебя в пыль, - процедил Онов сквозь зубы.

- Вместе с ними, - Барракуда кивнул на мальчиков.

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, и ослабевшему Ивару
казалось, что он видит натянувшуюся в воздухе, болезненно дрожа- щую струну.

- Предоставление таких средств... требует времени, - проговорил Командор еще
глуше. - Я желаю забрать детей немедленно.

Ивар длинно всхлипнул. Отец их не оставит!..

- Обмен, - проронил Барракуда. - Только натуральный обмен.

- Хорошо, - Ивар видел, как дернулась над стоячим воротничком бе- лая отцова
шея. - Через десять... нет, восемь часов вам будет доставле- на первая партия...
Все, что мы можем дать немедленно, приблизительно половина. Я заберу детей.

- Вторая половина?

- Мое слово.

- Нет. Слишком велики ставки. Через восемь часов заберете одного мальчика, по
окончательном расчете - другого...

Ивар ощутил, как слабеют колени.

- Хорошо, - медленно согласился отец. - Я заберу младшего.

Ивар почувствовал пожатие брата. Почти нежное.

- Нет, - ровно сказал Барракуда. - Ивар останется с нами. Первым обменяем
Саню.

Темно. Темно; издалека, как сквозь вату, слышатся голоса:

- Ребенок... Маленький... Гуманность... Милосердие...

Это женский голос. Наверное, Регина. И в ответ другой, тянущийся, как горячая
резина:

- О ребенке позаботятся... В ваших интересах... ускорить постав- ки...

- Нет...

- Мое условие... решайте... так - или не получите ни одного...

Ивар смотрел прямо перед собой; черный туман понемногу рассеивал- ся, и там,
где он разошелся вовсе, маячило, будто в траурной рамке, ли- цо отца:

- Согласен...

- Дальнейшие условия оговорим по ходу...

Кажется, отец искал его взгляда, но его уже уводили, и рука Сани выскользнула
прочь, и мерно сменяли друг друга одинаково серые пол и потолок...

Отец оставил Ивара. Отец оставил.

...Закат стоял плотной красной стеной, клетка была врыта в землю до половины,
и леденели руки, сжимающие прутья - но помощи не было. Ми- мо, по бесконечной
дороге, бесконечно уходил в закат Белый Рыцарь, и можно было до хрипоты кричать
ему вслед, и звать, и умолять о помощи - он удалялся неотвратимо, без оглядки,
удалялся мучительно медленно, и копыта скачущей лошади едва шевелились, будто
увязая в смоле, и через силу, как в замедленном кино, развевался плащ, но фигура
всадника все удалялась, уходила вслед за невидимым солнцем, а в спину уходившему
ды- шала ночь, ночь накрывала остающегося, того, кто в отчаянии тряс прутья
врытой в землю клетки...

В полночь Ивар вышел, наконец, из тупого оцепенения и накинулся на дверь.

Память его выдавала все самые грязные, слышанные мельком и стыдли- во забытые
слова; слезы высохли, немилосердно саднили воспаленные веки - но он не
чувствовал ни рези в глазах, ни боли в разбитых кулаках и коленях. Он налетал на
дверь, бросался на дверь, всем телом бился о дверь, никак не соотнося своих сил
с ее прочностью - просто повинуясь невыносимому желанию свободы.

Он знал, что рано или поздно упадет, обессиленный - но будет цара- пать дверь
ногтями и грызть зубами, до последнего, до обморока, до смерти... Но раньше, чем
он упал-таки, дверь дрогнула - и распахнулась.

Он отпрянул от неожиданности - окровавленный звереныш с безумным,
полубессмысленным взглядом. Того, кто стоял в проеме, он узнал по го- лосу:

- Хочешь выйти? Иди. Иди, куда желаешь, куда глаза глядят, ступай,
пожалуйста, на все четыре стороны...

И Барракуда отступил, и Ивар увидел за его спиной мутный свет, ко- торым был
залит коридор.

Потом он бежал куда глаза глядят, и рвался вверх по винтовым лест- ницам, как
во сне, где чадящие факелы, где нет ни верха, ни низа... В третий раз вернувшись
на один и тот же безлюдный и полутемный перекрес- ток, он не удержался и рухнул
на слабо светящийся пол.

Прямо перед глазами его темнел на фосфоресцирующем покрытии рубец,
оставленный чьей-то ребристой подошвой; Ивар вдруг ощутил этот едва за- метный
рубец как собственную рану - будто не по холодному полу, а по его лицу прошлись
недавно тяжелые ботинки.

Когда-то ему снился кошмар - он идет по светлому, теплому коридо- ру,
неверный шаг в сторону - и коридор вдруг проваливается под ногами, Ивар падает в
шахту вентиляторов, в гущу невиданных старинных механиз- мов, а те жадно сучат