умершего - к тем, кто его окружает. И хотя случается, что один человек
каким-то образом получает больше этой субстанции, значительно больше, чем
все остальные, но еще никто не смог получить ее столько, чтобы стать
по-настоящему сильным. Если бы кому-то удалось собрать в себе всю пси,
подаренную Тлагмахом роду людскому, то человек этот сравнялся бы
могуществом своим с самим Богом, он стал бы могучим и всесильным
обитателем Вселенной. И открылись бы перед ним великие тайны бытия,
постичь которые не способен ни один из смертных, и осознал бы он великий
смысл жизни всех разумных, и вечность, которая открылась бы перед ним,
оказалась бы наполнена этим смыслом. Он знал бы и мог бы совершать то,
чего никогда не узнать и никогда не совершить простому смертному.
будущее Франциска. Ему показалось тогда, что он многое понял, что перед
ним открылись великие тайны, что он постиг истину и узнал путь, которым
идти в жизни. Такова была сила и убедительность слов Марии, что дар
предвидения, которым благодаря своей пси уже обладал в некоторой степени
Франциск, не в состоянии был предупредить его об опасности. В ту ночь воля
его полностью и добровольно подчинилась воле его странной - скажем пока
так - возлюбленной, и на долгое время он оказался марионеткой в ее руках.
Разум его оказался настолько подавленным, что даже память о событиях
последующих нескольких месяцев почти не сохранилась у него, и мы в
состоянии судить о происходившем тогда лишь по косвенным данным. Но
кое-что из происходившего мы знаем достаточно хорошо. В частности, мы с
полной достоверностью установили, что в окрестностях Аргвиля той осенью
было совершено немало кровавых убийств, но прямых доказательств виновности
Франциска и его возлюбленной в этих преступлениях у нас нет.
многими поразительными способностями, которые не были присущи ему в
юности. Известны случаи, когда он безошибочно предсказывал засухи,
ураганы, наводнения, исходы войн и смерть владык. Он обладал и
способностью исцелять простым наложением рук, но пользовался этим даром
крайне редко. Он, как считали его современники, понимал мысли других людей
как свои собственные, а когда случалось ему говорить перед большой толпой,
собравшейся на очередную казнь колдунов и ведьм, то негромкий голос его
отчетливо слышали все присутствующие, хотя обычному человеку пришлось бы
для достижения того же эффекта кричать - так много собирал он народа на
эти казни. Он мог месяцами обходиться без сна и, как утверждали, не есть
ничего по несколько недель подряд. Все это позволяет с уверенностью
говорить, что за то время, которое не сохранилось в памяти у Франциска, он
получил изрядное количество субстанции пси, которая одна и может объяснить
появление у бывшего монаха столь необычных способностей. Нам известен лишь
один способ, которым он мог воспользоваться для получения пси - убийство.
Так что, по всей видимости, убийства в окрестностях Аргвиля в тот период
лежат преимущественно на его совести.
всем. Лишь одно воспоминание осталось у него от того времени, и лишь оно
одно мучило его до самой смерти. Но связано оно было не с каким-то одним
определенным событием. Скорее, это воспоминание было синтезом многих
отдельных событий, и здесь уместнее было бы говорить о некоем знании,
приобретенном Франциском в тот период. Умело сконструированном знании об
изначальной греховности человеческой природы, о подлости и грязи, о
трусости и эгоизме, животной похотливости и глупости, которые будто бы
присущи любому человеческому существу от природы. За эти скрытые от нас
месяцы он сумел каким-то образом усвоить все это, он успел проникнуться
презрением и ненавистью ко всему роду человеческому, так что доброта и
терпимость, жалость и сострадание, казалось, навсегда покинули его душу.
За это сравнительно короткое время его сумели превратить в страшное
чудовище, которому чуждо и ненавистно почти все человеческое. И самое
страшное состояло в том, что это чудовище обладало способностями, далеко
превосходившими способности отдельного человека. И неизвестно, что
случилось бы с Франциском и с человечеством, презираемым им, если бы не
одно событие, круто изменившее его отношение к происходящему.
Аргвиль ненадолго покрывался снегом, и жители его старались пореже
покидать свои жилища, чтобы не схватить ненароком губительную простуду.
Как удалось установить, Франциск и Мария по-прежнему жили в том же самом
доме, причем монах скрыл от окружающих - благо в городке было теперь много
новых людей, и это оказалось нетрудно - свое прошлое и свое происхождение.
Никто из прежних жителей, наверное, не признал бы в нем одного из монахов
из теперь разграбленного и частично сгоревшего монастыря, потому что и
внешне Франциск сильно изменился. Он взял себе вымышленное имя, и вскоре
после его выздоровления, в конце августа, они с Марией обвенчались. Есть
указания на то, что на первом этаже Франциск оборудовал столярную
мастерскую и выполнял кое-какие работы по заказам горожан. Заказов,
правда, было немного, и жили молодые в основном на наследство, доставшееся
Марии от матери. Хотя, разумеется, покойная не могла быть матерью Марии.
Однако, не зная ничего о том, когда Мария появилась в ее доме и как сумела
вступить во владение наследством, мы не станем заниматься спекуляциями по
этому вопросу. На наш взгляд, ее способность контролировать поступки
других людей в достаточной степени все объясняет.
себя Марией, сказала Франциску:
чувствовал, что с его любимой происходит что-то страшное, потому что
обладал он уже способностью без слов общаться с ней на расстоянии и
понимать некоторые из ее мыслей. Но что же именно происходило с ней, он
пока осознать не мог. Он отложил в сторону молоток и стамеску, выпрямился,
подошел к Марии и обнял ее за плечи. Но она неожиданно отбросила его руки
в стороны, отстранилась и отступила назад, к двери. И таким холодом вдруг
повеяло от нее, что Франциск, пораженный, застыл без движения. Наверное,
это и был момент его побуждения, момент обретения Франциском собственной
воли, не подчиненной Марии.
не должно было случиться. Я слишком вжилась в это тело, монах, и потеряла
бдительность. И теперь... Теперь у нас будет ребенок.
наверное, не понял, что же за чувства родились в его душе. Но Мария - она
поняла. Она-то поняла все сразу.
страшным. Не таким, каким могло быть в гневе лицо его любимой. Не
человеческим лицом. Нет - лицом чудовища, лицом чего-то такого, для чего в
человеческом языке даже названия не существует.
как и все остальные люди? Неужели и ты, уподобившись животному, только и
способен, что продолжить свой род?
этот вопрос.
теперь к этому ребенку. И если ребенок останется жить, то нам с тобой - ты
слышишь, глупец?! - нам с тобой никогда уже не стать всемогущими! В
который уже раз пытаюсь я сотворить бога из человека, и всякий раз настает
момент, когда он сам отказывается от божественной силы! Неужели же и ты,
монах, ты, который в прежней своей жизни отказался от всего во имя своего
Бога, теперь откажешься от божественности во имя продолжения рода?
злым, резким, ненавидящим голосом:
крупицам собирала пси своего народа, не для того прожила вечность и
преодолела бесконечные расстояния, чтобы делиться с кем-то своим
могуществом и своим бессмертием. Тебе, монах, легко отказаться и от
бессмертия, и от великой силы - ты никогда не имел ни того, ни другого. Но
я от них отказываться не собираюсь. Знай: этот ребенок умрет, если на
счастье свое он не родится уже мертвым. Знай это, монах.
ее погребальным звоном колоколов, и вскоре ничего, кроме этого звона, не
осталось у него в сознании, и он как подкошенный рухнул на пол. Лишь через
много часов, когда совсем стемнело, пришел он в себя. Он так и лежал на
полу в мастерской. Члены его затекли, тело замерзло, и не сразу удалось
ему подняться на ноги. Хромая, подошел он к лестнице, с трудом поднялся
наверх и отворил дверь в комнату. И спросил в темноту, зная, что она
здесь, что она не спит и слышит его:
столь любимое когда-то Франциском. Но теперь прекрасное это лицо
показалось ему ужасным и отвратительным, и он вздрогнул, застыв на месте.
Затем, монах, что я не хочу умирать. Я хочу жить вечно, и мне нужен кто-то
равный мне или даже более могущественный, кто помог бы этого добиться. Дар
Тлагмаха каждому из разумных народов Вселенной велик, но этого дара
хватает лишь на кого-то одного. Только на одного, монах, не больше. Только
на одного. А мне пришлось покинуть свой мир, бежать оттуда, не овладев
даже половиной пси, которую подарил Тлагмах моему народу. Тот, кто
завладел оставшейся частью пси, был сильнее меня, и иного выхода не
оставалось. Или погибнуть, или... Но и он не всемогущ, пока не завладеет
всей пси моего народа, и потому - я знаю наверняка - он идет по моему
Адамов Григорий
Флинт Эрик
Лукин Евгений
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк