могло показаться, что он просто спит. И это было бы почти
правильно. Почти, потому что Трис был сам творцом своего сна. И
его врожденные способности помогали ему осознанно
путешествовать по миру спящих людей.
по спящему городу. Его зрению было доступно многое, чего нельзя
познать обычными материальными органами чувств. Он видел
сущность вещей, он видел души, которые на время сна покинули
свои земные оболочки и двигались в астрале, восстанавливая
потраченную за день жизненную энергию.
Трис даже замедлил движение, наблюдая за душами. Вот души двух
молодых людей, юноши и девушки, вместе парят над крышей дома,
переливаясь красными и голубыми тонами. Внизу, под ними,
сине-золотая душа молодой матери что-то нежно нашептывает пока
еще слабому серебристому огоньку своего младенца.
находится подле своих сокровищ, спрятанных в надежном каменном
подвале под домом. А душа его молодой жены тем временем улетела
далеко из города, в поселок, где остался возлюбленный ее
юности... На всякий случай Трис запомнил место, где жадный
старик спрятал золотые монеты. Судя по белесым пятнам, которые
словно язвы покрывали его ауру, жить купцу оставалось совсем
немного, и такого количества денег ему было уже не нужно...
тело с душой мечтателя. Нить тянулась так далеко, что терялась
в Измерениях. Может быть, подумал Трис, этот человек
путешествует сейчас по моей родной Земле, а потом, проснувшись,
будет удивлять друзей и соседей невероятными рассказами о своих
снах, не подозревая, что виденные им картины вполне реальны...
Трис осторожно, чтобы не задеть, обошел жизненную нить
мечтателя и направился к темной громаде храма.
жилищем Бога, окутанным особой торжественной аурой. Это было
просто строение для свершения ежедневных обрядов, давно уже
утративших истинный возвышенный смысл и превратившихся в
холодный и пустой ритуал. И только невысокая, примерно в три
человеческих роста, жертвенная пирамида, стоящая в центре
площади перед храмом, блестела алыми сполохами страданий
многочисленных жертв кровавых церемоний. В целом храмовый
комплекс показался Трису похожим на строения доколумбовой
Америки, с некоторыми чертами древнеегипетской культуры.
охраняющими главный вход во внутренние помещения. Тут было
просторно, величественно и очень неуютно. Массивные колонны
поддерживали тяжелую крышу с круглым отверстием посередине.
Через него в полдень лучи солнца падали на алтарь, куда
приносились дары: цветы, фрукты, а также жертвенные животные и
люди, предварительно умерщвленные на вершине пирамиды.
жрецов. Она была заперта изнутри на засов, однако для
магического видения Триса это не имело значения. На какое-то
время Трис задержался, чтобы познакомиться с Главным жрецом. Им
оказался высохший щуплый старичок, фанатично верящий в
незыблемость устоев своей древней веры. Трис терпеть не мог
упрямых фанатиков, не желающих признавать мир за границами
своих узких и убогих представлений. Просто из любопытства Трис
проник в мысли жреца. Это было совсем нетрудно, так как древние
оккультные знания атлантов были почти полностью утрачены, и
силы, которыми владел Главный жрец, не могли противостоять
новым магическим технологиям Триса. Узнав все, что было нужно,
Трис двинулся сквозь пол вниз, в подвал, где в тесной железной
клетке томилась несчастная рыжая девочка в ожидании завтрашнего
жертвоприношения.
как у пирамиды на площади, здесь очень сильно ощущалась
кроваво-красная аура человеческих страданий. Подвал представлял
собой узкий коридор, по обеим сторонам которого находились
восемь клеток из толстых металлических прутьев. И сейчас одна
из них была занята.
обняв руками колени, сидела девочка. Она не спала, а находилась
под действием лишающего воли зелья, которое дал ей выпить сам
Главный жрец Лор-Лон. Жрецы поили свои жертвы этим составом,
чтобы потом, во время жертвоприношения, те не оскверняли
священный ритуал своими слезами, мольбами и проклятиями.
паутину дурмана. Сидящая девочка вздрогнула и открыла глаза.
менее каким-то образом ощутила его присутствия.
магическим взором изучал ауру ребенка. Ему еще не доводилось
видеть такой чистой и светлой души. Что-то доселе неведомое
проснулось в нем, заставив чуть чаще стучать сердце. То сердце,
которое находилось сейчас в доме коменданта.
чего-то бояться? -- Горько прозвучали слова девочки. Ее аура
засияла серебряными и золотыми красками, почти ослепив Триса.
Поначалу он не планировал входить в контакт с жертвой, но
теперь принял другое решение. Если бы его спросили "почему?",
он и сам не нашел бы ответа.
своей цели любыми способами, не щадя ни себя, ни других. И
вдруг он почувствовал необходимость именно сейчас совершить
что-то хорошее просто так, без предварительных расчетов и
анализов. Наверное, на него так повлияла добрая и нежная, но
одновременно твердая и бесстрашная душа обреченной на жестокую
смерть девочки. Чистая душа тринадцатилетней девочки, которая
знала о своей судьбе, но тем не менее держалась с недетским
достоинством и честью. Она даже пыталась шутить!
привычном понимании этого слова, он передавал свои фразы прямо
в мозг девочки.
руках прутья клетки. -- Ты и есть тот злой демон, что приходит
к рыжим, как я?
добрый волшебник. Я маг.
голосе девочки прозвучала такая жуткая и отчаянная надежда,
смешанная со страхом и недоверием, что Трис готов был броситься
прочь отсюда и постараться все забыть. -- Я так много читала
про магов, но не разу не встречала. Почему я тебя не вижу?
магических сил.
волшебное... Но у меня ничего не вышло. -- Аура девочки засияла
новой надеждой. -- Ты, наверное, очень сильный маг! Ты меня
спасешь?
разноцветные мячики. Спасение потребует огромных усилий. Это
может нарушить все его планы. Или, наоборот, поможет? Но взять
на себя ответственность за жизнь ребенка? Увезти ее с собой? В
этом чужом, незнакомом мире? Сразу появится столько лишних
проблем... Нет, надо уходить отсюда, бежать прочь, все
забыть... Или поступить так, как подсказывает сердце?
девочки. -- Да, я тебя спасу.
плакать и смеяться.
подумать и подготовиться.
вкус свое новое имя. -- Мне нравиться. Мне всегда будет
нравиться все, что ты говоришь и делаешь, мой спаситель...
Тем более, спасти...
терпели, чем любили.
семьей. -- Трис старался придать своему голосу холодный
оттенок, хотя волновался, быть может, сильнее Алины. -- Нам
придется уехать далеко отсюда. Я постараюсь передать весточку
твоим родным.
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Зыков Виталий
Шилова Юлия