мирная жизнь, состоящая из множества привычных занятий, как то: попойки,
охота, турниры, рождение детей, ссоры с хамами-соседями, утренние чаепития
и так далее...
укрепил свою власть. Свежеиспеченная графиня была молоденькая, красивая, а
на супруга глядела с обожанием. Что еще надо для образцовой графской жены?
Не прошло и десятка лет, как двор замка и все окрестные леса звенели и
стонали от криков и неисчислимых проказ сыновей неукротимого дю
Заоликана...
на медвежонка, со странной улыбкой пытавшегося расстегнуть корсаж задорно
хихикавшей и делавшей вид, что сопротивляется, Бьянки.
время довольно забавным образом блуждают в вырезе платья Бланки. Он
испугался. Это было очень, очень странно. Птиц хотел вскочить, что-то
сделать, но тут Бланка погладила его руку и, расстегнув верхнюю пуговицу
своего корсажа, чтобы ему было удобнее, стала рассказывать дальше историю
своих предков, пировавших и воевавших в полной уверенности, что все это
будет вечно, по крайней мере пока мышь, в которую могущественный Ма-Хо-Ка
превратил злого бога Рдуна, не перегрызет яшмовый столб, на котором
покоится небо.
хотел было вспомнить что-то важное, но не успел... А Бланка повысила голос
и стала рассказывать о том, как девятый граф дю Заоликан по кличке
Хромоногий, налакавшись грушевого самогона, проиграл своему соседу в
нормандский пикет ползамка. Казалось, тут и пришел конец славному роду дю
Заоликанов, так как гнусный сосед являлся за своей половиной замка чуть ли
не каждую неделю и уже стал грозить судебным разбирательством. Но, к
счастью, Хромоногий, вернувшись с ночной ловли раков, слег и в одночасье
умер. К власти пришел его сын, десятый граф дю Заоликан по прозвищу
Куриный огузок. Это был суровый властитель. Он немедленно заявил, что за
долги папаши он не в ответе, а если настырный сосед не прекратит своих
смехотворных поползновений, то пустить ему "красного петуха" - плевое
дело. Сосед подумал-подумал, прикинул, что Куриный огузок выполнить свою
угрозу вполне способен, да и отступился. И правильно сделал...
крутил головой. На мордочке у него было написано удивление.
чем кроется опасность, Птиц не хотел знать. Но он был уверен, что бежать
нужно немедленно.
первый раз что ли? Надо схитрить. Краем глаза Птиц увидел, как у Бьянки во
рту что-то блеснуло. Словно бы клык?
догадываются.
Бланка вскочили. Платья у них снова были застегнуты на все пуговицы.
Одновременно, словно роботы, близняшки достали широкие черные ленты и
завязали себе глаза. Птиц и медвежонок остолбенели от удивления.
приближались к друзьям.
отставали ни на шаг. Они бежали все теми же коридорами и переходами, где
стояли цветочные горшки со странными растениями, широкими залами, со стен
которых им улыбались бесконечные портреты дю Заоликанов. Казалось,
портреты что-то шептали, словно хотели предупредить, но на то, чтобы их
послушать, не было времени. Бланка и Бьянка наступали им на пятки.
заперты. Мельком они посмотрели на стражника. Он показался им странным,
каким-то не таким. Но главное было не в этом. Главное было в том, что
выбраться из замка не представлялось никакой возможности. Не прыгать же с
высокой стены вниз? И к этому добавлялось странное ощущение, что каждая
стена замка смотрит на них, следит за каждым их шагом, как следит кот за
беспечной мышкой. Похоже, на этот раз они действительно крепко влипли.
Медвежонок не отставал.
обломились под ними, а друзья, не замечая этого, стрелой летели вниз,
чувствуя, что главное сейчас выиграть во что бы то ни стало время.
был завернут неплотно и на землю медленно сочились янтарные капли. На
какую землю?
покрыт поникшей травой. Это была не хилая белесая, выросшая в темноте
травка, а обыкновенная, сочная, знавшая солнце трава. Получалось, что в
полутьме подвала она оказалась лишь несколько дней назад. Боже, а вон там
виднеется придавленная стеной тоненькая березка!
уже тянулись к нему. Под черными повязками насмешливо улыбались похожие на
кровавые раны рты. Медвежонок тянул Птица куда-то за бочки, но тот вдруг
резко вырвался и шагнул навстречу близняшкам.
руки и рванул по лестнице вверх. Сзади, тяжело пыхтя, ломился медвежонок.
А внизу слышался разочарованный вой.
и остановились. Ворота были по-прежнему закрыты, и страж, глядя на них,
загадочно улыбался.
шел кто-то скрипевший когтями по плитам стен, издававший глухое ворчание.
Стражник нацелил на приятелей короткое, с широким наконечником копье. И
тут только Птиц увидел, что у него нет ног. Стражник, словно цветок рос,
из стены! Птицу стало ясно все.
вверх, словно вставшие на хвост змеи. А навстречу им, возникая прямо из
неба, падала огромная, усеянная сталактитами масса.
приходилось с ним сталкиваться, но из рассказов других странников он знал,
что акулоиду прикинуться замком ничего не стоит. Он еще и не на такое
способен. Не было никаких сомнений, что сверху на них опускается его до
поры до времени прятавшаяся в четвертом измерении часть.
погрозил кулаком опускавшейся на них массе и в очередной раз огляделся.
Ворот уже не было, они стали стеной, а если вернее, то уже и стены не
было. Вместо нее теперь колыхалось что-то мертвенно-бледное, живое,
покрытое броневыми пластинками и бляшками. Между тем опускавшаяся часть
акулоида закрыла небо. Сталактиты превратились в сверкающие зубы. Еще
секунда...
искаженной от ужаса мордочкой, как зачарованный, смотрел вверх...
лязгнули зубы. Поздно. Невидимая рука выдернула Птица и Медвежонка из
пасти акулоида и понесла над лесом, пытавшимся дотянуться до них
остроконечными пальцами елей. Шиш с маслом!
неизвестно? Вот перед ними гостеприимно открылось окно, и они мягко
приземлились на дорогу миров...
Алколь. В свернутом состоянии гадюку можно держать не более недели.
Остается узнать имена дорожников, побывавших в этом мире за прошедшую
неделю.
крокодильчика и стал его рассматривать. Крокодильчик был толстенький, с
короткими кривоватыми лапками и хитрой мордочкой.
Хронской черной башне.
дорожников из трех человек. Работала она там двое суток. Вполне,
достаточно, чтобы набрать хоть мешок хрустальных гадюк. Трое: Намгаджа,
Василенко Иван
Сертаков Виталий
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Орлов Алекс
Андреев Николай