случайности сохранились еще печи, кубы и тигли какого-то средневекового
алхимика. Рентгеноустановка и динамо-машина Гула стояли на том месте, где
беспорядочно валялись рычаги, колеса и винты какого-то распавшегося
древнего механизма, а огромный горн алхимика в дальнем углу Циранкевич
приспособил для накаливания радиоактивных металлов. Около стен лежали
груды мусора и черный шлак, выброшенный из печей древних и новых химиков.
Колбы, реторты и другая стеклянная посуда самых разнообразных и
причудливых форм наполняли глубокие ниши: холодный блеск полированного
металла и грозно-трепетное синее пламя, с неистовым шумом вырывавшееся из
конической трубы в середине лаборатории, оживляли мрачные своды подвала,
затянутые густой копотью.
делом случая, как и результатом упорной научной работы, сопровождаемой
бесконечным числом опытов. Гул и его сотрудники исходили из того
предположения, что при известных условиях все вещества способны к такому
же выделению энергии, как и радиоактивные металлы. Со времени работ
Беккереля, супругов Кюри, Резерфорда, Нильса Бора известно, что
распавшиеся разрушенные атомы радия дают начало непрерывному потоку
мельчайших частиц, которые уносятся со страшной скоростью в десятки тысяч
километров в секунду. Если бы снаряды наших артиллерийских орудий обладали
подобной скоростью, то их разрушительная энергия возросла бы в миллионы
раз. Но в сравнении с радионитным потоком, снаряд, выпущенный
сорокапятимиллиметровой пушкой, движется так же медленно, как улитка рядом
с курьерским поездом. Каждая крупинка радиоактивного вещества представляет
маленький вулкан, извержение которого может продолжаться в течение столь
долгого времени, что в сравнении с человеческой жизнью оно кажется почти
бесконечным. По наблюдениям и вычислениям Резерфорда средняя
продолжительность существования радия равна 2550 годам. Уран сохраняется
неизмеримо дольше, и средний срок его существования надо исчислять
миллионами лет. Уже по этому можно судить, до какой степени неуловима та
мельчайшая атомная пыль, которая непрерывно рассеивается радиоактивными
металлами. И это к нашему счастью, так как такое рассеивание и превращение
материи сопровождается колоссальным выделением энергии. На основании
точных вычислений Гула, распадающиеся атомы ста граммов меди или свинца
могли, бы приводить в движение в течение десяти дней все машины Польши и
Литвы. Скрытый в куске радия запас работы, по давно известным опытам, в
пятьсот тысяч раз превышает ту работу, какую может дать теплота,
выделяемая при сгорании равного ему по весу куска угля. Вся сила
Ниагарского водопада ничтожна в сравнении с мощностью этих невидимых
титанов, которые когда-нибудь будут служить человеку и дадут ему такое
могущество, о котором он теперь не смеет и мечтать. Вокруг нас в каждом
предмете скрыта безмерная энергия, которая, если бы она разом вырвалась
наружу, способна была бы произвести стихийное разрушение. Но какое
практическое приложение возможно будет в последующее время сделать из этих
парадоксальных, хотя и бесспорных истин? Пользование новым видом энергии,
скрытой в атомах, почти так же трудно, как если бы она находилась на
другой планете. Нам известны лишь очень немногие радиоактивные вещества,
которые с медлительностью, свойственной геологическим процессам, выделяют
и рассеивают заключенную в них силу, превращенную в электромагнитные и
световые волны, что по существу одно и то же, в движение бесконечно малых
материальных частиц. Если представить себе такие существа, для которых
время тянулось бы в миллион раз медленнее, чем для нас, то они могли бы,
пожалуй, каким-нибудь способом собирать, концентрировать энергию
радиоактивных тел и пользоваться ею для работы или взрывов и массового
истребления друг друга. Они открыли, бы десятки других, излучающих энергию
элементов, которые слишком медленно теряют свои атомы для того, чтобы мы
сумели заметить это общее течение, бесконечный круговорот материи и силы.
трехлетних трудов удалось ускорить радиоактивное излучение большей части
тел, а при помощи Варта, и в особенности Капсукаса, процесс этот был
доведен до нескольких мгновений. Мельчайшая, едва видимая песчинка
разлеталась с сотрясением, подобным грохоту пушечного выстрела. Щепотка
железных опилок на моих глазах опрокинула и раздробила в мельчайшие куски
огромную скалу, поднимавшуюся над вершинами вековых сосен. Окружавшие ее
деревья были изломаны в щепы и отброшены на расстояние в девятьсот, шагов.
Важно заметить, что радионит давал лишь начальный толчок к распаду атомов.
Его роль была сходна с той, какую играет зажженная спичка, поднесенная к
бочке с порохом. Из чего он состоял? Вот вопрос, который мне ставили сотни
раз! Те изобретатели, которые пожелают получить заработанные Гулом деньги,
пусть запомнят следующее. Радионит не был веществом в обычном смысле этого
слова. Он заключал продукты распада различных элементов, в том числе
радия, тория, свинца и золота. Сам Гул и его помощники часто употребляли
термины, принятые музыкантами, - они говорили о полной гамме радионита, об
его нижних и верхних тонах, о силе и полноте этой адской смеси. Радионит
"полной гаммы" невозможно было хранить ни в какой посуде, так как, приходя
с нею в соприкосновение, он сейчас же начинал свое действие.
неполным разрушителем, так как не содержал возбудителя атомной энергии
платины, из которой делались трубки для хранения смеси, но открывать
однажды наполненную трубку было в сто раз опаснее, чем бросить горящий
факел в склады пороха. Вырвавшийся наружу демон разрушения немедленно
взрывал окружающий воздух, взрывы эти распространялись все дальше и
дальше, подобно волнам на поверхности воды, и все кругом рушилось, таяло,
пылало и наконец исчезало в неизмеримых глубинах неба. Тот, кто получит в
своей лаборатории радионит, должен твердо помнить, что ему необходимо
уметь останавливать действие разрушителя, потому что в противном случае
изобретатель нечаянно может уничтожить всю нашу планету. Гул знал это
средство, но мне оно неизвестно, хотя по одному случайному замечанию
профессора я догадываюсь, что антирадионит был очень легким газом,
подобным аргону или гелию, который не поддавался действию этого сверхогня
и, выражаясь неточно, быстро "тушил" начавшееся извержение. У нас в
лаборатории всегда стояли высокие стальные цилиндры с этим газом.
Предосторожность эту я оценил только тогда, когда Гул объяснил мне, что
действие его разрушителя нарастает, подобно катящейся лавине: в первые две
минуты взрыв унес бы в космическое пространство только часть монастыря, но
через десять минут взлетел бы весь Тракай, через двадцать - Карпаты, а
через час - Кавказ, Урал и Алтай в виде светящейся пыли неслись бы за
пределами лунной орбиты. Через полтора часа земля была бы разметена по
всей солнечной системе, возвратившись в свое первобытное хаотическое
состояние. Угроза Варта сжечь мир совсем не была бессмысленной фразой
маньяка: радионит так же опасен для земли, как тлеющая лучина над пролитым
бензином. Насколько я понял Гула, он предполагал применять в артиллерии и
в качестве движущей силы не полную гамму радионита, а лишь те возбудители,
которые вызывали распад одного определенного вещества.
написанному в этой главе я не могу прибавить ни одного слова. Всякие
попытки принудить меня к этому будут совершенно бесполезны.
Смерть Варта стала мне казаться каким-то ужасным кошмаром, к воспоминанию
о котором мы часто возвращались, сидя в столовой. Изо всех своих новых
друзей я ближе всего сошелся с Капсукасом. Этот человек привлекал меня
своей необыкновенной душевной мягкостью и возвышенностью своих идей. Я не
знаю, был ли Капсукас религиозным, не знаю даже, исповедовал ли он
какую-нибудь религию, но в его внешности, в одухотворенном лице, в ясном и
чистом выражении глаз было нечто, заставлявшее невольно вспоминать о
людях, горевших пламенем веры.
спросил я его как-то, когда мы вдвоем сидели в сумрачной лаборатории,
озаренной красным светом углей, догоравших в горне древнего алхимика.
истребления людей. Это новая, неизмеримо могущественная сила, которая
совершенно изменит нашу жизнь. Война станет невозможной. Радионит
уничтожит бедность и нищету, потому что при его помощи человечество
извлечет в тысячи раз больше продуктов, чем добывает их теперь. Я иногда
как будто вижу этот новый мир, в котором нет слез и страданий. Машины
неизмеримой мощности превратят всю землю в цветущий сад, изменят климат и
рассеют ночной мрак. Миф о Прометее вновь воскреснет в двадцатом веке, но
- тот огонь, который мы теперь похитим у богов, не будет чадным дымящимся
факелом, который принес на землю древний титан, а действительным
божественным пламенем, способным согреть и осветить все человечество. Вы
мне не верите! - продолжал он с волнением. - Но ведь пора, давно пора!..
Все человечество чего-то ждет. Это тяжелое чувство ожидания одинаково
свойственно теперь и бедняку в жалкой грязной хижине и миллионеру. Мир
живет как будто бы все более и более напряженной жизнью, но сердце его
устало, износилось, и все чаще людей охватывает отчаяние в том, нужна ли
вся эта безмерно давящая культура, которую поддерживают миллионы живых
кариатид. Наука освободит человечество, и ревнивая природа напрасно
сторожит от нее тайну свободы, силы и счастья. Я, не задумываясь, отдал бы
свою жизнь, если бы она понадобилась для нового открытия радионита. Варт
погиб, как мученик, но я знаю, что никто из нас не отступил бы перед такой
смертью, лишь бы довести дело до конца.
своему погибшему товарищу. Циранкевич видел в радионите только средство
для ведения войны. Он не скрывал своего насмешливого отношения ко взглядам
Капсукаса, и между ними часто возникали упорные споры. Впрочем, оттого ли,
что они давно знали доводы и возражения друг друга, иди вследствие
осознанной ими невозможности прийти к соглашению, диспуты эти велись таким
образом, что каждый ученый, не возражая противнику, развивал лишь свои
собственные планы с применением радионита.
Эриксон Стивен
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Свержин Владимир
Посняков Андрей
Лукин Евгений