Будет лучше, если мы вернемся засветло.
не было -- оба мужчины, и старый, и совсем еще юный, со всей ясностью
вдруг осознали, что страшные метастазы "желтого дьявола" дотянулись и
до их Богом отмеченного уголка земли.
сколоченный табурет.
то ли в стену сторожки, то ли в окно. Игорь поднялся с постели и
прислушался. Все тихо. Почудилось. Нет, вот опять.
бок. Сон его был явно неспокойным.
землю холодный мерцающий свет, рождая беспорядочные тени на голубоватом
снегу. Полная луна. В такую ночь из могил встают мертвецы. Мальчику
стало жутко.
вокруг сторожки. С замирающим сердцем мальчик приник к окну. Лунный
свет сочился сквозь густую хвою гигантских сосен и через пыльное стекло
падал на его лицо. На какое-то мгновение Игорю снова показалось, что
тайга пустынна и череда ночных звуков -- всего лишь галлюцинация,
навеянная треволнениями минувшего дня и странными словам деда, но тут
что-то темное, бесформенное заслонило от него ночное светило. Холодок
пробежал по спине мальчика. "Медведь!" -- в страхе подумал он. Сквозь
стекло блеснули желтые, слабо фосфоресцирующие белки глаз. Лохматое,
трясущееся существо отпрянуло от окна, и тогда случайный лунный блик,
скользнувший по неведомому пришельцу, отчетливо высветил желтое лицо
мутанта -- трехглазое, с огромными струпьями обвисших ушей. Оно
корчилось в судорогах, изнемогая от душившего его беззвучного хохота и
повизгивая, будто подбитая собачонка. Завороженный, Игорь не мог
оторваться от окна, жуткое зрелище притягивало, парализовало волю.
Мутанта он видел впервые.
правой рукой он крепко сжимал двустволку, лицо его было бледно, губы
подрагивали. -- Не прикасайся к стеклу.
подавал признаков жизни, хотя желтый пришелец барахтался в снегу
буквально в двух шагах от его конуры.
поле зрения обитателей сторожки. На этот раз он был не один, а тащил за
цепь отчаянно упирающегося Марса. Мутант громко сопел, повизгивая от
восторга, Марс же, вздыбив всю шерсть так, что стал похож на огромный
пушистый шар, с застывшим ужасом в собачьих глазах, выбиваясь из
последних сил, нехотя, беззвучно уступал превосходящей силе. Он был
обречен, древний инстинкт ясно говорил ему это. Когда скрюченные пальцы
мутанта сомкнулись на теле собаки, та исступленно взвизгнула, жалобно
заскулила и вдруг хрипло-хрипло завыла, густая, сочная желтизна в миг
покрыла шерсть несчастного животного. Пальцы деда до боли впились в
плечо Игоря. Оба мутанта -- и человек, и собака -- тотчас же скрылись в
ночном лесу. Вскоре тайга стихла, оставив лишь желтые следы на голубом,
испещренном тенями, снегу.
осторожно выскользнул за дверь, в утреннюю морозную прохладу,
строго-настрого запретив Игорю выходить из сторожки. Снег был истоптан
множеством желтых следов, но основные их скопления обнаружились у
крыльца, возлей собачьей конуры (бедный Марс!), теперь сиротливо
пустующей, и под одним из окон. Бревенчатый сруб в нескольких местах
ярко желтел в лучах утреннего солнца, а на стекле остались длинные
желтые полосы -- словно кто-то провел по нему грязными пальцами,
испачканными в желтой краске. Там, где мутанты оставили следы -- и на
снегу, и на стенах сторожки, и на стекле -- желтизна медленно
расползалась вширь, охватывая все новые участки.
зараженные участки -- где поленьями дров, где вбитыми в снег колышками,
где сухим валежником и еловым лапником. Потом он аккуратно обтесал
топором бревенчатые стены, там, где остались желтые отметины,
внимательно следя за тем, чтобы ни одна стружка, покрытая желтизной, не
коснулась его рук, лица и одежды; сгреб стружки вместе со снегом
широкой лопатой, которую обычно использовал для расчистки дорожек и
подступов к дому, и высыпал все в один из огороженных участков.
Внимательно оглядел лопату и топор и, выругавшись в бороду, зашвырнул
их туда же: несколько ядовито-желтых язв проступило на них. Язвы быстро
разрастались. Значительно быстрее, чем на снегу или стенах сторожки. В
сотни, тысячи раз быстрее. Дед Мартын нахмурился. "Ясно, -- догадался
он, -- эта зараза любит тепло. На холоде, тем более на морозе, она
растет медленно, очень медленно. Лопата и топор лежали в сенях, в
тепле, их температура была значительно выше нуля. Вот почему человек...
или собака, желтеют практически мгновенно. Живая плоть горяча даже на
морозе". Он представил, что произойдет через несколько дней, когда
столбик термометра резко поползет вверх и перевалит через нулевую
отметку -- весна есть весна, и приход теплых дней неизбежен -- и его
прошиб холодный пот. "Обречены. И нет исхода из этого ада".
внуку, подошел к окну и осторожно вынул раму с желтыми разводами. В
оконный проем ворвался клуб морозного пара. Так же осторожно, держа
раму на вытянутых руках, вынес ее из дома и швырнул в пораженный
желтизной участок. Стекло жалобно звякнуло, наткнувшись на древко
лопаты, и рассыпалось. Потом он снова вернулся в дом и вместе с Игорем
залатал оконный проем листом фанеры. "На время сойдет, -- решил дед
Мартын, окинув оценивающим взглядом результаты своего труда. --
Застеклить можно и позже, если в этом вообще будет надобность", --
добавил он мысленно.
остались ли где-нибудь на снегу или срубе незамеченные желтые следы.
Нет, все чисто. И только после этого разрешил Игорю покинуть сторожку.
желтым безумцем.
ночным пришельцем. Всем нутром своим он ощущал, что над ними тяготеет
страшное проклятие, но понять, осознать, постичь это он не мог. Один
единственный вопрос вертелся у него на языке, вопрос, который задать
деду он так и не решился.
пришло время поговорить как мужчина с мужчиной.
напротив. Сердце мальчика бешено забилось в груди, когда на нем
остановился пристальный взгляд деда.
хмурился и нервно барабанил пальцами по потемневшей от времени дубовой
столешнице.
хрустнул пальцами. -- Я не разбираюсь в науках, но за тридцать лет
таежной жизни одну науку я все же постиг -- науку понимать Землю, ее
нужды, чаяния и боль. За эти годы я стал частью, плоть от плоти и кровь
от крови ее, проник в самую ее душу, и потому твердо убежден: она
серьезно больна. Земля гибнет. Это агония, Игорь. Понимаешь, агония.
ударил кулаком по столу.
преисполненные ненависти друг к другу, мечтающие лишь о мести и сытом,
животном благополучии, это они, они довели планету до гибели! Грядет
конец света, и нет от него спасения! -- Лесник судорожно схватился за
горло. -- Они убили ее, нашу Землю, и теперь гибнут сами. Это
Апокалипсис, новый и последний Апокалипсис...
лесника потускнел, голова бессильно опустилась на руки.
тебя правды, потому что ты мужчина. Ты должен знать все, чтобы быть
готовым к самому худшему.
вдруг все вопросы, изо дня в день томившие мальчика, но так и не
произнесенные вслух, а на их месте, заслоняя мрачною своей громадой
весь свет -- и пролетевшее за бетонными стенами "пятьдесят восьмого"
детство, и далеких отца с матерью (где вы сейчас, милые?), и даже
самого деда Мартына, -- восстал из черных глубин небытия один
единственный, и от единственности своей еще более жуткий, неотвратимый
вопрос: неужели и я тоже? неужели и мне суждено, со всеми вместе? со
всей Землей?.. А ведь так хочется жить...
измениться. Дедушка слишком сгущает краски.
Мартын, словно отвечал на тайные мысли внука. -- Земля умирает, это
бесспорно, но прежде чем погибнуть самой, она сметет со своего
Суворов Виктор
Шилова Юлия
Березин Федор
Круз Андрей
Херберт Фрэнк
Андреев Николай