гвардейцы, контрразведка, департамент безопасности и все прочие спецслужбы
делили кабинеты и обязанности, пока мы сами воевали с мусульманами в
других странах, бедуины здесь взяли под контроль все. И что теперь может
сделать папина губернская полиция даже с приданными ей федеральными
войсками? Ничего. Они уже проиграли три войны моджахедам. Они хотят
проиграть четвертую. Потому что бедуины - это те же моджахеды, это просто
пятая колонна мусульман в нашем христианском мире. Президент со всеми
своими танками и со всеми своими ищейками уже проиграл бедуинам. Вот
только _м_ы_ не хотим сдаваться. И отныне _м_ы_ будем решать, кому стоять
у власти. Мы, ветераны Последней войны, заменим собой все эти окончательно
разложившиеся и развалившиеся спецслужбы, армию и полицию. Они думают, что
мы еще дети, что мы играем, а мы уже давно не дети, с того самого момента,
как нас бросили на фронт, в самое пекло. Мы умеем выживать там, где даже
верблюжья колючка загибается от жары и ядовитого дыма, и мы умеем убивать.
И мы будем убивать, пока это будет необходимо. И мы спасем этот очумевший
мир от мусульманской угрозы, мы победим бедуинов и наведем здесь
порядок...
даже подкатила тошнота.
ужасно красивой в этот момент. Слушать ее больше не хотелось. Хотелось
только смотреть на нее. А еще - хотелось стянуть с нее джинсовые шорты с
бахромой и отшлепать негодницу по круглой аппетитной попке, а потом... Ну
известно, что бывает потом, после того как отшлепаешь красивую девчонку по
упругим ягодицам.
замороженный "дайкири", а горячую водку с перцем. Еще минута - и он
действительно кинулся бы стаскивать шорты с этой разбушевавшейся
медсестрички. Но ведь нельзя же забывать, что она еще и командир взвода
спецназа, а стало быть, незадачливого насильника-романиста может
постигнуть участь тех трех моджахедов.
душ принять?
очень трудно переключиться с высоких материй на прозу быта. - У меня есть
бассейн. Ты не хочешь искупаться в бассейне?
хочу!
сторонам руки и ноги, и наслаждался забытым ощущением прохлады. За такое
купание в этом безумном иссушенном городе можно было отдать многое. Да,
Селена покупала его с размахом. И со вкусом. В этом ей трудно было
отказать. Но вообще-то Виктор хорошо знал, что купить его практически
невозможно, знал по опыту. При всех режимах его малодушные и
самоотверженные попытки грубо продаться тем или иным властям заканчивались
плачевно. Система менялась, трансформировалась, становилась с ног на
голову, а он снова и снова оказывался в оппозиции к ней, снова и снова шел
врукопашную на танки и с отчаянной смелостью доставал носовой платок,
когда из державных уст летели в него разъяренные брызги. И если теперь он
станет что-то писать по просьбе Селены, то не за прохладный бассейн и, уж
конечно, не за деньги, на которые, как известно, можно ящиками покупать
джин "Бифитер" и бочками - маринованных миног. Если он и будет писать, то
лишь по одной причине: он влюбился в эту юную предводительницу
христианских боевиков, влюбился как мальчишка и готов верить ей (кому-то
же надо верить!) и помогать. Верить и помогать.
люблю залезать в воду в купальнике. Тебя не будет шокировать моя нагота?
тем было в этом вопросе и что-то наивное, детское, трогательное. Виктор
хотел объяснить, какое именно воздействие окажет на него ее нагота, но
передумал и сказал другое:
пару, раз обнаженных женщин. Я, правда, уверен, что они не были так
красивы, как ты.
восхитительно естественной позе. Нет, не танцовщица на сцене, не
фотомодель перед камерой - скорее дикая лань, выбежавшая из лесу на
водопой. Так грациозны были ее движения, так скульптурно точны линии тела.
Селена улыбалась. Улыбалась и закатному солнцу, и прохладной воде, и
Виктору улыбалась тоже, и она, конечно же, сознавала свою красоту, свое
совершенство.
сильное русалочье тело пронеслось под ним и, вновь появившись над водой,
оказалось совсем, совсем близко...
комплексов. Виктору доводилось встречать таких женщин, но у тех это было
от опыта, иногда профессионального, у Селены - просто от природы.
Ни красным, ни коричневым, ни зеленым, ни черным, ни бедуинам, ни этим
юным спецназовцам в сафари - никому не отдам, потому что уже люблю ее,
потому что она лучше их всех, вместе взятых, потому что из нее просто
необходимо вылепить настоящего человека... Или просто нельзя пить так
много замороженного "дайкири", особенно после финской ментоловой?.."
приятной возни под водой. - Пошли наверх, я хочу тебя там, в той белой
комнате...
Стекло, во всяком случае, уцелело. Потом раздался голос:
через какое-то мгновение она стояла у окна, держа в руках коротенький, но
очень серьезный на вид пистолет-автомат. (Под подушкой она его, что ли,
держит?) Открыла стволом форточку и крикнула в предрассветный сумрак:
шевелясь и напряженно вслушиваясь в тишину на улице. Потом сказала
негромко:
дачи, подумал Виктор. Впрочем, не для такой же...
трубку радиотелефона с грустно мигающим зеленым огоньком.
злостью и пошла в другую комнату.
наговаривала в микрофон портативной радиостанции какую-то абракадабру
позывных, условных сигналов и цифр.
позавтракаем.
Холодного, ничем не разбавленного джину. Он только боялся, что Эта
очаровательная некурящая спортсменка, пьющая, как правило, только
замороженный "дайкири", вряд ли позволяет себе спиртное до сиесты и
наверняка осудит его. Смешно, но ему было стыдно перед девушкой.
интеллигентским смущением, и он предложил Селене, достав из кармана
любимый маленький плоский термос:
раз у Тэдди не было.
тошно.
грейдерную дорогу. Становилось ощутимо теплее, и только что еще совсем
прозрачный утренний воздух начинала заволакивать уже привычная знойная
дымка.
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Контровский Владимир
Суворов Виктор
Никитин Юрий
Глуховский Дмитрий