на уровне земли. Двор по-прежнему пуст, луна скользнула за другое мохнатое
облачко, и Олег, поправив меч, перебежал по гребню стены, опустился на
колени, готовясь скользнуть вниз в темноту.
запоздало дернулся, но жесткие пальцы ухватили за горло. Он не вскрикнул
от боли и неожиданности лишь потому, что горло было перехвачено. Ощутил,
что ноги отрываются от земли. Голова запрокинулась так, что шея вот-вот
хрустнет и сломается, в тот же миг другая чудовищная лапа ударила по руке
Олега -- тот успел, несмотря на боль, выдернуть лезвие из ножен, -- и меч,
блеснув в лунном свете, исчез.
услышать, как звякнет металл о камни, но было тихо, словно меч угодил в
копну сена. Задыхаясь, Олег ухватился за пальцы на горле, но оторвать не
мог -- правая рука висела. Он быстро слабел, а чудовище с тихим ревом
прижало Олега к стене башни. Луна выползла из-за облачка, Олег ощутил
смертельный холод: его держал, люто скаля клыки, тролль.
тролль оказался на краю стены, одна нога зависла. Прямо перед глазами
Олега щелкнули страшные зубы, но пальцы расжались, тролль не желал падать
на каменный двор даже с жертвой в лапах. Олег, шатаясь, ухватился за
горло, сделал два шага назад, торопливо спрыгнул ниже -- там виднелась
залитая лунным светом поперечная стена.
-- навалился на поврежденную руку. Задыхаясь, спешно поднялся. Тролль мог
убить из засады, мог сразить ударом меча, мог ударить из темноты громадным
как молот кулаком -- но зверь ненавидел людей лютой ненавистью, жаждал
смотреть в искаженное смертной мукой лицо жертвы, которая видит смерть,
трепещет, хотел насладиться агонией человека, ужасом!
соскочил как гигантский кот, -- в правой руке блестел кривой меч. Олег
обреченно прислонился к стене, тупик, однако тролль не взмахнул сразу же
мечом. Просто срубить голову, рассечь наискось или вдоль до пояса, но
слишком легкая смерть!
чтобы вывалились кишки, чтобы смерть была неминуемой, но длилась долго,
очень долго, а жертва, зная о неминуемой смерти, чтобы в страхе выла,
ползала, волоча за собой сизое переплетение мокрых внутренностей.
нога должна была ударить по лапе с мечом, левая -- в пах... Тролль
дернулся, меч выскользнул из пальцев и зазвенел по ступенькам внизу, но
левой Олег промахнулся -- толкнул тролля в бедро. Тролль зашатался,
кроваво-красные глаза вспыхнули на миг как горящие угли, с которых ветром
сдуло пепел. Олег напрягся: упал на спину беззащитный, как новорожденный
перед волком, а тролль навис -- огромный, лютый... Однако чудовище
внезапно бросилось за оружием.
вытащенная из воды рыба. Тролль наклонился, Олег прыгнул сверху, обеими
ногами ударил в спину.
упал, загремел костями по ступенькам еще ниже, на целый поверх. Олег
похолодел: в черной лапе тролля блестело -- зверь успел цапнуть меч!
подземелья с Томасом близко -- по прямой вниз, но прямо посреди дороги это
лютое чудовище, которое неизвестно как очутилось здесь, в южных краях.
Луна скользнула за облачко, под ногами была чернота, по спине дохнуло
холодом -- почти не отличишь узкую полоску верха стены от черной пустоты.
Он сжал кулаки, побежал по узкой тверди, каждый миг с замиранием сердца
ожидая, что на следующем шаге нога провалится в пустоту...
площадок, с которых хорошо обороняться, где удобно ставить катапульты,
бочки с кипящей смолой, но Олег со страхом понял, что заблудился. Он
добежал до угла, обогнул сторожевую башенку, где спал часовой,
остановился, пытаясь понять, где он находится.
взбегал по узким ступенькам, меч в его руке покачивался, рассыпал тусклые
лунные блески. Острые уши тролля торчали, как у волка, в оскаленной пасти
блестели крупные белые зубы.
башни, самом высоком месте замка. Вокруг деревянные перила, холодные и
равнодушные колючие звезды на черном, как грех, небе, земля где-то внизу,
в черноте.
замедлил шаг, чуть пригнулся, пошел наверх настороженный, собранный в
тугой ком звериных мускулов.
еще ныла, пальцы сгибались плохо. Тролль поднимался медленно, бесшумно,
взгляд не отпускал Олега. Кривое широкое лезвие хищно блестело, так же
блестели крупные зубы, особенно четыре изогнутых клыка, что не помещались
во рту.
площадку, их разделяло пять шагов. Взгляды сомкнулись, тролль растянул
губы в жестокой гримасе: беглец полностью в его власти. Шагнул,
остановился, в уголке широких губ пенилась желтая слюна. Глаза с
наслаждением впились в лицо жертвы. Перед ним трепетал беззащитный зверек,
и он хотел взять всю радость, не уронив ни капли, насладиться страхом,
ужасом, а уж затем оборвать жизнь -- с сожалением, что нельзя убить
дважды, трижды, много раз, -- оборвать жизнь медленно, дать ей увидеть
свою смерть, смерть в жутких муках, когда уже ничто не спасет...
сторону, дотянувшись до перил. Олег с трудом оторвал взгляд от блистающего
лезвия. Тролль скалил зубы. Противнику теперь не выскользнуть, дорога к
бегству закрыта.
чаще, но, увидев горящие глаза зверя, понял: тот владеет обеими руками
одинаково, а мечом играет, чтобы жертва ожила на миг -- тем интереснее
потом, глубже страх, агония.
жерди. Еще чуть -- и он полетит вниз на каменные плиты двора. Тролль если
даже ударит мечом, то не убьет -- жаждет рвать жертву зубами, чувствовать
теплую солоноватую кровь на губах, рвать живое мясо, пока жертва корчится,
дергается, отталкивает слабеющими пальцами...
рукоять ножа. Он передернулся: как можно такое забыть?
крепко взял за рукоять. Тролль медленно ступил ближе, красные горящие
глаза едва не прожигали дыры в жертве.
на нее взгляд, тут же перевел на противника, но рука Олега уже метнулась с
такой скоростью, что сам увидел лишь смазанное движение. Тролль булькнул,
словно поперхнулся вином, глаза его вылезали из орбит. Из горла торчала
рукоять ножа. Чудовищные мохнатые лапы конвульсивно дернулись, меч
выскользнул, ударился о камень, подпрыгнул и остановился.
темное от крови лезвие, в горле зияла дыра, из нее освобожденно плеснула
пенящаяся струя. Кровь выхлестывала, как горный поток, булькала, в лунном
свете поднимался пар. Шатаясь, тролль с ножом в вытянутой руке шагнул к
Олегу. Его глаза горели так, что Олег ничего не видел кроме пылающих
красных огней.
Они застыли на миг, пожирая друг друга глазами, Олег занес меч -- тяжелый,
острый, с загнутым лезвием. Тролль качнулся и снова пошел, вытянув далеко
вперед руку с ножом -- залитый кровью, хрипящий, осатанелый.
подрубленное дерево.
засова, тихий голос:
голову, с недоверием смотрел на калику: меч на поясе, в руке нож. Тот
остановился посреди застенка, давая глазам привыкнуть к догорающему
факелу:
Мышцы на плечах вздулись, Олег засопел, рванул, и железный штырь со
скрипом выдвинулся из стены. Томас не верил своим глазам, но калика
засопел над левой рукой, дернул, и Томаса отделило от стены.
висели крючья, щипцы, пилы, железные прутья для протыкания ног, особые
щипцы, коими полагалось выламывать зубы, рвать губы. В углу небольшой
горн, горка березовых поленьев. Томас с гримасой потер распухшие запястья:
почти сонно. Он словно бы не помнил, что шею ему натерло толстое железное
кольцо, где даже в полутьме виднеются глубоко вырезанные буквы, дескать,
сей раб принадлежит барону Оцету. В руке тихо позвякивала связка ключей,
что раньше висели на поясе тюремщика. Он печально оглядел застенок,
спросил тихо:
надежда.-- А что жгли и били... Только и того, что на этот раз не дал
Орловский Гай Юлий
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Березин Федор
Соломатина Татьяна