обрыва, но сиреневая дымка мешала - размывала очертания, не давала
возможности рассмотреть неизвестное существо детально. Вроде бы шея
длинная... Вроде бы ласты... Или не ласты?.. Нет, похоже, ласты... А вот
горбов, о которых Сказкин распинался, я не видел, хотя средняя часть
чудища была непомерно вздута... Еще бы!.. Сивуча сожрал!.. И чего лежит?..
Шевельнулся бы!.. В движении жизнь понятней...
сивуча!
кальдеру.
Кабара. Там обрыв каких-то пятнадцать метров, если не меньше... Где у тебя
фал?
Что ты с него поимеешь? За такого даже Агафон сухофруктов не даст, а ты
вон болезнь дурную схлопочешь!
не превышала пятнадцати метров. Прямо перед нами, за нешироким проливом
торчал Камень-Лев. Длинная скала, вблизи потерявшая сходство с царем
зверей, сильно мешала видимости.
этот твой гад.
конец его завис в метре от поверхности берега.
вопящие над кальдерой чайки. Он даже отошел в сторону. Видимо, так было
слышнее.
не происходит!
уминал гречку?
гречку!
том свете найду!
фала, я сжег бы себе все ладони. Но фал пружинил, держал. Перед лицом
маячила, покачиваясь, мрачная базальтовая стена, вспыхивали ослепительно и
тут же гасли вкрапленные в коренную породу кристаллики плагиоклазов, а
далеко вверху, над каменным козырьком обрыва, укоризненно покачивалась
голова Сказкина в кепке, закрывающей полнеба.
почти над берегом.
валун-опору.
земли.
понесло по осыпи, с шипением сдвинувшейся, поползшей к воде. Опрокинув на
спину, меня развернуло лицом к кальдере.
призрачных студенистых пластов, искривленных преломлением, прямо на меня
восходило нечто чудовищное, грозное, одновременно и бледное, как студень,
и жирно отсвечивающее, как нефть или антрацит.
бесполезно - чудовищная зубастая пасть, посаженная на гибкую змеиную шею -
эта пасть запросто сняла бы меня даже с трехметровой высоты!
и без всякой нужды замечая, что и камни эти, и сама вода одинаково
золотисты, одинаково светлы от невысокого уже солнца...
налицо.
п_р_у_ш_н_и_к_а_, как говорил Сказкин, я не знаю, но мысль, что мы с
Серпом Ивановичем воочию увидели легендарного Морского Змея, обдала мое
сердце торжественным холодком.
путешественниками! Его называли Краббеном. Его называли Горвеном. Он был
известен как Анкетроль. Его наделяли, и весьма щедро, пилообразным спинным
гребнем - такой гребень легко дробил шпангоуты кораблей; мощным хвостом -
такой хвост одним ударом перешибал самую толстую мачту; огромной пастью -
в такую пасть запросто входил самый тучный кок любого линейного флота;
наконец, злобным гипнотическим взглядом - такой взгляд низводил к
ничтожеству волю самого мужественного экипажа!
слухи о Краббене.
завтра его горбы распугивают акул в Атлантике.
является он на глаза. Фавориты Краббена - это, как правило, священники,
рыбаки, морские офицеры всех рангов, а также случайные пассажиры; почти
никогда не всплывает он под взгляды атеистов и океанографов.
в уход греков. "В деревянном коне, - утверждал Лаокоон, - прячутся чужие
воины!"
чудовищных змея. Быстро двигались они к берегу, и тела их вздымали перед
собой волну. Высоко были подняты их головы, украшенные кровавыми гребнями,
в огромных глазах светилось злобное пламя..." Эти-то гиганты, выбравшись
на сушу, и заставили молчать Лаокоона, а вместе с ним и ни в чем не
повинных его сыновей.
видели!
1887 года моряки со шхуны "Авеланж" столкнулись в заливе Алонг с двумя
лихими морскими красавцами, каждый из которых был длиной почти в два
десятка метров, морякам на суше прямо в глаза заявили: блеф! Массовая
галлюцинация! Однако в следующем году в том же самом заливе моряки
"Авеланжа" лишь выстрелами из своего единственного орудия смогли отогнать
от шхуны расшалившихся представителей своей "массовой галлюцинации".
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Гюго Виктор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Посняков Андрей