не было. Но он никогда, совсем никогда, Кирк, не утверждал, что ее отъел
птеродактиль.
заинтересованностью.
скоро перестанешь себя узнавать.
этот труп уже месяц лежит в земле, бармен с головой, поблескивающей, как
глянцевое яйцо, нелепый человечек в расстегнутой голубой рубашке, китайцы,
кивающие даже вентилятору, вдруг заработавшему под потолком, искалеченные
пальцы Отиса, Джек Берримен, вдруг впавший в необычную для него
задумчивость, и этот остров за стенами бара - прирастающий кладбищем, черт
возьми! И черное жирное солнце глоубстера, распростершее над миром
извилистые тонкие щупальца.
это факты, со мной не спорь... Факты всегда остаются фактами... - Я
запутался в несложной фразе, но китайцы и человечек в голубой рубашке
смотрели на меня, и я выпутался: - С фактами глухо... Могу дать совет...
Да, Кирк, ты нуждаешься в добром совете...
вдохновляли меня.
что поденке изучать вечность, заявил я побагровевшему Отису. Не трогай
вечности, Кирк. Мы все здесь поденки. А твой глоубстер, он дерьмо. Не знаю
почему, но мне так кажется. Просто большая куча дерьма, ничего больше.
Вообще скажу, Кирк, несерьезное это занятие - совать пальцы в пасть
птеродактилю. Совсем плохое занятие, несерьезное. И остров Лэн, Кирк, куча
дерьма. А вот моя пневмония, она от Бога. Я ее схлопотал, чтобы не
болтаться среди дураков. Понял? И вообще, пьяно прищурился я, завтра нос у
меня будет другой. И волосы будут виться. Видишь, у меня прямые волосы, а
вот завтра они будут виться. Это факт, Кирк. Это тебе не падаль,
выброшенная океаном. Подумаешь, глоубстер. Дохлая медуза! Видал я таких.
Есть медузы, что потянут сразу на пару тонн, вот какие! И ни костей у них,
ничего такого. Зачем заразе кости, подумай сам!
Прислушивались к нам китайцы и Нестор. Я чувствовал себя, как в аквариуме.
Они все смотрели на меня, как сквозь толстое стекло.
все равно медуза... Или головоногое...
взбешен.
говорим о большой медузе. Послушай, Кирк... - В голову мне пришла новая
идея. - А может эта куча дерьма быть просто гигантской амебой?
НАЧИНАЛ УЗНАВАТЬ МЕНЯ. - Джек! Как ты его терпишь? Зачем ты его сюда
притащил? Он отлежал в постели остатки ума. Внешне он выглядит умнее
Нестора, а несет полную чепуху. "Амеба"... - повторил он с отвращением.
Нелепость моего предположения была для него столь явной, что он даже
успокоился малость. - О глоубстере, Эл, я знаю больше, чем кто бы то...
раскрепостил, теперь они стали полными козлами. Взгляни на него! Эволюция
к хорошему не приводит.
я отвечу.
Бастли. Я ничем не рисковал, уверен, на острове таких были тысячи.
только послушай, Джек. "Выступающая из песка часть выброшенного штормом
тела..." Какого тела? Амеба, Кирк!.. "Выступающая из песка часть
выброшенного штормом тела... Она имела в длину более трех метров и два в
ширину, а над песком возвышалась на тридцать пять сантиметров..." Какой
стиль! Прост, как дерьмо! "Возвышалась на тридцать пять сантиметров". Я
могу нагрести кучу побольше!.. "По периметру, на расстоянии семи
сантиметров от выброшенного штормом тела, в песке были проделаны тестовые
отверстия. Твердых органических частиц в песке не обнаружено. Под само
тело сделан подкоп, снизу пропущены веревки, таким образом тело извлекли
из песка".
гнусно хохотнул: - Ты бывал в борделях, Кирк? - Сам не знаю, почему я
задал такой вопрос. - "Ткани оказались однородными, упругими,
волокнистыми, густо покрытыми жировой или масляной субстанцией. Она
издавала резкий прогорклый запах, напоминающий запах жирных кислот". -
Последнее почему-то меня возмутило. - Я могу нагрести тебе такую кучу
субстанции, запах которой даже тебя отпугнет, Кирк!
головой. Похоже, Отиса тут недолюбливали.
поддержке, пьяно подумал я. А мне она не нужна? Я ведь касался тела мадам
Дегри. Джек может утверждать что угодно, она и впрямь могла умереть от
сердечного приступа, но прикосновение к мадам Дегри до сих пор жгло мне
руку.
на наружных покровах оказалось не шерстью, как поначалу предположил доктор
Острич. Скорее всего, эта "шерстистость" явилась результатом разложения и
выщелачивания волокнистого материала. После взятия всех необходимых проб,
тело, выброшенное штормом, было сожжено".
волосатая! Ты, кажется, прав, Кирк, это не головоногое и не медуза.
Хотя... Слыхал, наверное, существовал такой аммонит... - Я с трудом
выговорил: - Пахидискус! Если развернуть его раковину, можно влезть, как
по лестнице, на четвертый этаж... Чего там только не увидишь, а, Кирк?
его. - "Памятку" составлял не я. Ее составляли Острич и Хара. Эти недоумки
свое получили. Можешь навестить их на кладбище.
к нашему столику. Он был полон важности, его распирало от важности. В
маленьких руках он держал развернутую газету.
твоему приятелю?
пояса рубашке и со страшной силой опустил развернутую газету на голову
криптобиолога.
неопрятная, хотя и коротко постриженная, голова Отиса.
уже лежали на его плечах.
Сейчас я выброшу тебя на улицу.
рубашке, на меня, на кивающих издали китайцев. В этих мутноватых глазах
сквозила грусть. По икре морского монаха, по морской прохладе, по
красивой, куда-то канувшей жизни, которой теперь уже никогда не будет. Он
даже вздохнул. А потом спросил:
кофейную чашку, Джек подошел к распахнутому окну и включил приемник,
поставленный на подоконник. - Я ждал Кирка в пять. Мы договорились
встретиться в пять, а сейчас уже седьмой час. И утром он не должен был ко
мне заходить. Он вечно все путает, черт побери. Он не понимает, что
делает.