шел в мою сторону, и я вытащил из-за пояса "магнум".
которую я бросил на траву, выбравшись из капсулы. Я отчетливо слышал его
голос.
поплыл душный белый туман. Он клубился, опутывал каждую ветку, ложился на
траву, глушил звуки. А когда туман рассеялся, никого на поляне не было. Ни
Лесли, ни его напарника, ни их "единицы". Только на боку, нижним краем
завалившись в яму, лежала моя машина "зеро", разучившаяся покорять время.
горячую землю. - Они вернулись в свой мир, где им не надо бояться каждого
куста, каждой тени. Разумеется, они не из тех, кто живет в покое, но они
среди людей... А я?.. Я жил в безвестности и сгину в ней. А они лет через
десять, покуривая трубки у камина, живописуют свои приключения на весь
мир. Конечно, то, что им позволят живописать... Возможно, они затеют цикл
телевизионных выступлений..." Я живо представил, как два пожилых агента,
сидя спинами к камере, рассказывают о том, как счастливо и просто они
сплавили двух своих отчаянных конкурентов, точнее, открытых врагов, не
куда-нибудь, а в далекое прошлое, за миллионы лет до их рождения.
надеялся, что ее никогда не будет.
двинулся к своей машине. В тумане что-то мелькнуло, и передо мной явилась
и снова растаяла какая-то гигантская смутная тень. Из рощи раздался
омерзительный долгий вопль. "Если здесь и находится пресловутая мастерская
по перечеканке живых существ, - подумал я, - то она работает в полную
мощь".
Оно походило на кенгуру и передвигалось такими же прыжками, помогая себе
еще и хвостом, служившим ему чем-то вроде балансира. В своем великом и
слепом ужасе это существо не видело перед собой ничего: с маху врезавшись
в невысокое тыквоподобное растение, оно буквально разнесло его на куски и
рванулось дальше. Почти сразу же из тумана выступил мрачный гигант, тень
которого я, наверное, и видел недавно. Высокомерно и тупо задирая в небо
плоскую, украшенную кривым рогом морду, он шествовал через поляну с
гордостью истинного хозяина этих мест.
земных недрах, под травами и деревьями, тянущимися корнями в глубь земли,
под базальтовыми подстилками материков прокатился, расширился, пополз
низкий тревожный гул. Деревья содрогнулись, прыгая по воде, зашуршали
болотные пузыри, из-под машины вдруг выплеснулась струя жидкой грязи.
Толчок! Еще один. Машину подбросило, и она покатилась вниз, к оврагу.
что связывало меня с людьми.
рухнувшим деревом. Вне себя от безумия, растворенного и во мне, и в
природе, я забрался внутрь и рванул на себя рукоять.
охота. Я доставлю ему удовольствие. Из этих болот вырвется только один
человек - он или я.
нечетких и таинственных, как бы увеличенных призмой растений. Выбравшись
наружу, прижавшись спиной к теплой броне "зеро", я сидел, уставившись в
низкую крону дерева гинкго, единственного, что я здесь узнал. И вдруг из
его похожих на сердечки листьев прямо на меня глянули огромные мерцающие
глаза не известного мне животного. Оно было невелико, неторопливо, ничем
не походило на гигантских обитателей этого мира, оно смотрело на меня с
робостью, но и доверчиво. Оно будто спрашивало: "Кто ты?"
чудовищные молнии! С грохотом, с ревом они падали с низкого неба, как
крючья, впивались в землю, отчаянно трепетали тысячами ответвлений,
заставляя замирать весь мир. А через секунды горячую тропическую мглу
разрывали еще более бешеные вспышки. Атмосферное электричество дыбом
подымало волосы на голове, покалывало каждый сустав. Я каждым нервом ждал
дождя, который бы смирил, наконец, этот чудовищный разгул электричества.
как водопад, потока. Полузахлебнувшийся, мокрый, я укрылся в машине Парка,
одинаково боясь ливня и возвращения Лесли. Всю ночь грохот молний, треск
рушащихся деревьев держали меня в напряжении, а взбесившиеся потоки воды
подтащили машину почти к оврагу. Утром я с трудом открыл замытый тяжелым
илом люк.
наклонившись к ручью, проверил "магнум". Хотелось есть, уши терзало
непонятное поскрипывание. Я догадался - микрофон! - и выключил его.
сердцебиение, задыхаясь в тягучих душных испарениях, я брел иногда чуть ли
не по колено в сыром месиве этих листьев. Увяжись за мной хищник, я бы не
смог ни убежать, ни отбиться. Но именно беспомощность делала меня
агрессивным. Я не думая выстрелил в показавшийся мне подозрительным куст и
едва не поплатился за это. Нечто вроде страуса - голое, лишенное оперения,
- чуть не сбило меня с ног. В передних, рахитичных по сравнению с нижними,
конечностях это существо сжимало то ли продолговатое серое яйцо, то ли
крупную шишку. Клыков у него не было, морда заканчивалась клювом, похожим
на клюв попугая, и выглядел уродец столь вызывающе, что я отступил.
следы. Трудно было не оценить преимущество снабженных перепонками крепких
птичьих лап, но не думаю, что следы эти были оставлены птицами. В просвете
ветвей, вдали, под короткой, похожей на саговую, пальмой я увидел и
обладателя этих лап, как две капли воды похожего на подаренную мне
когда-то Джой игрушку.
лишенное оперения. Остроумная формулировка, но этот философ, несомненно,
отказался бы от нее, явись перед ним игуанодон. Голый, как черная,
поставленная на треножник птичьих лап и крокодильего хвоста морщинистая
дыня, игуанодон медлительно и важно поедал листья саговника, пригибая
ветки ко рту передними лапами. А когти на лапах были такие, что ими можно
было растерзать слона.
развалах сырого ила еще более причудливое и еще более крупное существо.
Оно было поистине огромно! А шея его была столь длинна, что, встав на
задние лапы, оно запросто могло заглянуть в окно третьего этажа
Консультации. И если бы подобное вдруг случилось, я думаю, шеф был бы
весьма изумлен, увидев за стеклом мутные бессмысленные глаза гиганта.
Обляпанный илом, зеленой слизью и водорослями, хозяин лагуны или ее
побережья мрачно и упорно возился на мелководье, постепенно укореняясь в
ил. Всем своим видом он утверждал: я огромен! огромен! огромен! Говорил:
не надо меня трогать!
исключено, что лет через двести какой-нибудь любознательный эрудит с
другой планеты, посетив нашу мертвую, убитую бомбами и отходами
промышленности Землю, с изумлением обнаружит и поймет, что виновниками
свершившегося были мы сами.
Василенко Иван
Шломо Вульф
Каргалов Вадим
Сапковский Анджей
Шилова Юлия
Ибсен Генрик