человек... Да еще закомплексованный Пестель витийствовал в эмпиреях о
цареубийстве во благо народных свобод. Интересно, оставить его с
Александром Павловичем наедине - неужто и впрямь поднялась бы рука? Или
крепостным передоверил бы - дескать, ты, Ванька, сперва выпусти по моему
велению своею косою кишки помазаннику божию, а уж посля будет тебе воля...
Перепугали мечтательные предки Николая Павловича так, что ему потом всю
жизнь от слова "свобода" икалось - ну, и вел себя соответственно, мел
мыслителей из аппарата, оставлял одних неперечливых воров; чуть не
прогадал Россию...
стенах такое чудо в перьях, как нынешний я.
выутюженного мундира, пошел ко мне навстречу, протянул обе руки. Костистое
остзейское лицо его было печально вытянуто.
старика, что этак бесцеремонно выдернул вас из картвельских кущей в нашу
дрякву. Вы возглавите следствие. И назначал не я, - он потыкал пальцем
вверх. - Есть факторы... То есть, не подумайте, Христа ради, - он всерьез
испугался, что допустил бестактность, - будто я вам не доверил бы... Но
устали ж вы за весну, как черт у топки, мне ль не знать!...
подсохните, - покряхтывая, он выкатил масляный обогреватель из-за видавшей
виды китайской ширмы, прикрывавшей уголок отдыха-столик, электрочайник,
коробочки со сладостями; генерал был известный сладкоежка. Воткнул
штепсель в розетку. - Чайку не хотите ли?
теперь два дня ни есть ни пить не смогу. Давайте уж лучше к делу.
Какая жалость, что князь Ираклий так рано в отставку вышел!
Закинул ногу на ногу, немилосердно дергая левую бакенбардину так, что она
едва не доставала до эполета. В черное, полуприкрытое тяжелыми гардинами
окно лупил дождь.
страшное... Уж и не знаю, как начать.
профессор Корчагин, знали вы его...
на Краматорском гравимоторном. Помню, как же, - он замолотил себя
указательным пальцем по бакенбардам, затем снова поволок левую к плечу. -
Врач, два офицера охраны и два человека экипажа, люди все свои,
постоянные, который год с цесаревичем...
надежда, вопреки всему услышанному. Иван Вольфович даже крякнул. Обиженно
покосился на меня. Встал, сложил руки за спиною и, наискось пошел по
кабинету. Поскрипывал паркет под потертым ковром.
- они же с трех верст падали! С трех верст! Что вы, право!
вернулся ко мне.
земля была вспахана метров на пять в глубину.
оси. И ведь не просто падали, ведь взрыв был, голубчик мой! Весь моторный
отсек снесло-разнесло!
маневром? Скажем, при первом движении элерона - сраба...
выравнивая пачку, словно колоду карт несколько раз побил ее ребром
раскрытую ладонь. - Разве разберешь теперь? Впрочем, обломки конечно,
будут еще тщательнейшим образом исследованы. Но, по совести сказать, так
ли уж это важно?
например.
встрепенулся он. Размахивая пачкой, словно дополнительны
плавником-ускорителем, он чуть ли не вприпрыжку вернулся к столу, поднял
трубку одного из телефонов и шустро нащелкал трехзначный номер.
Внутренний, значит.
прибыл наш князь, уж минут двадцать тому. Ввожу помаленьку. Так точно,
ждем.
Лодейного Поля их пораскидало. Минут через шесть должны были от тяги
отцепляться и переходить на аэродинамику... Так что с элеронами, или с чем
там вы хотели - не проходит, Александр Львович. С другой стороны - в
Тюратаме уже тоже чуток надыбали. С момента предполетной техпроверки и до
момента взлета - это промежуток минут в двадцать - к кораблю теоретически
имели доступ четыре человека. Все - аэродромные техники, народ не
случайный. Один отпал сразу - теоретически доступ он имел, но возможностью
этой, так сказать, не воспользовался - работал в другом месте. Это
подтверждено сразу пятью свидетелями. Все утро он долизывал после
капремонта местную поисковую авиетку. Что же касается до трех остальных...
меня. Вошел невысокий, очень прямо держащийся, очень бледный человек в
партикулярном, траурном; в глубине его глаз леденела молчаливая боль. Я
вскочил, попытался щелкнуть каблуками хлюпающих туфель. До слез было
стыдно за свое разухабистое курортное платье.
осторожно пожал. Сердце заходилось от страдания.
Россия.
негромкий ответ. - Алекс был талантливый и добрый мальчик, ваш тезка,
князь...
вы позволите нам с Александром Львовичем уединиться на полчаса?
оставались, как у побитой собаки. - Мы воспользуемся вашей запазушной
приемной, - и он сделал мне приглашающий жест к двери, в которую вошел
минуту назад.
едва не споткнулся. Он мягко взял меня за локоть и настойчиво протолкнул в
дверь первым.
чуланчик, нежели комната; смутно мерцали вдоль стен застекленные стеллажи
с книгами; в дальнем от скрытого гардинами, сотрясаемого ливнем окна углу
стоял низкий круглый столик с двумя мягкими креслами и сиротливой,
девственно чистой пепельницей посредине. Торшер, задумчиво наклонив над
столиком тяжелый абажур, бросал вниз желтый сноп укромного света.
Император занял одно из кресел, жестом предложил мне сесть в другое.
Помолчал, собираясь с мыслями. Достал из брючного кармана массивный
серебряный портсигар, открыл и протянул мне.
тоже взял; спрятав портсигар, предложил мне огня. Закурил сам. Пальцы у
него слегка дрожали. Придвинул пепельницу - ко мне ближе, чем к себе.
буквы истинно верующие, и с маленькой - те, у кого это лишь привычное
присловье, наравне с "например", "елки-палки" или "мать чесна" (прим.
авт.)].
на самого себя он взмахнул рукой с сигаретой и оборвал фразу. - Не мое это
дело. Как лучше обеспечить успех думаете вы, профессионалы, - помолчал. -
Я предложил, чтобы вы, князь, возглавили следствие, по некоторым
соображениям, их я раскрою чуть позже. А пока что...
тоскующими глазами. Сквозь конус света над столиком, сонно переливая
формы, путешествовали дымные амебы.