Чтение 7–й страницы книги ~Новое оружие~

меняет.

Затемнение. Освещается левая сторона сцены. Кабинет Макарова в
министерстве. Столы, составленные буквой "Т", ковровая дорожка, телефон с
коммутатором, коричневый сейф, на стенах три портрета. За столом МАКАРОВ.

Входит, слегка прихрамывая. Шардецкий.

МАКАРОВ. Иван Иванович, рад вас видеть в добром здравии!

ШАРДЕЦКИЙ. Здравствуйте, Олег Викторович. Я к вам, как гоголевский
городничий, с пренеприятнейшим известием... (Быстро проходит, усаживается).
Американцы закрыли нейтрино.

МАКАРОВ. В каком смысле закрыли?

ШАРДЕЦКИЙ. Не в физическом, разумеется. Из последних выпусков
американской литературы по ядерной физике исчезли публикации по нейтрино и
слабым взаимодействиям.

МАКАРОВ. Ого... такое уже было!

ШАРДЕЦКИЙ. Да. Так было с публикациями по делению урана когда начались
работы по созданию урановой бомбы. И еще: симпозиум по физике слабых
взаимодействий, который должен был состояться в феврале в Сан-Франциско,
отменен.

МАКАРОВ. Могу еще добавить: недавно конгресс США утвердил
дополнительные ассигнования в размере 55 миллионов долларов на
исследовательскую работу по министерству обороны... Значит, это всерьез,
Иван Иванович!

ШАРДЕЦКИЙ. Всерьез. И они сами указывают нам направление работы...
спасибо им хоть за это! (Встает, прихрамывая шагает по кабинету). Но если
так куда идем, а? Камо грядеши, мир? Управление устойчивостью ядер ядер, из
которых состоит все и вся на Земле. Вы представляете, что это может значить?
Взрывы зарядов докритической массы то есть ядерных бомб на складах или
реакторов на атомных электростанциях и кораблях. Или наоборот: ядерные
материалы утратят срои свойства. Или станут радиоактивными обычные вещества,
вода, например... Черт знает что! (Садится. Трет лицо). Простите, Олег
Викторович, я ужасно расстроен этими соображениями.

МАКАРОВ. Ну, так беретесь?

ШАРДЕЦКИЙ. За что? Ах, вы об этом! Гм... Теперь я буду страховаться,
Олег Викторович. Вы ведь, небось, сразу навалите на нас правительственное
постановление: умри, но сделай. А если не сделаем? Мало знаем об этой
проблеме. Если не откроем этот процесс?

МАКАРОВ. Откроете, Иван Иванович, вы да не откроете! Помните, как было
в 46-м году? Важно было знать, что есть атомная бомба. Так и сейчас... Не
такие американцы дураки, чтобы без ничего отвалить на работу пятьдесят
миллионов. Выходит, они что-то знают. Значит, возможно! Вы же сами говорите:
они подсказывают направление поисков нейтрино. Кому же, как не вам?

ШАРДЕЦКИЙ. Гм... а если все-таки не выйдет? И спросят вас: куда
смотрели?

МАКАРОВ. Как куда? На Соединенные Штаты Америки, передовую в
техническом отношении державу. Теперь-то все проще, Иван Иванович. Теперь:
надо!

ШАРДЕЦКИЙ. Тоже верно... Что ж, входите с предложением в правительство,
Олег Викторович. Надо, куда ж денешься.

МАКАРОВ. Да-а, опять мы отстали от Штатов... Ну, ничего. Догоним. Не
впервой!

Занавес.

Действие второе. ПОИСКИ В ПОТЕМКАХ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Освещена левая половина сцены. Кабинет Шардецкого в КБ-12. Широкое
окно. За ним обычный для исследовательских организаций пейзаж: ящики с
нераспечатанным оборудованием, баллоны со сжатыми газами, мачты и
трансформаторы высоковольтной подстанции. Далее: снежное поле и на горизонте
темная бахрома подмосковного леса. На стене кабинета небольшая коричневая
доска, таблицы радиоактивных семейств и портрет И. В. Курчатова. На столе
микрофон селектора. В кабинете. ШАРДЕЦКИЙ, ШТЕРН, СЕРДЮК, ВАЛЕРНЕР, ЯКУБОВИЧ
и САМОЙЛОВ. Идет оперативка.

ШАРДЕЦКИЙ. Начнем по порядку. Первый экспериментальный. Прошу, Исаак
Абрамович. Чего достигли за последний месяц?

ШТЕРН. Исследовали нейтрино-мезонные взаимодействия на средних
энергиях. Ничего нового, Иван Иванович. Думаем сдвинуться к большим
энергиям.

ШАРДЕЦКИЙ. Сколько опытов провели?

ШТЕРН. Более двух тысяч. По пять опытов в каждом поддиапазоне.
Просмотрели 95 тысяч "трековых" снимков.

ШАРДЕЦКИЙ. Солидно. Что ж, переходите к большим... Третий
экспериментальный, прошу.

СЕРДЮК. Изучали содействие нейтрино и антинейтрино от уранового
реактора на гамма-радиоактивный кобальт и альфа-радиоактивный уран-235.
Результат отрицательный.

ШАРДЕЦКИЙ. Сколько облучений выполнили?

СЕРДЮК. Более трех тысяч.

ШАРДЕЦКИЙ. Тоже солидно. Значит, и эта возможность отсекается. Пробуйте
теперь облучать ядра с помощью нейтрино малых энергий, Евгений Сергеевич.

СЕРДЮК (морщится). Их очень трудно обнаруживать, Иван Иванович, мало
сечение захвата.

ШАРДЕЦКИЙ. Так не заниматься этим, что ли? Искать там, где светло?
Усовершенствуйте способы отсчета нейтрино... Дальше. Лаборатория плазмы,
прошу.

ЯКУБОВИЧ. Генерация нейтрино в высокотемпературной плазме идет, но
очень неустойчиво. Опыты требуют более точной теории устойчивости плазмы,
коей, к сожалению нет.

ШАРДЕЦКИЙ. А почему нет? Теоретический отдел?

ВАЛЕРНЕР (нервно). Теоретический отдел, теоретический отдел чуть что,
сразу теоретический отдел! Теория строится на основе опытных данных, Иван
Иванович. Точная теория на основании достоверных опытных данных. Через две
точки можно, как известно, провести множество окружностей, определенную же
окружность можно построить лишь по трем точкам! Пока что плазменники дали
нам, образно говоря, лишь две опытные точки. Этого, увы, недостаточно!

ЯКУБОВИЧ. Так вы ж меня извините, Шарль Борисович, по трем точкам я и
без вас окружность построю.

ВАЛЕРНЕР. Так и вы меня извините, дражайший Илья Васильевич! Не об
окружности речь!

ШАРДЕЦКИЙ. Все ясно, Иван кивает на Петра, а...

ВАЛЕРНЕР. А Петр на Ивана, вот именно!

ШАРДЕЦКИЙ. Тоже верно... Ну, а чем порадует нас группа "Эврика"?

САМОЙЛОВ (рассеянно). Мы что? Мы ничего. Работаем. Обнаружили еще
полдесятка "комариных эффектиков"... да что толку? Ни за какой не
ухватишься. Все их можно объяснить. Нам такие не надо..

ШАРДЕЦКИЙ. Ясно... (Раздраженно). Почему вы опять небритый, Петр
Иванович? Сколько раз я вас просил хотя бы на совещания являться без этой
щетины на щеках.

САМОЙЛОВ (трогает щеку). Думаете поможет?

ШАРДЕЦКИЙ. Поможет, не поможет извольте быть аккуратны. (Помолчав, ко
всем). Что ж, товарищи, продолжаем искать. Пусть вас не огорчает, что весь
этот год мы получали одни отрицательные результаты. И отрицательное знание
знание. Чем больше мы отсечем неудачных вариантов, тем ближе будет удачный.
Есть в природе процесс стабилизации ядер, не может его не быть... Все.

Командиры расходятся.

Шардецкий, сгорбившись, сидит за столом. Входит Макаров он в модном
зимнем пальто, в пыжиковой шапке, с портфелем.

МАКАРОВ. Добрый день, Иван Иванович! (Раздевается, вешает пальто на
стойку). Вот решил вас навестить, поглядеть, как дела, не нужно ли чего.

ШАРДЕЦКИЙ. Здравствуйте, Олег Викторович. С приездом. (Трет правую
сторону головы, морщится).

МАКАРОВ (садится у стола). Вы нездоровы, Иван Иванович?

ШАРДЕЦКИЙ. Э, пустяки, не обращайте внимания. Просто я теперь точно
знаю, какая часть моего мозга ведает научными делами. Вот эта (показывает)
от виска до затылка... Плохи дела, Олег Викторович. Год прошел, как сон
пустой. В пересчете на коллектив четыре тысячи лет... Мне уже неловко перед
сотрудниками. Год назад я перед ними соловьем заливался, на семинарах:
что-де при нынешнем уровне экспериментальной техники, при наших знаниях, при
нашем оснащении весь пятидесятилетний путь от открытия Беккереля до
термоядерной реакции можно пройти за несколько месяцев. И это действительно
можно... если иметь соответствующее открытие. А его нет.

МАКАРОВ. В чем же суть ваших затруднений? Я, конечно, отстал. Но вы,
пожалуйста, объясните, чтобы я отчитался в Москве.

ШАРДЕЦКИЙ. Объяснить можно... объяснить все можно. А вот сделать...
Словом, так. (Подходит к доске, рисует мелом круг, в нем малые кружки). Вот
атомное ядро, система из десятков частиц-нуклонов. Когда-то, миллиарды лет
назад, во Вселенной конденсировались облака ионизированного водорода...