придешь или нет? Ричарда бы ободрать...
мы штуку притащили...
понятно, для чего эти "пустышки" служили, а во-вторых, если одна моя
идейка пройдет... Напишу статью, и тебе ее персонально посвящу: Рэдрику
Шухарту, почетному сталкеру, с благоговением и благодарностью посвящаю.
Шухарта". Звучит?
пересчитал зелененькие и пошел себе.
и надутый, что твой индюк. Вокруг него толпа, тут и сотрудники, и
корреспонденты, и пара сержантов затесалась (только что с обеда, в зубах
ковыряют), а он знай себе болбочет: "Та техника, которой мы располагаем, -
болбочет, - дает почти стопроцентную гарантию успеха и безопасности..."
Тут он меня увидал и сразу несколько усох, улыбается, ручкой делает. Ну,
думаю, надо удирать. Рванул я, однако не успел. Слышу: топочут позади.
от них оторвешься: один, с микрофоном, - справа, другой, с фотоаппаратом,
- слева.
затылком. - Гараж как гараж...
почему у него нос как свекла. Он по скромности замалчивает, а это было
наше самое увлекательное приключение.
тихо. Высунулся: никого. И пошел себе, посвистывая. Спустился в проходную,
предъявил дылде пропуск, смотрю, он мне честь отдает. Герою дня, значит.
знакомством.
рассказывать?
люблю. Девки от них без памяти, а чего, спрашивается? Не в росте ведь
дело... Иду это я по улице и размышляю, в чем же тут дело. Солнышко
светит, безлюдно вокруг. И захотелось мне вдруг прямо сейчас же Гуту
увидеть. Просто так. Посмотреть на нее, за руку подержать. После Зоны
человеку только одно и остается - за руку девочку подержать. Особенно
когда вспомнишь все эти разговоры про детей сталкеров, какие они
получаются... Да уж какая сейчас Гута, мне сейчас для начала бутылку
крепкого, не меньше.
машины во всей своей красе, широкие, желтые, прожекторами и пулеметами,
жабы, ощетинились, ну и, конечно, голубые каски всю улицу загородили, не
протолкнешься. Я иду, глаза опустил, лучше мне сейчас на них не смотреть,
днем на них мне лучше не смотреть совсем: есть там два-три типчика, так я
боюсь их узнать, скандал большой получится, если я их узнаю. Повезло им,
ей-богу, что Кирилл меня в институт сманил, я их, гадов, искал тогда,
пришил бы и не дрогнул...
слышу: "Эй, сталкер!" Ну, это меня не касается, иду дальше, волоку из
пачки сигаретку. Догоняет сзади кто-то, берет за рукав. Я эту руку с себя
стряхнул и вполоборота вежливенько так спрашиваю:
ссохся, желтый стал какой-то.
так и сверлит меня глазами. - Ты мне лучше скажи, почему сразу не
останавливаешься, когда тебя зовут?
кобурах, глаз не видно, только челюсти под касками шевелятся. И где у них
в Канаде таких набирают? На племя их нам прислали, что ли?.. Днем я
патрулей вообще-то не боюсь, но вот обыскать, жабы, могут, а это мне в
данный момент ни к чему.
сталкера...
вам, капитан, глаза у меня тогда открылись. Если бы не вы...
удостоверение и предъявляю его капитану Квотербладу. Он взял мою книжечку,
перелистал, каждую страничку, каждую печать просто-таки обнюхал, чуть ли
не облизал. Возвращает мне книжечку, а сам доволен, глаза разгорелись, и
даже зарумянился.
прошли для тебя мои советы даром. Что ж, это прекрасно. Хочешь верь,
хочешь не верь, а я еще тогда предполагал, что из тебя толк должен
получиться. Не допускал я, чтобы такой парень...
голову, а сам, конечно, слушаю, глаза смущенно опускаю, поддакиваю, руками
развожу и даже, помнится, ножкой застенчиво этак панель ковыряю. Эти
громилы у капитана за спиной послушали-послушали, замутило их, видно,
гляжу потопали прочь, где веселее. А капитан знай мне о перспективах
излагает: ученье, мол, свет, неученье тьма кромешная, господь, мол,
честный труд любит и ценит, - в общем, несет он эту разнузданную
тягомотину, которой нас священник в тюрьме каждое воскресенье травил. А
мне выпить хочется, никакого терпежу нет. Ничего, думаю, Рэд, это ты,
браток, тоже выдержишь. Надо, Рэд, терпи! Не сможет он долго в таком же
темпе, вот уже и задыхаться начал... Тут, на мое счастье, одна из
патрульных машин принялась сигналить. Капитан Квотерблад оглянулся,
крякнул с досадой и протягивает мне руку.
человек Шухарт. С удовольствием бы опрокинул с тобой стаканчик в честь
такого знакомства. Крепкого, правда, мне нельзя, доктора не велят, но
пивка бы я с тобой выпил. Да вот видишь - служба! Ну, еще встретимся, -
говорит.
и делать ножкой, - все, как ему хочется. Потом он ушел наконец, а я чуть
ли не стрелой в "Боржч".
протирает и смотрит их на свет. Удивительная, между прочим, вещь: как ни
придешь, вечно эти бармены бокалы протирают, словно у них от этого зависит
спасение души. Вот так и будет стоять хоть целый день, возьмет бокал,
прищурится, посмотрит на свет, подышит на него и давай тереть:
потрет-потрет, опять посмотрит, теперь уже через донышко, и опять
тереть...
не говоря лишнего слова, наливает мне на четыре пальца крепкого. Я
взгромоздился на табурет, глотнул, зажмурился, головой помотал и опять
глотнул. Холодильник пощелкивает, из музыкального автомата доносится
какое-то тихое пиликанье. Эрнест сопит в очередной бокал, хорошо,
спокойно... Я допил, поставил бокал на стойку, и Эрнест без задержки
наливает мне еще на четыре пальца прозрачного.
вызвал. Жил потом в свое удовольствие.
думаешь, кто нас посетил, а?
Тарелку поставил передо мной, пододвинул кетчуп, а сам снова за бокалы.
Эрнест свое дело знает. Глаз у него наметанный, сразу видит, что сталкер
из Зоны, что хабар будет, и знает Эрни, чего сталкеру после Зоны надо.
Свой человек Эрни! Благодетель.
нашем брате зарабатывает. Какие цены на хабар в Европе, я не знаю, но