Мы уже были в Касимове, но не более двух дней. Три перевязки,
сделанные искусным лекарем, встретившимся нам на дороге,
облегчили рану брата. Он не захотел тесниться в городе,
наполненном великим множеством раненых, и, почувствовав себя в
состоянии лечиться при полку, решился ехать в армию. В Касимове
любопытно видеть древнее кладбище татарских ханов и читать
надписи на обломках великолепных надгробников; но я не успел
ничего видеть. Я только видел большие барки, на которых
благородные семейства со всем домом, с каретами, лошадьми и
прочим, тянулись вниз по реке. Все уплывает, уходит или уезжает!
Вот времена! Дай бог, чтобы они скорее кончились и никогда не
возобновились!
Как странна упряжь уезжающих! Часто подле прекрасной английской
верховой лошади видим мы запряженную водовозную клячу; видим
людей богато одетых в крестьянских телегах! Теперь люди
испытывают то, о чем прежде едва ли слышали. Очень редко видим
едущих к Рязани; везде оглобли и дышла повозок и головы лошадей
обращены в противоположную сторону.
Сейчас гулял я по берегу Оки и смотрел, как буря играла синими
волнами ее и гнала их в далекое пространство открытых степей. В
разных местах приметны на берегах Оки огромные горы сыпучего
песку: кто насыпал их? веки или наводнения? Песчаные берега,
осененные темно-зелеными елями, под туманным небом представляют
унылые Оссияновские картины.
Здесь, в Ольгове, есть монастырь на превысокой скале над Окою.
Отшельник, живущий в нем, может смотреть в одно окно на Европу, в
другое - на реку и степи, идущие к пределам Азии. С одной стороны
слышит он шум страстен и стон просвещенных народов, с другой -
представляется ему молчаливая природа, в величественной важности
своей. Полудикие племена, кочующие в дальних степях, не имеют
великолепных городов и пышных палат, но зато незнакомы с заботами
и горестями, гнездящимися в них!
В Рязани простились мы с братом Сергеем: он поехал отыскивать
жену свою и семейство, которое составляло все утешение, все
счастие трудами и бурями исполненной жизни его. Кажется, Плутарх
сказал, что брат есть друг, данный нам природою; мы испытали это,
особенно в теперешнем странствии.
От Рязани проехали опять Зарайск, потом Каширу и Серпухов.
Какие прелестные места!.. Здесь берега Оки унизаны селениями,
расположенными на прекрасных холмах, между зелеными рощицами.
Почти на всякой версте видим красивые господские домы, каменные
церкви, больницы и сады. Какое приятное соседство! Как счастливы
должны быть здесь люди, если только они так хороши, как их
природа! Женщины здешние имеют живой, алый румянец на белом лице,
белокуры и вообще очень хороши собою. Здесь, верно, проводят
приятные летние месяцы в хозяйственных занятиях, во взаимных друг
другу посещениях, в прогулках по светло-голубой Оке и живописным
берегам ее. Зимою здесь, верно, пользуются таким близким
соседством: катаются на легких санях или бегают на коньках по
светлому льду из дому в дом. Занимаются приятными разговорами,
музыкою, полезным чтением и, важность бесед услаждая невинными
забавами, живут в дружбе, любви и простоте, вовсе не заботясь о
шумных городах и большом свете. Так думаешь, но совсем не то
находишь. К сожалению, с того времени, как французские моды
вскружили головы французских питомцев, на Руси изредка стали
заглядывать в поместья свои. Собрав сельские доходы, тотчас
спешат приносить их на алтарь моде во храмах, воздвигнутых ею в
Москве. Французские торговки и рассеянная жизнь все поглощают!..
Питомцы французов, не заботясь о наследии отцов, входят в долги,
читают французские романы и не могут поверить, что б стране своей
родной с счастьем можно в селах знаться!
Опустелые каменные домы и различные заведения свидетельствуют,
что здесь некогда люди пользовались выгодами и приятностями
сельской жизни. Может быть, теперь, вразумленные пожаром Москвы,
сожженной их любимцами, дети возвратятся к благим обычаям отцов
своих.
Друг мой! Французы-учители не менее опасны и вредны
французов-завоевателей: последние разрушают царства, первые -
добрые нравы, которые, неоспоримо, суть первейшим основанием всех
обществ и царств. Рассказывают, что одна несчастная, не россиянка
по воспитанию, слюбившись с французом, воспитателем ее детей,
выгнала из дому доброго, честного и генеральский чин уже имевшего
мужа своего. Она могла это сделать, ибо, к несчастью, все имение
принадлежит ей. Нежный отец украдкою только видается с детьми
своими. Когда велено было всех французов высылать за границу, то
этот назвался прежде итальянцем, а потом жидом! Каковы французы!
Нет брани, которой бы стоил этот превратный и развратный народ!
Теперь здесь побережье Оки совершенно пусто; все господа уехали в
степи от французов, так как прежде, заражаясь иноземною дурью,
ездили в Москву и в Париж к французам.
Признаюсь тебе, что сколько я ни люблю прежних французских, а
особливо драматических, писателей, однако желал бы, чтоб язык их
менее употребителен был у нас. Он такой же вред делает нашему,
как ничтожный червь прекрасному величественному древу, которого
корни подтачивает.
Крайне прискорбно видеть и в армии язык сей в излишнем
употреблении. Часто думаешь, что идешь мимо французских биваков!
Я видел многих нынешнего воспитания молодых людей, которые
прекрасно говорят и пишут по-французски, не умея написать
правильно нескольких строк на своем природном языке. Я приметил,
что люди эти умны только по-французски. Послушай их, говорящих
по-русски, - и вся ловкость, все обороты, вся замысловатость
исчезают! Это очень легко объяснить. Ты знаешь, что у французов
почти все умники суть фразеры (fraseurs), которые умны чужим
умом. Память их испещряется выражениями разных писателей, и они
беспрестанно повторяют то в разговорах, что затвердили в книгах.
Множество каламбуров, пословиц и памятных стихов (des vers a
reteniv) придают разговорам их какую-то пестроту и приятность...
на первый только раз! Однажды спросили у Дидерота, каких он
мыслей о том человеке, с которым недавно проговорил целый час?
"Он умен", - отвечал. Дидерот. Но те, которые знали его коротко,
начали смеяться и доказали, что он дурак. "Ну, так я не виноват,
- возразил Дидерот, - что он на один только час запасся умом!"
Стало, у французов можно запасаться умом? По-русски совсем иначе:
надобно сочинять свой разговор, изобретать выражения, а для этого
нужен незаемный ум. Суворов знал прекрасно французский язык, а
говорил всегда по-русски. Он был русский полководец!
Я сделал бы великое преступление, если б в то время, как загружаю
некоторые письма мои к тебе разными подробностями, не упомянул о
деяниях одного из знаменитых соотечественников наших. Эти деяния,
весьма полезные теперь, почтенные во всякое время и драгоценные
для истории, пролагают сами себе верный путь чрез благородные
сердца современников в память и сердца потомков. Я говорю о
подвигах доброго, человеколюбивого генерала графа Воронцова. В
самых молодых летах, получа одно из величайших наследств в
России, он не уснул на розах. Напротив, по стезе трудов и терний
пошел за лавровыми венцами. Не стану распространяться о его
храбрости - она известна. Но не могу не разделить с тобою
удивления моего тому, что ни богатство, в котором так легко
черствеют сердца, ни блеск воинской славы не могли отвлечь его
внимания от страданий ближних.
Никто больше его не вникал в нужды бедных офицеров, в никто не
был ближе к принесению им помощи. Он привлекал к себе любовь
подчиненных и славился ею еще в то время, как водил отряд свой по
вертепам Балканских гор. Отгремев на берегах Дуная, явился он в
войсках Второй Западной армии. В день ужаснейший Бородинской
битвы долго отстаивал с преданными ему гренадерами место свое на
левом крыле. Наконец, покрытый ранами и славою, с потерею крови и
памяти унесен с поля. Теперь, остановясь в одном из своих
поместий, лежащем на одной из больших дорог, ведущих из Москвы в
глубь России, он открыл весь дом свой к помещению, а сердце к