уходил от вышки, но он шел к длительному сроку наказания. По сути и
Гордий, отступая, вел их к этому.
Это было для меня трудным делом, так как я ее никогда не видел. Долго я
отделывался общими фразами, называя такие приметы, которые можно сказать о
любой девушке. Но потом меня _п_р_и_ж_а_л_и_, и я, по намечным подсказкам
следователя, описал приметы: рост средний, фигура изящная, щеки
пухленькие, подбородок полненький, губы средние, миловидная, прическа
пышная, характерных особенностей нет. Цвет глаз, сказал, не помню..."
предложили три карточки, и я растерялся. Перед опознанием мне говорили,
что решается моя судьба, я должен опознать, иначе не поверят, что я
сожительствовал и что убийство - это бытовая драма...
фото более всего подходило к тем намекам и попутным замечаниям. Указал на
среднюю, но не угадал. Остались две крайние. Растерялся, не знал, на какую
указать. Минут 30 думал. Следователь не выдержал и сказал: "Может, тут
вообще нет Иваненко?" Прошло полтора часа, понятые стали нервничать. Тогда
я решился, незаметно приподнял фото и на обороте увидел подпись, после
чего уверенно указал на фото N_3. После этого мне пришлось давать
объяснения, почему не мог сразу опознать и убеждать, что это не нежелание,
а переживание при виде фото..."
спишь, ешь, дождался, что попал в больницу, дождался, что отправили с
незаконченным делом на пенсию..." - "Да я и сам просился! Сам!" - крикнул
он злобно. - "Ах вот как!" - "Не путай меня! Не нажимай на меня... Я
сегодня... устал. Понимаешь, устал! Отстань... Поговорим завтра..."
билету, гражданин!
вроде и не пьяный. Рубль платите. Иначе сдам, гражданин, в милицию.
отдайте.
Чего шептать? Шел бы домой, лег спать... Или читал бы газету...
как бы с занозой в сердце. Он говорил молодой красивой женщине все, что
думает. Он говорил: "Вы не имеете права молчать сами, не имеет права
молчать ваш муж. Он не виноват. Понимаете, он не виноват. Но разве может
невиновный человек сидеть? Вы скажите мне: может? Или не может? Я вышел из
себя, простите. Но ваш муж не помогает мне. Только я что-то начинаю
разумное тянуть, ваш муж немедленно отказывается, он твердит: "Я убил!" До
каких пор это будет продолжаться? Можете хотя бы вы помочь мне? Вы, вы,
вы! Можете вы поговорить с ним при свидании и заставить его быть стойким,
не тюхтерей, не слабеньким? Пусть, наконец, он станет мужчиной, черт его
подери! Сколько в бумагах лежит его настоящих показаний, где он страстно
доказывает, что не является убийцей! И это правда, а не то, что он вдруг
утверждает, чего-то напугавшись, что он - убийца..."
занозой в сердце. Именно она сказала: "Он есть. Но его может не быть. Я
все десять лет, изо дня в день, буду ходить к нему. Пусть он живет. Я не
верю в законы. Если вы говорите, что он не виновен, то почему он сидит?"
почувствовал: у него под сердцем заноза. Она шевелится, шевелится,
шевелится. Она набухает, набухает. Он тогда пошел к автобусной остановке,
у него поплыли круги в глазах, потому что под сердцем уже так все взбухло,
что дошло до глаз, до рта, он задохнулся и упал...
(как-то шло дело об убийстве, этот врач был экспертом по делу) улыбнулся
ему дружески и, потрогав за плечо, сказал:
вдруг так и Нюша смогла выкарабкаться! Но тут же он вспомнил все. Как шел
от жены Дмитриевского. И что она сказала ему тогда. "Я не верю в законы!"
Вот ведь как! Он скривился, словно от зубной боли. Врач обеспокоенно стал
щупать пульс.
Дмитриевского. Боже! В молодые такие годы... И это есть людское счастье -
ждать десять лет? После того, как на него обрушилось, после того, как его
обвинили?! Он имел любовницу, он убил ее... Эта женщина - жена - сама
рассчет? Или она так любит его, что на все махнула рукой? Лишь бы он был!
Лишь бы его не стали теребить и не пересудили на высшую меру наказания...
Может, она ему и внушила все?
сыновьях и внуках, и об этой красивой женщине... Он потом ходил, глотал
пилюли, принимал разные процедуры. И несколько месяцев перед ним стояла
красивая женщина, которая собиралась ждать своего мужа десять лет, ходить
в тюрьму изо дня в день, если это будет возможным, и все это время не
верить ничему: ни нашим законам, ни нашим адвокатам, ни тюремному
начальству...
проходивших по делу об убийстве, - некто Боярский. Он был со своей
миловидной, вызывающе презрительной к адвокату, женой. Видимо, она не
могла простить ему, что дело Дмитриевского им проиграно. Ни жена, ни
Боярский с адвокатом не поздоровались по-человечески. Лишь холодно кивнули
ему.
Она вот-вот должна была стать матерью. То есть она через некоторое время
должна была стать матерью. Живот ее не выпирал так резко, чтобы можно было
определить: вот-вот ждет ее родильный дом, будет наследник или
наследница...
него, после прихода его к ней, она поехала к своему любимому несчастному
мужу, и там им дали свидание. Если она до этого как-то, может, думала, что
ее муж... Ну, что у него была любовница... Что он хотел развязаться с
ней... Что все так получилось... Если она так думала, то после разговора с
адвокатом, заявив ему, что не верит в наши законы, решила продолжать
жизнь, вырастить ребенка, а если потребуется и второго, муж выйдет в конце
концов! После его истерических выкриков: "Он не виновен, он же не
виновен!" она прониклась нежностью к Дмитриевскому; все, - сказала она
себе, - пусть так и продолжается, я люблю мужа, вот и глядите, как я
люблю. Белые сны, песенка Пианиста! Как прекрасна и нежна эта песенка!
"Пианист, нашу!" Они, эти разные люди, заключенные, признавали его песню.
Человечество, точнее часть человечества в лице мужчин, всегда верит до
последнего в любовь женщины! И это одно из самых прекрасных чувств на
земле. Белые сны! - Гордий, несмотря на хмурость Боярского и его жены,
сделал на своем лице какое-то подобие радости, что было замечено женой
Дмитриевского.
этого она, после его поражения на суде, не хотела видеть Гордия.
недаром он живет. Если после его добрых намерений жизнь продолжается, то
это уже хорошо, это прекрасно!
плащ.
вопросов.
воротник своего плаща. - Незачем! Понимаете, незачем! - Он раздельно и
тягуче произнес последнее слово.
лицо исказилось в злобе.
так, так! Все, что идет, все... Нет, не стоит... Все не за нас, таких...
Нам даже отказано написать что-то не за своей подписью... Только потому
что мы боимся... Да, боимся! Я после Дмитриевского боюсь... спать. Придут
и поведут! Но! Погодите! Вы еще будете жалеть, что заперли невинного
человека в тюрьму к подонкам! Еще не все кончилось!
Шекли Роберт
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Херберт Фрэнк
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия