смущался. Наконец осторожно стал он щекотать бритвой у него под бородою; и
хотя ему было совсем несподручно и трудно брить без придержки за
нюхательную часть тела, однако же, кое-как упираясь своим шероховатым
большим пальцем ему в щеку и в нижнюю десну, наконец одолел все препятствия
и выбрил.
извозчика и поехал прямо в кондитерскую. Входя, закричал он еще издали:
"Мальчик, чашку шоколаду!" - а сам в ту же минуту к зеркалу: есть нос! Он
весело оборотился назад и с сатирическим видом посмотрел, несколько прищуря
глаз, на двух военных, у одного из которых был нос никак не больше жилетной
пуговицы. После того отправился он в канцелярию того департамента, где
хлопотал об вице-губернаторском месте, а в случае неудачи об экзекуторском.
Проходя чрез приемную, он взглянул в зеркало: есть нос! Потом поехал он к
другому коллежскому асессору, или майору, большому насмешнику, которому он
часто говорил в ответ на разные занозистые заметки: "Ну, уж ты, я тебя
знаю, ты шпилька!" Дорогою он подумал: "Если и майор не треснет со смеху,
увидевши меня, тогда уж верный знак, что все, что ни есть, сидит на своем
месте". Но коллежский асессор ничего. "Хорошо, хорошо, черт побери!" -
подумал про себя Ковалев. На дороге встретил он штаб-офицершу Подточину
вместе с дочерью, раскланялся с ними и был встречен с радостными
восклицаньями: стало быть, ничего, в нем нет никакого ущерба. Он
разговаривал с ними очень долго и, нарочно вынувши табакерку, набивал пред
ними весьма долго свой нос с обоих подъездов, приговаривая про себя: "Вот,
мол, вам, бабье, куриный народ! а на дочке все-таки не женюсь. Так просто,
рar amour1, - изволь!" И майор Ковалев с тех пор прогуливался как ни в чем
не бывало и на Невском проспекте, и в театрах, и везде. И нос тоже как ни в
чем не бывало сидел на его лице, не показывая даже вида, чтобы отлучался по
сторонам. И после того майора Ковалева видели вечно в хорошем юморе,
улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам и даже
остановившегося один раз перед лавочкой в Гостином дворе и покупавшего
какую-то орденскую ленточку, неизвестно для каких причин, потому что он сам
не был кавалером никакого ордена.
----
государства! Теперь только, по соображении всего, видим, что в ней есть
много неправдоподобного. Не говоря уже о том, что точно странно
сверхъестественное отделение носа и появленье его в разных местах в виде
статского советника, - как Ковалев не смекнул, что нельзя чрез газетную
экспедицию объявлять о носе? Я здесь не в том смысле говорю, чтобы мне
казалось дорого заплатить за объявление: это вздор, и я совсем не из числа
корыстолюбивых людей. Но неприлично, неловко, нехорошо! И опять тоже - как
нос очутился в печеном хлебе и как сам Иван Яковлевич?.. нет, этого я никак
не понимаю, решительно не понимаю! Но что страннее, что непонятнее всего, -
это то, как авторы могут брать подобные сюжеты. Признаюсь, это уж совсем
непостижимо, это точно... нет, нет, совсем не понимаю. Во-первых, пользы
отечеству решительно никакой; во-вторых... но и во-вторых тоже нет пользы.
Просто я не знаю, что это...
другое, и третье, может даже... ну да и где ж не бывает несообразностей?..
А все, однако же, как поразмыслишь, во всем этом, право, есть что-то. Кто
что ни говори, а подобные происшествия бывают на свете, - редко, но бывают.
---------------------------------------------------------------------------
Впервые напечатано в книге "Арабески. Разные сочинения Н.Гоголя", ч.2-я,
СПб, 1835. Написана в 1833-1834 гг.