розды пашни и правильные ряды кактусов. Через несколько шагов Гусев
споткнулся о каменную плиту, в нее было ввернуто большое, бронзовое
кольцо с обрывком каната. Лось шибко потер подбородок, глаза его блесте-
ли.
ла.
шли поперек борозд. Вдалеке над полем поднялась и летела, судорожно
взмахивая крыльями, большая птица с висячим, как у осы, телом. Гусев
приостановился, положил руку на револьвер. Но птица взмыла, сверкнув в
густой синеве, и скрылась за близким горизонтом.
бираться в их живой, колючей чаще. Из-под ног выбегали животные, похожие
на каменных ящериц, - ярко оранжевые, с зубчатым хребтом. Несколько раз
в гуще лапчатой заросли скользили, кидались в сторону, какие-то щетинис-
тые клубки. Здесь шли осторожно.
видимо, древними, тесаными плитами. В трещинах и между щелями кладки ви-
сели высохшие волокна мха. В одну из плит ввернуто такое же, как на по-
ле, кольцо. Хребтатые ящерицы грелись на припеке.
равнина того же апельсинового, но более тусклого цвета. Кое-где разбро-
саны на ней кущи низкорослапельсинового, но более тусклого цвета.
Кое-где разбросаны на ней кущи низкорослых, подобных горным соснам, де-
ревьев. Кое-где белели груды камней, очертания развалин. Вдали, на севе-
ро-западе, поднималась лиловая гряда
- тут, видимо, ни одной живой души нет.
сжималось сердце. - Да, заехали, - сказал Гусев.
кивая его среди кактусов.
ду.
щество, сидевшее около аппарата, двинулось в сторону, запрыгало между
кактусами, подскочило, раскинуло длинные, перепончатые крылья, с треском
поднялось и, описав полукруг, взмыло над людьми. Это было то самое, что
давеча они приняли за птицу. Гусев повел револьвером, ловчась срезать на
лету крылатого зверя. Но Лось, вдруг, вышиб у него оружие крикнул:
описывающее круги в кубово-синем небе. Лось вынул носовой платок и пома-
хал им птице.
рахнул оттуда.
щество, сидящее в седле летательного аппарата. По пояс тело сидящего ви-
село в воздухе. На уровне его плеч взмахивали два изогнутых, подвижных
крыла. Под ними, впереди, крутился теневой диск, - видимо, воздушный
винт. Позади седла - хвост с раскинутыми вилкой рулями. Весь аппарат -
подвижен и гибок, как живое существо.
вверх. Показалась голова марсианина в шапке - яйцом, с длинным ко-
зырьком. На глазах - очки. Лицо - кирпичного цвета, узкое, сморщенное, с
острым носом. Он разевал большой рот и кричал что-то. Часто, часто зама-
хал крыльями, снизился, пробежал по земле, и соскочил с седла - шагах в
тридцати от людей.
куртку. Сухие ноги его, выше колен, прикрыты плетеными гетрами. Он с
сердцем стал указывать на поваленные кактусы. Но, когда Лось и Гусев
двинулись к нему, он живо вскочил в седло, погрозил оттуда длинным
пальцем, взлетел, почти без разбега, и сейчас же опять сел на землю, и
продолжал кричать писклявым, тонким голосом, указывая на поломанные рас-
тения.
ты на свои чортовы кактусы, будет тебе орать, тудыть твою в душу.
Сядьте, иначе он не подойдет.
пить и есть. Гусев закурил папиросу, сплюнул. Марсианин некоторое время
глядел на них, и кричать перестал, но все еще сердито грозил длинным,
как карандаш, пальцем. Затем, отвязал от седла мешок, кинул его в сторо-
ну людей, поднялся кругами на большую высоту, и быстро ушел на север,
скрылся за горизонтом.
костью. Гусев вскрыл коробки ножом, - в одной было сильно пахучее желе,
в другой, - студенистые кусочки, похожие на рахат-лукум. Гусев понюхал:
кактуса и запалил их. Поднялся легкой струйкой желтый дымок, кактусы
тлели, но жара было много. Разогрели жестянку с солониной, разложили еду
на чистом платочке. Ели жадно, только сейчас почувствовали нестерпимый
голод.
кам прибежала ящерица. Гусев кинул ей кусочек сухаря. Она поднялась на
передних лапах, подняла треугольную рогатую головку, и застыла, как ка-
менная.
наелся.
дня.
Петербурге 11 сентября: вот чудеса какие:
семь. Сейчас - видите - два часа дня. Девятнадцать часов тому назад мы
покинули землю, - по этим часам. А по часам, которые остались у меня в
мастерской - прошло около месяца. Вы замечали, - едете вы в поезде, спи-
те, поезд останавливается, вы либо проснетесь от неприятного ощущения,
либо во сне вас начинает томить. Это потому, что, когда вагон останавли-
вается - во всем вашем теле происходит замедление скорости. Вы лежите в
бегущем вагоне, и ваше сердце бьется и ваши часы идут скорее, чем если
бы вы лежали в недвигающемся вагоне. Разница неуловимая, потому что ско-
рости очень малы. Иное дело - наш перелет. Половину пути мы пролетели
почти со скоростью света. Тут уже разница ощутима. Биение сердца, ско-
рость хода часов, колебание частиц в клеточках тела - не изменились по
отношению друг друга, покуда мы летели в безвоздушном пространстве: - мы
составляли одно целое с аппаратом, все двигалось в одном с ним ритме.
Но, если скорость аппарата превышала в пятьсот тысяч раз нормальную ско-
рость движения тела на земле, то скорость биения моего сердца один удар
в секунду, - если считать по часам, бывшим в аппарате, - увеличилась в
пятьсот тысяч раз, то есть - мое сердце билось во время полета пятьсот
тысяч ударов в секунду, считая по часам, оставшимся в Петербурге. По би-
ению моего сердца, по движению стрелки хронометра в моем кармане, по
ощущению всего моего тела - мы прожили в пути десять часов сорок минут.
И это на самом деле - были десять часов сорок минут. Но по биению сердца
петербургского обывателя, по движению стрелки на часах Петропавловского
собора - прошло со дня нашего отлета три с лишком недели. Впоследствии
можно будет построить большой аппарат, снабдить его на полгода запасом
пищи, кислорода и ультралиддита, и предлагать каким-нибудь чудакам: -
вам не нравится жить в наше время, - войны, революции, мятежи - хаос.
Хотите жить через сто лет? Для этого нужно только запастись терпением на
полгода, посидеть в этой коробке, но зато - какая жизнь? Вы перескочите
через столетие. И отправлять их со скоростью света на полгода в междуз-
вездное пространство. Поскучают, обрастут бородой, вернутся, а на земле
- золотой век. И школьники учат: - сто лет тому назад вся Европа была
потрясена войнами и революциями. Столицы мира погибли в анархии. Никто
ни во что и ничему не верил. Земля еще не видела подобных бедствий. Но
вот, в каждой стране стало собираться ядро мужественных и суровых людей,
они называли себя "Справедливыми". Они овладели властью, и стали строить
мир на иных, новых законах - справедливости, милосердия и законности же-
лания счастья, - это, в особенности, важно, Алексей Иванович: - счастье.
Самойлова Елена
Сертаков Виталий
Панов Вадим
Свержин Владимир
Доставалов Александр
Шилова Юлия