заранее подчиняюсь любому приказу вашего высочества, но, по моему разумению,
оставаться здесь было бы неосторожно.
имел честь сообщить вашему высочеству все, что мне удалось разузнать. Дом
снят на год, мы знаем, что апартаменты дамы - на втором этаже, мы достигли
взаимного понимания со служанкой, у нас есть ключ от входной двери. С такими
козырями на руках мы можем не спешить.
собой.
все же должны сказать, что фаворит герцога далеко не был уверен в том, что
запер дверь, хотя хорошо помнил, что открыл ее. Однако его убежденный тон не
оставлял герцогу и тени сомнения ни в первом, ни во втором.
безошибочно. Они сидят в засаде и кого-то подстерегают. Уйдем отсюда. У
вашего высочества немало врагов. Кто знает, что они могут вытворить?
страхи. Мне повсюду мерещатся засады и ловушки; я всего боюсь, и это вполне
понятно, ведь я сопровождаю первого принца крови..., наследника короны.., а
столько людей хотят, чтобы она вам не досталась.
отступить, но, уходя, не преминул отпустить крепкое словцо по адресу тех,
кто осмелился встать на его пути, пообещав себе отплатить сторицей всем
пятерым.
свадьба уже кончилась, и Бюсси должен быть там. Ему-то, наверное,
посчастливилось завязать добрую ссору, и он заколол или завтра утром заколет
кого-нибудь из этих постельных миньонов. Такая мысль меня несколько утешает.
желаю ничего лучшего. Я, как и вы, ваше высочество, полагаюсь в этом
отношении на Бюсси, как на каменную стену.
что на углу улицы Тизон показался всадник, закутанный в длинный плащ. Копыта
коня сухо и четко стучали по окаменевшей земле, и белое перо на шляпе
всадника в густом ночном мраке посеребрил бледный луч луны, которому удалось
прорваться сквозь сплошную пелену туч и плотный, насыщенный дыханием
близкого снегопада воздух. Всадник туго натягивал поводья, и у коня,
вынужденного идти шагом, бока, несмотря на холод, были покрыты хлопьями
пены.
Рибейраком, они не позволили бы ему так рисковать.
распознаешь его звонкое "хм", вглядись хорошенько, кто еще умеет так гордо
закидывать голову? Он едет один.
так, то за шпаги, господа, за шпаги!
Сент-Антуан, неотступно следуя по пути, указанному Келюсом. Как мы знаем,
Сен-Люк предостерег его, и хотя слова хозяина дома заронили в душу молодого
человека вполне понятную тревогу, все же, выйдя из дверей дворца Монморанси,
он расстался со своими тремя друзьями. В этой беззаботности проявилось
присущее Бюсси удальство, которое так ценил в себе сам доблестный полковник.
Он говорил: "Я всего лишь простой дворянин, но в груди у меня сердце
императора, и, когда я читаю в жизнеописаниях Плутарха о подвигах древних
римлян, я не нахожу в античности ни одного героя, деяния которого я не мог
бы повторить во всех подробностях".
принадлежавший к числу его друзей, проявил о нем заботу лишь потому, что сам
попал в затруднительное положение. Быть может, его предупреждение было
сделано с тайным намерением напугать Бюсси, вынудить его принять излишние
меры предосторожности и выставить в смешном виде перед врагами, если и в
самом деле найдутся такие смельчаки, которые отважатся его подкараулить. А
для Бюсси показаться смешным было страшнее, чем любая опасность. Даже у
своих недругов он пользовался репутацией человека смелого до безрассудства
и, стараясь поддерживать свою славу на тех вершинах, которых она достигла,
шел на самые дерзостные выходки. Так же и в эту ночь, действуя по примеру
героев Плутарха, он отослал домой трех товарищей - сильный эскорт, способный
дать отпор целому эскадрону.
шпагой и кинжалом, Бюсси ехал к дому, где его ожидало не любовное свидание,
как это можно было подумать, а письмо, которое каждый месяц в один и тот же
день посылала ему с нарочным королева Наваррская в память об их нежной
дружбе. Бравый воин, неукоснительно выполняя обещание, данное им прекрасной
Маргарите, всегда являлся в дом гонца за ее посланием ночью и без
провожатых, дабы никого не скомпрометировать.
Сент-Антуан, но, когда он подъехал к улице Сент-Катрин, его настороженный,
острый и приученный к темноте глаз различил во мраке у стены смутные
очертания человеческих фигур, которые не заметил имевший меньшие основания
быть настороже герцог Анжуйский. Но надо забывать и того, что даже человек,
поистине мужественный сердцем, чуя приближение опасности, испытывает
возбуждение и все его чувства, и его мозг напрягаются до предела.
где-нибудь поблизости и прибегут на подмогу по первому зову. Сдается мне,
эти господа с должным почтением относятся к моей особе. Вот дьявол! Для
одного человека дела тут выше головы. Так, так! Значит, благородный Сен-Люк
меня не обманул, и если он даже первый проткнет мое брюхо в драке, все равно
я скажу ему: "Спасибо за предупреждение, приятель!" Рассуждая сам с собой,
Бюсси продолжал двигаться вперед: его правая рука спокойно лежала под
плащом, а левой он расстегнул пряжку у плаща, И тут Шомберг крикнул: "За
шпаги!", его товарищи повторили этот клич, и все пятеро выскочили на дорогу
перед Бюсси.
видно, нашего бедного Бюсси собираются заколоть. Так это он, тот дикий
зверь, тот славный кабан, на которого вы собирались поохотиться? Что ж,
прекрасно, господа, кабан еще распорет брюхо кое-кому из вас, клянусь вам в
этом, а вы знаете, что я не трачу клятв попусту.
д'Амбуаз. Ты разговариваешь с нами, пешими, восседая на коне.
выскользнула из-под плаща и блеснула в лунном свете, как серебряная молния.
Бюсси не понял смысла этого жеста, хотя и почуял в нем угрозу. Поэтому он
хотел было, по своему обычаю, ответить дерзостью на дерзость, но, вонзив
шпоры в брюхо лошади, почувствовал, что она пошатнулась и словно осела под
ним. Шомберг с присущей ему ловкостью, не раз подтвержденной в
многочисленных поединках, которые он, несмотря на юные годы, уже имел на
своем счету, метнул нож с широким клинком, более тяжелым, чем рукоятка, и
это страшное оружие, перерезав скакательный сустав коня, застряло в ране,
как топор в стволе дерева.
подогнувшиеся колени.
землю со шпагой в руке.
дорого заплатите.
Бюсси, которую наш герой держал прижатой к туловищу, - так можно ошибиться в
дальности броска свернувшейся спиралью ядовитой змеи, - рука Бюсси внезапно
развернулась, словно туго сжатая пружина, и шпага проколола Шомбергу бедро.
уже продырявлена. Тебе надо было подрезать шпагу Бюсси, а не сухожилья его
лошади, растяпа, И пока Шомберг перевязывал носовым платком раненую ногу,
Бюсси с быстротою молнии бросился в бой, острие его длинной шпаги то
сверкало у самых глаз, то чуть не касалось груди его противников. Он бился
молча, ибо позвать на помощь, а следовательно, признаться в своей слабости,
было бы недостойно имени, которое он носил. Бюсси ограничился тем, что
обмотал свой плащ вокруг левой руки, превратив его в щит, и отступил на
несколько шагов, но не замышляя спастись бегством, а рассчитывая добраться
до стены, к которой можно было бы прислониться и, таким образом, прикрыть
себя от нападения с тыла. При этом он не переставал вертеть шпагой во все
стороны, и каждую минуту делал добрый десяток выпадов, порой ощущая мягкое
сопротивление живой плоти, свидетельствующее, что удар достиг цели. Вдруг он
поскользнулся и невольно взглянул себе под ноги. Этим мгновенно
воспользовался Келюс и нанес ему удар в бок.
Доставалов Александр
Конан-Дойль Артур
Суворов Виктор
Ларссон Стиг
Панов Вадим
Володихин Дмитрий