был обречен на гибель, и в конце концов ноги у него подломились. Волчица
с остервенением впилась ему в горло, а зубы остальных волков рвали его
на части - живьем, не дожидаясь, пока он затихнет и перестанет отби-
ваться.
фунтов на каждую волчью глотку Если волки с поразительной выдержкой уме-
ли поститься, то не менее поразительна была и быстрота, с которой они
пожирали пищу, и вскоре от великолепного, полного сил животного, столк-
нувшегося несколько часов назад со стаей, осталось лишь несколько разб-
росанных по снегу костей.
же начали ссориться и драться, и это продолжалось весь остаток дней,
предшествовавших распаду стаи. Голод кончился. Волки дошли до богатых
дичью мест; охотились они по-прежнему всей стаей, но действовали уже с
большей осторожностью, отрезая от небольших лосиных стад, попадавшихся
им на пути, стельных самок или старых больных лосей.
лась на две. Волчица, молодой вожак, бежавший слева от нее, и Одногла-
зый, бежавший справа, повели свою половину стаи на восток, к реке Мак-
кензи, и дальше, к озерам. И эта маленькая стая тоже с каждым днем
уменьшалась. Волки разбивались на пары - самец с самкой. Острые зубы со-
перника то и дело отгоняли прочь какого-нибудь одинокого волка. И нако-
нец волчица, молодой вожак. Одноглазый и дерзкий трехлеток остались
вчетвером.
зубов имелись у всех троих ухаживателей. Но волки ни разу не ответили ей
тем же, ни разу не попробовали защищаться. Они только подставляли плечи
под самые свирепые укусы волчицы, повиливали хвостом и семенили вокруг
нее, стараясь умерить ее гнев. Но если к самке волки проявляли кротость,
то по отношению друг к Другу они были сама злоба. Свирепость трехлетка
перешла все границы. В одну из очередных ссор он подлетел к старому вол-
ку с той стороны, с которой тот ничего не видел, и на клочки разорвал
ему ухо. Но седой одноглазый старик призвал на помощь против молодости и
силы всю свою долголетнюю мудрость и весь свой опыт. Его вытекший глаз и
исполосованная рубцами морда достаточно красноречиво говорили о том, ка-
кого рода был этот опыт. Слишком много битв пришлось ему пережить на
своем веку, чтобы хоть на одну минуту задуматься над тем, как следует
поступить сейчас.
судить о ее исходе, если б к старому вожаку не присоединился молодой;
вместе они набросились на дерзкого трехлетка. Безжалостные клыки бывших
собратьев вонзались в него со всех сторон. Позабыты были те дни, когда
волки вместе охотились, добыча, которую они вместе убивали, голод, оди-
наково терзавший их троих. Все это было делом прошлого. Сейчас ими вла-
дела любовь - чувство еще более суровое и жестокое, чем голод.
лась на снегу и стала следить за битвой. Ей это даже нравилось. Пришел
ее час, - что случается редко, - когда шерсть встает дыбом, клык ударя-
ется о клык, рвет, полосует податливое тело, - и все это только ради об-
ладания ею.
ся за нее жизнью. Оба соперника стояли над его телом. Они смотрели на
волчицу, которая сидела на снегу и улыбалась им. Но старый волк был мудр
- мудр в делах любви не меньше, чем в битвах. Молодой вожак повернул го-
лову зализать рану на плече. Загривок его был обращен к сопернику. Своим
единственным глазом старик углядел, какой удобный случай представляется
ему. Кинувшись стрелой на молодого волка, он полоснул его клыками по
шее, оставив на ней длинную, глубокую рану и вспоров вену, и тут же отс-
кочил назад.
рожный кашель. Истекая кровью, кашляя, он кинулся на старого волка, но
жизнь уже покидала его, ноги подкашивались, глаза застилал туман, удары
и прыжки становились все слабее и слабее.
какое-то смутное чувство радости, ибо такова любовь в Северной глуши, а
трагедию ее познает лишь тот, кто умирает. Для тех же, кто остается в
живых, она уже не трагедия, а торжество осуществившегося желания.
направился к волчице. Впрочем, полному торжеству победителя мешала необ-
ходимость быть начеку. Он простодушно ожидал резкого приема и так же
простодушно удивился, когда волчица не показала ему зубов, - впервые за
все это время его встретили так ласково. Она обнюхалась с ним и даже
принялась прыгать и резвиться, совсем как щенок. И Одноглазый, забыв
свой почтенный возраст и умудренность опытом, тоже превратился в щенка,
пожалуй, даже еще более глупого, чем волчица.
санная на снегу. Только раз вспомнил об этом Одноглазый, когда остано-
вился на минуту, чтобы зализать раны. И тогда губы его злобно задрожали,
шерсть на шее и на плечах поднялась дыбом, когти судорожно впились в
снег, тело изогнулось, приготовившись к прыжку. Но в следующую же минуту
все было забыто, и он бросился вслед за волчицей, игриво манившей его в
лес.
взаимному соглашению. Дни шли, а они не расставались - вместе гонялись
за добычей, вместе убивали ее, вместе съедали. Но потом волчицей овладе-
ло беспокойство. Казалось, она ищет что-то и никак не может найти. Ее
влекли к себе укромные местечки под упавшими деревьями, и она проводила
целые часы, обнюхивая запорошенные снегом расселины в утесах и пещеры
под нависшими берегами реки. Старого волка все это нисколько не интере-
совало, но он покорно следовал за ней, а когда эти поиски затягивались,
ложился на снег и ждал ее.
зи и уже не спеша отправились вдоль берега, время от времени сворачивая
в поисках добычи на небольшие притоки, но неизменно возвращаясь к реке.
Иногда им попадались другие волки, бродившие обычно парами; но ни та, ни
другая сторона не выказывала ни радости при встрече, ни дружелюбных
чувств, ни желания снова собраться в стаю. Встречались на их пути и оди-
нокие волки. Это были самцы, которые охотно присоединились бы к Одногла-
зому и его подруге. Но Одноглазый не желал этого, и стоило только волчи-
це стать плечо к плечу с ним, ощетиниться и оскалить зубы, как навязчи-
вые чужаки отступали, поворачивали вспять и снова пускались в свой оди-
нокий путь.
зый вдруг остановился. Он задрал кверху морду, напружил хвост и, раздув
ноздри, стал нюхать воздух. Потом поднял переднюю лапу, как собака на
стойке. Что-то встревожило его, и он продолжал принюхиваться, стараясь
разгадать несущуюся по воздуху весть. Волчица потянула носом и побежала
дальше, подбодряя своего спутника. Все еще не успокоившись, он последо-
вал за ней, но то и дело останавливался, чтобы вникнуть в предостереже-
ние, которое нес ему ветер.
Несколько минут она стояла там одна. Потом весь насторожившись, каждым
своим волоском излучая безграничное недоверие, к ней подошел Одноглазый.
Они стали рядом, продолжая прислушиваться, всматриваться, поводить но-
сом.
пронзительная перебранка женщин и даже тонкий жалобный плач ребенка. С
поляны им были видны только большие, обтянутые кожей вигвамы, пламя
костров, которое поминутно заслоняли человеческие фигуры, и дым, медлен-
но поднимающийся в спокойном воздухе. Но их ноздри уловили множество за-
пахов индейского поселка, говорящих о вещах, совершенно непонятных Од-
ноглазому и знакомых волчице до мельчайших подробностей. Волчицу охвати-
ло странное беспокойство, и она продолжала принюхиваться все с большим и
большим наслаждением. Но Одноглазый все еще сомневался. Он нерешительно
тронулся с места и выдал этим свои опасения. Волчица повернулась, ткнула
его носом в шею, как бы успокаивая, потом снова стала смотреть на посе-
лок. В ее глазах светилась тоска, но это уже не была тоска, рожденная
голодом. Она дрожала от охватившего ее желания бежать туда, подкрасться
ближе к кострам, вмешаться в собачью драку, увертываться и отскакивать
от неосторожных шагов людей.
койство вернулось к волчице, она снова почувствовала неодолимую потреб-
ность найти то, что так долго искала. Она повернулась и, к большому об-
легчению Одноглазого, побежала в лес, под прикрытие деревьев.
тропинку и сразу уткнулись носом в снег. Следы на тропинке были совсем
свежие. Одноглазый осторожно двигался вперед, а его подруга следовала за
ним по пятам. Их широкие лапы с толстыми подушками мягко, как бархат,
ложились на снег. Но вот Одноглазый увидел что-то белое на такой же бе-
лой снежной глади. Скользящая поступь Одноглазого скрадывала быстроту
его движений, а теперь он припустил еще быстрее. Впереди него мелькало
какое-то неясное белое пятно.
нам зарослью молодых елей и выходившей на залитую луной поляну. Старый
волк настигал мелькавшее перед ним пятнышко. Каждый его прыжок сокращал
расстояние между ними. Вот оно уже совсем близко. Еще один прыжок - и
зубы волка вопьются в него. Но прыжка этого так и не последовало. Белое
пятно, оказавшееся зайцем, взлетело высоко в воздух прямо над головой
Одноглазого и стало подпрыгивать и раскачиваться там, наверху, не каса-
ясь земли, точно танцуя какой-то фантастический танец. С испуганным фыр-
Шилова Юлия
Корнев Павел
Беляев Александр
Корнев Павел
Жюль Верн
Шилова Юлия