- 5 -
побережье, какие я только мог добыть в моем положении, я стал перебирать в
уме все мыслимые способы побега, твердо вознамерившись действовать с
наивеличайшей осторожностью, ибо попытка, окончившаяся неудачей, повлекла бы
за собой множество неприятных последствий. Мысль, что меня могут схватить и
с позором вернуть на борт корабля, была мне до того не по сердцу, что я
вознамерился никоим образом не допускать поспешности и непродуманности,
чтобы ничего подобного произойти не могло.
команды, никогда по доброй воле не согласится, чтобы один из лучших его
матросов подвергал себя опасностям пребывания
варварского острова; и я не сомневался, что в случае моего исчезновения
отеческая забота побудит его посулить многие ярды набивного ситца в награду
тому, кто меня схватит. Быть может, он даже оценит мою службу в целый
мушкет, и тогда, как я отлично понимал, все население долины бросится меня
выслеживать, вдохновленное столь щедрым обещанием.
селятся лишь глубоко в долинах, а на возвышенных местах побережья вообще
избегают появляться иначе как для того, чтобы спуститься ради войны или
грабежа в соседнюю долину, я заключил, что если сумею незаметно пробраться в
горы, то без труда могу пробыть там, питаясь плодами и фруктами, до отплытия
моего корабля, о чем мне сразу же станет известно, благодаря моему
возвышенному положению, так как мне будет открыт вид на весь залив.
легким, с другой - сулил доставить немало удовольствия: как восхитительно
будет глядеть на осточертевшую старую посудину с высоты нескольких тысяч
футов и среди зеленого изобилия вспоминать ее тесные палубы и мрачный
кубрик! Даже думать об этом и то было приятно. И я принялся воображать, как
сижу под кокосовой пальмой на верхушке горы, рядом, рукой подать, банановая
роща, а я поглядываю вниз и посмеиваюсь над маневрами "Долли", пробирающейся
к выходу из залива.
а вдруг я попаду в руки этих кровожадных тайпийцев, вышедших на поиски
добычи; аппетит у них на свежем воздухе, наверное, разыграется, и они, не
откладывая, тут же меня сожрут? Такая вероятность, должен признаться, была
мне в высшей степени неприятна. Вообразите себе веселую компанию этих
противоестественных гурманов, забравших себе в голову, что они могут
приятнейшим образом закусить беднягой, который не имеет возможности ни
защититься, ни удрать. Однако делать было нечего. Ради достижения цели я был
готов рисковать и очень рассчитывал, что сумею в горах укрыться и улизнуть
от этих рыскающих каннибалов. К тому же было десять шансов против одного,
что никто из дикарей не покинет своих твердынь.
побега и тем менее - приглашать кого-то составить мне компанию. Но однажды
ночью, стоя на палубе, я перебирал в мыслях все возможности бегства, как
вдруг заметил у борта одного матроса: облокотясь, он глядел на воду,
погруженный в глубокую задумчивость. Это был молодой парень, примерно мой
ровесник; я с самого начала относился к нему с симпатией, и Тоби - так он у
нас прозывался, ибо настоящего своего имени не открывал никому, - ее вполне
заслуживал. Он был живого нрава и редкой храбрости, скор на дружескую услугу
и совершенно бесстрашен и прям в выражении собственных чувств. Я не раз
выручал его из неприятностей, к которым такое свойство его приводило, и не
знаю, может быть, по этой причине, а может быть, из-за какой-то душевной
общности, он всегда ко мне тянулся. Не одну вахту простояли мы с ним вместе,
коротая томительные часы беседой, песней и рассказом и в изобилии сдабривая
их сетованиями на общую нашу тяжкую участь.
выдавала речь, как ни старался он скрыть это обстоятельство. Он был из тех
мятежных духом, кого можно встретить порой на морских путях: кто они, какого
роду-племени, где остался их отчий дом - об этом от них не услышишь, и
бредут они по свету, словно гонимые таинственным злым роком, от которого нет
им спасения.
как все остальные члены экипажа были столь же грубы видом, сколь и духом,
Тоби был одарен на редкость располагающей наружностью. В синей матросской
куртке и парусиновых штанах, он казался таким франтом, какого только
поискать среди бравых моряков. Маленького роста, худой и весь необычайно
гибкий, с лицом смуглым от природы и еще потемневшим от загара под
тропическим солнцем, с целой шапкой угольных кудрей, под тенью которых
только чернее казались его большие черные глаза, он
необыкновенным, прихотливым, странным, подверженным приступам веселья и
тоски - подчас даже угрюмости. Он был вспыльчив и горяч; если его разозлить,
он приходил в ярость, подчас граничащую с безумием.
слабыми натурами. Я много раз видел, как здоровенный детина, отнюдь не
страдающий недостатком обычной храбрости, позорно пасовал перед
худеньким мальчуганом, охваченным одним из таких пароксизмов гнева. Впрочем,
они случались с моим приятелем довольно редко, и в них его благородная
натура разом давала выход накопившейся желчи, от которой личности более
уравновешенные избавляются постепенно, пребывая в беспрерывном раздражении
из-за самых недостойных пустяков.
настоящему, во весь рот, сердечному веселью. Улыбаться он иногда улыбался,
это верно, и обладал саркастическим, суховатым чувством юмора, особенно
ощутимым из-за полной серьезности, с какой он отпускал свои шутки.
раньше, и с тех пор, как мы прибыли на остров, я часто видел его на палубе с
тоской разглядывающим берега, в то время как вся остальная
предавалась разгулу в кубрике. Мне было известно, как ненавидел он наше
судно, и я не сомневался, что, если бы ему представилась верная возможность
бежать, он бы с охотою воспользовался ею. Однако в нашем положении всякая
попытка к бегству была сопряжена с такими опасностями, что, кроме меня, как
я полагал, ни у кого на корабле не достало бы безрассудства даже думать об
этом всерьез. И здесь я, как выяснилось, ошибался.
меня сразу же мелькнула мысль: а вдруг и он размышляет на те же темы, что и
я? А если так, то разве он - не единственный из всех моих товарищей по
плаванию, кого я хотел бы иметь спутником в моем рискованном предприятии? Да
и почему бы мне не обзавестись спутником, который делил бы со мною опасность
и облегчал тяготы предстоящего побега? Быть может, придется пробыть в горах
целый месяц. Каково-то мне будет без товарища?
дался: как же я раньше об этом не подумал? Впрочем, было еще не поздно.
Одного прикосновения к плечу Тоби было довольно, чтобы вывести его из
задумчивости; предложение мое, как я и полагал, нашло у него прямой отклик,
и с двух-трех слов между нами установилось полное согласие. А через час у
нас уже было все переговорено и составлен план действий. Тогда мы подкрепили
наш сговор, дружески соединив ладони, после чего, желая избежать подозрений,
разошлись по своим койкам, чтобы провести на борту "Долли" последнюю ночь.
берег, и мы уговорились воспользоваться этой возможностью: как только
представится случай, незаметно, не возбуждая подозрений, отстать от других и
сразу же углубиться в горы. С воды вершины казались неприступными, но
кое-где отроги контрфорсами спускались к самому морю, как бы подпирая
величавые пики, с которыми они были соединены, и образуя те радиальные
долины, о которых шла речь выше. Один из таких боковых хребтов выглядел
доступнее остальных, и на него мы решили взобраться, полагая, что в конце
концов он приведет нас к отдаленным вершинам. Поэтому мы постарались с
корабля хорошенько запомнить, где он находится и как тянется, чтобы,
очутившись на берегу, не искать его напрасно.
срок, пока наше судно не покинет залива. После этого мы собирались попытать
удачи, спустившись в Нукухиву в надежде, что туземцы окажут нам добрый
прием, пробыть среди них на острове, сколько нам придется по вкусу, а тогда
покинуть его при первой представившейся возможности.
- 6 -
наш
разглагольствовал перед нами:
порту уже почти со всем управились, так что, я думаю, вам теперь охота на
берег. Ладно, я вашей вахте даю сегодня увольнение, можете собираться и
двигать хоть сейчас; но учтите, я вам это увольнение даю потому, что иначе
вы, я знаю, такой вой подымете, что твоя канонада. Но хотите послушать моего
совета, оставайтесь-ка вы все до единого на судне, не подворачивайтесь под
руку кровожадным людоедам. Кто пойдет на берег, десять против одного, что
попадет в переделку - ввяжется в драку, и тут ему и конец. Потому что стоит
только этим татуированным гадам заманить вас в долину, и уж они вас сцапают,
можете не сомневаться. Многие белые сошли здесь на берег и не вернулись.
Взять, например, старую "Дидону", она заходила сюда года два тому назад, ну
и отправили одну вахту целиком в увольнение на берег. Неделю о них ни слуху
ни духу, туземцы клянутся, что знать о них ничего не знают, потом трое из
всех вернулись на корабль; у одного лицо изуродовано на всю жизнь: чертовы
Суворов Виктор
Земляной Андрей
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Андреев Николай
Афанасьев Роман