уверенной рукой, -- и уже никогда больше хищнику не преследовать свою
добычу!
чтобы страшная тварь мгновенно перевернулась брюхом вверх. Раза два еще
взмахнула она своим огромным хвостом, по ее телу прошла сильная судорога, и
вот она уже поплыла по воде, недвижная, как бревно.
удалось отогнать его. Только чудище, ощерив свою огромную пасть, сунулось
головой на плот, как юнга, замахнувшись, угодил ему гандшпугом прямо между
челюстями.
его одним движением головы из рук Вильяма, понеслась прочь, дробя его зубами
и глотая кусок за куском, словно это были хлеб или мясо.
по воде обломков. Но куда большим удовольствием было видеть, как акула,
превратившая гандшпуг в фарш, исчезла под водой и больше не показывалась!
ненасытный аппетит деревянным лакомством или же испугалась при виде участи,
постигшей ее спутницу, гораздо более крупную, чем сама она,--так и осталось
для них неразрешенным. Да это и мало их интересовало -- важно было одно: они
избавились от ужасного хищника.
перевернувшуюся белым брюхом кверху, они не смогли сдержать своей радости, и
над океаном раздался громкий, ликующий клич победы.
Глава XI. СКУДНЫЙ ОБЕД
плыть.
показаться, что она еще жива и в самом деле собирается уплыть. Но Бен Брас
знал, что это не так. Много он брал их на крюк приманкой, помогая потом
втаскивать на борт по сходням и рубить на куски. Бывалый матрос, много раз
пересекавший Атлантику, он хорошо изучил повадки этих прожорливых тварей,
так что на этот счет смело мог бы поспорить с любым кабинетным
ученым-естествоиспытателем, никогда не видавшим акулу в ее естественной
стихни. Брасу не раз приходилось наблюдать, как эту тварь втаскивали на борт
с проглоченным ею огромным стальным крюком, а потом, вспоров брюхо и вынув
внутренности, снова выбрасывали обратно в воду, и животное не только
шевелило плавниками, но даже отплывало на порядочное расстояние от корабля.
Более того, он видел однажды, как акулуразрезали надвое и отсекли ей голову,
и все-таки обе части туловища долго еще обнаруживали признаки жизни. Говорят
о живучести кошки или угря. Да акула перенесет смертельных мучений куда
больше, чем двадцать кошек, вместе взятых, и все-таки будет еще некоторое
время жить!
плывущей вверх брюхом акулы.--Угодил ей в самую середку морды! Теперь не
станет к нам приставать... А где же твоя?
исчезла меньшая акула. -- Вырвала у меня из рук гандшпуг и изломала его в
куски. Видишь, там на воде плывет несколько обломков? Это все, что осталось
от нашего гандшпуга. Так рванула, что я выпустил его из рук. Едва на ногах
удержался.
вместе с твоим гандшпугом. Хорошо, что ты вовремя его бросил. Думаю, теперь
она больше не сунет к нам носа после такого угощения. Моя-то, пожалуй, уж не
очухается... Черт возьми, и о чем это я думаю? Ведь моя акула может пойти ко
дну. Ну уж нет!.. Скорее, Вильм, давай мне сезень[8], надо привязать эту
рыбину, а то как бы она в самом деле не затонула. Н-да... Вздумали ловить
рыбу удочкой! Много бы мы наловили!.. Давай-ка привяжем акулу, и тогда
рыбьего мяса хватит нам на весь великий пост. Стань-ка на тот край плота, а
то как бы я не перетянул и не бултыхнулся в воду... Так, так...
протянутой ему Вильямом веревки. Миг -- и петля в воде. Вот он подвел ее к
пасти хищника -- и петля уже на морде. Еще миг -- и она затянута. Теперь
другой конец привязать к мачте, и дело готово. И ей уже не утонуть. А чтобы
акула не вздумала воскреснуть, Бен, перегнувшись через край плота, нанес
топором ряд сильных ударов по голове, отчего ее верхняя челюсть стала
похожей на колоду для рубки говядины в мясной. Теперь этой твари уже не
ожить!
наедимся. Потерпи немного, я вырежу тебе такой кусочек, что ты пальчики
оближешь. Из самого нежного места у акулы-- возле хвоста... Возьмись за
веревку да подтяни ко мне эту тушу поближе, чтобы я смог достать до нее.
Юнга исполнил его приказание, а Бен, присев на корточки у самого края плота
и взявшись за хвостовой плавник, живо отмахнул ножом такой кусок, что даже
таким голодным, как они, его должно было хватить с избытком.
съели сырым, ничуть не пострадав от этого. Сколько племен, живущих на
островах Южного моря, и вовсе не таких уж диких, едят мясо белой и синей
акулы сырым, не считая нужным его варить! Ни матрос, ни юнга тоже не видели
в этом необходимости. Но даже если бы у них и была возможность развести
огонь, они все равно не стали бы возиться со стряпней --слишком уж они были
голодны. И поэтому матрос и юнга без всяких церемоний пообедали сырым мясом
акулы.
скитальцы почувствовали не только прилив новых сил, но и радостную веру в
будущее. Воспрянув духом, они принялись обсуждать: что бы еще такое сделать,
что предпринять, как спастись от смерти?
бы свежий ветер, они не только лишатся всех своих запасов воды и пищи, но и
самый плот разлетится вдребезги или погибнет во вспененных океанских волнах.
Счастье еще, что они находились в той части океана, где неделями подряд
царит полное затишье. Где-нибудь в высоких широтах--на юге или на севере--их
плот продержался бы недолго: при первой же буре ему бы несдобровать.
Умудренный опытом матрос хорошо это знал. Его беспокоило другое: гораздо
чаще в этих местах кораблям угрожает противоположная опасность--штили.
Недаром эти широты Атлантического океана ранние испанские мореплаватели
прозвали "Лошадиные Широты". Дело в том, что в те времена из Европы в Новый
Свет перевозили лошадей, и так как на кораблях, попадавших надолго в штиль,
не хватало пресной воды, то лошади гибли в огромном количестве и их трупы
выбрасывались за борт.
зону Атлантического океана -- за особенно тихий, ласково веющий здесь
ветерок--"Море Прекрасных Дам".
редкое, он был твердо уверен, что в конце концов они непременно спасутся, и
поэтому не сидел и минуты без дела.
Глава XII. ПЛАСТАЮТ АКУЛУ
доставшихся им запасов воды и мяса акулы их могло хватить надолго.
все, что можно; разве еще только следовало накрыть брезентовый "бак" сверху
куском сложенной в несколько раз парусины и тем предохранить его от
солнечных лучей.
протухнет и станет негодным в пищу, и тогда, даже умирая от голода, они не
смогут к нему притронуться. Значит, надо что-то придумать. Посоветовавшись
между собой, матрос и юнга остановились на самом простом и легком способе в
условиях той знойной жары, какая царит в этих широтах: они решили провялить
мясо акулы, как вялят всякую другую рыбу. Для этого требуется только
разрезать его на тонкие пласты и развесить на веревках между
мачтами-веслами, а остальное докончат солнце, ветер и воздух. В таком виде
оно сможет сохраняться неделями, а то и месяцами.
акулы поближе к плоту, а Бен, раскрыв свой матросский складной нож, стал
разрезать мясо на широкие, тонкие до прозрачности пласты.
нему акулу поближе и приготовился уже пластать остальную часть, как вдруг
громко paссмеялся.
так редко случалось.
воде:
"диковинку".-- Маленькая рыбка, да? Она шевелит головой, прижавшись к акуле.
Впрочем, маленькой она кажется только рядом с акулой. На самом деле она,
верно, не меньше фута в длину. Но что она делает в этом странном положении?
медной обшивке корабля, и не отстанет, пока я ее не стащу, что сейчас и
сделаю... Дай-ка поскорее веревку!