спасительными склонами были совсем близко, но жители Севера хорошо знают,
что в пургу можно не дойти трех шагов до собственного дома, знают, чего
стоит идти навстречу ветру, дующему со скоростью сорок-пятьдесят метров в
секунду. Наверное, есть какой-то предел человеческим силам, когда даже
второе дыхание не восстанавливает измученные клетки. Но научно определить
этот предел невозможно, как невозможно понять, почему удесятеряются силы у
раненого тигра, у хрупкой женщины, спасающей ребенка, у всех тех, для кого
переход через предел-- последняя ставка в борьбе за жизнь. Снова женщины
ложились на снег, умоляя оставить их в покое, и снова мужчины силой
заставляли их подниматься и двигаться, безразлично куда, но двигаться,
потому что спасение должно было быть в двух шагах. И в минуту, когда
гаснущая воля готова была прекратить борьбу с обессилевшим телом, в
расступившейся на мгновенье пурге показалась гора Двух братьев. Каргырольтен
и Опочэн, силы которых тоже были на исходе, разыскали пещеру и внесли в нее
потерявших сознание спутниц.
каменном полу запросто валялись величайшие на свете сокровища -- полу
истлевшие доски и обломки ящиков. Сундук с бриллиантами и золотом, который
привел в восторг Эдмона Дантеса, вверг бы замерзающих людей в отчаяние. Но в
этих драгоценных обломках были огонь, тепло, жизнь. И, благословляя свою
счастливую звезду, четверо жгли костер, греясь и подкрепляясь дарами
охотника Пипика -- мясом и чаем.
мои друзья, я понимала, что
назвать радостью это странное чувство,-- что вместе со всеми лишними вещами
выбросила сумку с зеркалом. Мы были достаточно тактичны, чтобы не выражать
друг другу соболезнований, хотя мне становилось не по себе, когда я ловила
испуганный взгляд Вали. Но, говоря по совести, тогда я меньше всего думала о
цвете лица, куда важнее был костер, чай и сон. Пурга снова ушла, продуктов
оставалось совсем мало -- хорошо еще, что Опочэн подстрелил зайца -- и мы
пошли. На первых же шагах нас подстерегало несчастье -- Каргырольтен сломал
руку, наш славный Каргырольтен... Вам не о нас с Валей нужно писать, мы были
только обузой, из-за нас они совсем измучились, бедняги... Теперь уже один
Опочэн ползал по снегу и разыскивал мох, а мы с Валей поддерживали
Каргырольтена. Вот это мужчина настоящий! Ни разу не застонал, только губы
до крови изжевал. Даже пытался шутить, только это у него не получалось, уж
очень ему было плохо. Так и шли шесть суток...
глазами. Наверное, перед ней на экране памяти мелькали бесконечные кадры,
навсегда запечатлевшие самые тяжелые в жизни двадцать пять километров. Я
механически записывал рассказ и думал о человеческом мужестве. Каким
показателем можно его измерить? Слишком различны его проявления и
субъективны мотивы, и даже сверхсовершенная электронная машина не даст
ответа на вопрос, кто поступал мужественнее-- Рихард Зорге или Ален Бомбар.
И тот и другой ежесекундно рисковали жизнью во имя высших идеалов, и оба они
достойны бессмертной славы. И рядом с ними можно смело поставить таких
людей, как Георгий Седов и капитан Скотт, Рудольф Абель и Юлиус Фучик,
подпольщиков Краснодона и безымянных героев, так и не сказавших ни единого
слова в гестаповских застенках. Тех, чье мужество проявлялось не на одно
мгновенье, не короткой вспышкой, в которой человек сгорал, становясь
легендарным, а, подобно неугасимому огню, долго пылало, поддерживаемое
могучей силой воли.
упрямство, которое в конце концов можно победить логикой, а сила
человеческого духа, обнаружить и проявить которую могут только
обстоятельства. Внешние данные человека столь же мало характеризуют его
мужество, сколько обложка-- ценность книги.
мужественной внешностью. Среди них даже есть один былинный герой, который не
побоялся в автобусе потребовать от хулиганов, чтобы они оставили девушку в
покое. Но как бы он вел себя на месте Аллы-- не знаю. Быть может, шел бы
вперед, сжав зубы. А может, хныкал бы на каждом шагу и требовал, чтобы его
поддерживали или несли на руках. Не знаю.
нашу радость, когда увидели море. Значит, шли правильно. Я уроженка
Краснодара, не раз бывала в Сочи, но это замерзшее и мрачное Чукотское море,
все в торосах, мне казалось самым прекрасным и родным. Только здесь нас
ждало такое разочарование, что руки опустились. Совсем над нами пролетели
два самолета. Мы прыгали, кричали, стреляли из винтовок-- самолеты ушли.
Было обидно до слез, словно не протянули руки утопающему... Только мы
ошибались, увидели они нас. И наверное, вовремя, потому что сил у нас
оставалось не идти, а ползти. Мы-то еще могли, а Каргырольтен...
Обмороженные, лица и руки в черных волдырях-- думали, все... Очень обидно
было не дойти, километров пятнадцать до Шмидта оставалось... Глазам своим не
поверили, когда подошел вездеход. Думали, бред начинается...
взглянула в зеркало, раньше не хотели давать. Ну и ну, думаю, теперь тобой,
Алла Николаевна, белых медведей пугать можно. Чуть в обморок от ужаса не
упала: худая как палка, лицо распухло, все в темных пятнах, глаза -- как
после тяжелых родов...
обнаружил в ее лице ничего такого, что могло бы перепугать белого медведя.
Тридцатилетняя женщина, с быстрыми серыми глазами, на щеках-- здоровый
румянец; и лишь внимательный взгляд человека, знающего ее одиссею, мог
обнаружить на лице моей миловидной попутчицы слабые следы неравной борьбы с
тундрой, пургой и морозом.
Правда, что в Москве туфли на шпильках из моды выходят? А помаду какую
покупают-- бледную или поярче? Неужто не знаете? А юбки-- до колен?
ГЛАДКО БЫЛО НА БУМАГЕ...
друзья-товарищи, болтая о том и о сем; идет небрежный разговор, главная цель
которого -- убить время. И тут я между прочим,небрежнобросаю:
великодушно поглядывая на окаменевшихот уважения друзей, излагаю свои
приключения. В такой ситуации можно нести любую, даже самую отпетую чепуху,
и тебе будут благоговейно внимать. Потому что человек, побывавший на острове
Врангеля, попадается не на каждом перекрестке.
познакомиться с Иваном Акимовичем Шакиным. Быть на крайнем северо-востоке и
не увидеть Шакина -- то же самое, что в Париже не сфотографироваться у
Эйфелевой башни. Потому что Шакин -- самая яркая достопримечательность
острова Врангеля, человек, имя которого с умилением произносят директора
лучшихзоопарков мира, лорд-хранитель белого медведя и воспитатель его детей.
Остров Врангеля славится этим зверем, и он находится у Шакина под строгим
контролем. Иван Акимович (знает своих медведеи наперечет, следит за их
здоровьем и карает . браконьеров таким штрафом, что их зарплаты долгие
месяцы хватает только на папиросы. И нигде в другом месте белые медведи не
чувствуют себя в такой безопасности, как на этом острове. Правда, каждой
весной Шакин некоторых из них лишает родительскихправ, но медведи знают, что
их дети попадают в надежные руки, что они получат хорошее воспитание и будут
житьв достатке и тепле.
залетнойканадской птицейипрочей фауной.Представляете,какойэто клад для
корреспондента -- такой человек? Я рассчитывал побродить со знаменитым
егерем по острову, наслушаться его историй и посмотреть, как он отлавливает
медвежат. Меня предупредили о конфузе, случившемся с одним моим
предшественником, и я надеялся учесть его опыт. А произошло вот что. Молодой
фотокорреспондент напросился к Шакину в компанию, поглазеть на его работу и
отснять уникальные кадры. Шакин с прохладцей относится к рекламе, но
возражать не стал, и корреспондент получил редкую возможность увидеть, как
добываются новорожденные медвежата. Шакин полез на гору, просунул в берлогу
длинный шест и начал им орудовать -- видимо, щекотал медведицу под мышками.
Этот кадр у представителя печати получился отлично. Зато последующие снимки
по техническим причинам вышли менее эффектными. Взбешенная медведица
заревела, выскочила из берлоги и скатилась вниз, прямо на корреспондента,
который от избытка ощущений томно закатил глаза и лишился чувств.
Встревоженный Шакин выстрелил из карабина в воздух, медведица сверкнула
пятками, и возвращенный к жизни корреспондент, шатаясь, пошел собирать по
частям свои аппараты.
Памире и знаю, как поступать в таких ситуациях. Если на тебя бежит
разъяренный медведь, ни в коем случае не следует бросаться ему в объятья.
Наоборот, нужно посторониться и вежливо сказать зверю: "Пожалуйста,
проходите. Слева внизу камень, не ушибите ногу". И медведь, тронутый таким
предупредительным к нему отношением, никогда не сделает тебе ничего дурного.
Так что я был убежден, что Шакин не будет иметь ко мне претензий.
и другие обстоятельства.
вас, замиравших в сладостной истоме над волшебными страницами "Борьбы за.
огонь", не мечтал бы оказаться на этой горе? Здесь находится крупнейшее
месторождение останков мамонтов, этих гигантов первобытного мира, по
сравнению с которыми наш высокочтимый слон -- жалкий и недоразвитый карлик.
Мацумото Сэйте
Ильин Андрей
Грабб Джеф
Доценко Виктор
Корнев Павел
Андреев Николай