мечтательный лад. Он шел задумавшись.
Женщины плакали, мужчины передвигались по дому торжественно, бесшумно,
и все это пробудило в его душе тихую и, в общем, приятную печаль...
Даже отпевание, торжественный ритуал, которого никто не понимает и в
который никто не вслушивается, таинственным образом влил в его душу
некие целительные токи, благотворные для тела и ума. Целый час он
пробыл в церкви, отрешившись от мирской суеты; аромат ладана и цветов
навеял на него тихую благость, и перед взором его приоткрылась
вечность. Все это возникло в нем благодаря величественной процедуре
отпевания.
огромное удовольствие. А родственники, вероятно, уже проведали о его
богатстве и обходились с ним почтительно. И сейчас по дороге домой он
вспоминал все это, и время пролетело незаметно, путь сократился - Акула
неожиданно быстро дошел до Райских Пастбищ и до лавки.
того, старик любил и умел раздувать в слушателях интерес, притворяясь,
будто бы он до смерти не хочет ничего рассказывать. Самая пустая
сплетня превращалась в волнующее известие, когда за дело брался старик
Т. Б.
откидной стул у стены, и глаза его зажглись любопытством.
побывать. А заодно я там надумал провернуть одно дельце.
- Ну и как, серьезные дела? - Да я бы не сказал. Заглянул в одно
предприятие. - И акции купил? - почтительно поинтересовался Аллен. -
Купил кое - что.
меня тут что - нибудь случилось?
было, ему ужасно не хочется рассказывать о том, что произошло; видно
было, сплетничать ему просто противно.
внутренняя борьба. Выложить все, как есть, Акуле для его же пользы или
промолчать? Акула следил за ним с интересом. Он такие вещи уже много
раз видал.
сказал он со вздохом.
нему, надвинулся на него с угрозой.
мистер Уикс! Хватит, что вы в самом деле! - Говори, что это значит!
Говори все.
ничего особенного, на танцах это случилось... просто на танцах.
Говори! - взревел он.
она во двор выходила.
лавочника, как мешок с мукой.
пропало. Он сверлил старика злобным взглядом, не в силах переварить эту
весть - его дочь утратила невинность. Ему в голову не приходило, что
дело обошлось только поцелуями. Потом он отвернулся, его взгляд
растерянно блуждал по лавке. Вдруг Аллен увидел, что этот взгляд
остановился на выставленных в витрине ружьях.
ему о них напомнили, он бросился к витрине, открыл ее и вытащил тяжелую
винтовку. Оторвал ярлык с ценой и сунул коробку патронов в карман.
Потом, решительно шагая, вышел и даже не посмотрел в сторону лавочника.
Звук его шагов еще не замер в темноте, а старик Т. Б. уже звонил по
телефону.
сумбур. Лишь одно он знал наверняка - понял, прошагав совсем немного:
он ни в коем случае не собирается убивать Джимми Мэнро. Мысль
застрелить Джимми подсказал ему лавочник, сам он и в голове такого не
держал. Ну, а теперь - то что делать? Он попытался представить себе,
как будет вести себя в доме Мэнро. Может, все - таки придется его
застрелить. Может, все сложится так, что ему волей - неволей надо будет
совершить убийство, дабы защитить свою честь.
кустах, а автомобиль с ревом промчался мимо. Идти ему уже совсем
недолго, а между тем чувства ненависти к Джимми Мэнро нет как нет. И ни
к кому нет этого чувства, есть лишь ноющее ощущение пустоты, возникшее,
когда он услыхал, что его дочь утратила невинность. И сейчас ему упорно
чудилось, что Элис уже кет в живых, - она для него умерла.
понял: он не может застрелить Джимми. Пусть хоть вся деревня смеется
над ним, он не в силах выстрелить в этого парня. Он вообще не может
никого убить. Тогда он решил просто заглянуть в калитку, а после этого
пойти домой. Пусть их смеются, если угодно, он не способен ни в кого
стрелять.
бросай винтовку и руки вверх!
голосу помощника шерифа.
перепуганное лицо Джимми. И Берт Мэнро тоже порядком струхнул.
спрашивал он. - Он тебе ничего плохого не сделал. Старик Т. Б. мне
позвонил и все сказал. А теперь уж не беспокойся, я тебя упрячу в такое
место, где т будешь смирно сидеть.
шерифа. - Сделать - то он ничего не успел. Мы только можем взять с него
штраф.
голос.
шерифа. - Акула ведь у нас богач. Поехали с нами. Мы отвезем его в
Салинас, и вы изложите там спою жалобу.
сразу же улегся в кровать. Глаза у него были тусклые, усталые, по Акула
их не закрывал. Руки висели, как плети. Он лег и в неподвижности
пролежал несколько часов.
приятно, и в то же время тяжело, что он так идет - с поникшими плечами,
беспомощно понурив голову, но когда наступила пора варить обед, она во
- шла в дом на цыпочках и предупредила Элис, чтоб не шумела.
сообщила она. - Ты бы у меня сперва
спросил, а потом за винтовку хватался.
ее напугало, что он лежит, как неживой. - Если
не веришь, можно доктора позвать. Давай я сразу же за ним пошлю, если
не веришь.
чувство охватило ее. Она и не подозревала, что может так себя вести.
Что-то теплое шевельнулось в сердце. Она села на край кровати и
уверенным движением положила себе на колени голову мужа. Она сделала
это инстинктивно, а потом повинуясь все тому же сильному, решительному
чувству, стала гладить его по голове. Он, казалось, совсем обессилел.
все - таки заговорил, монотонно, дребезжащим голосом.
мол, плати десять тысяч штрафа. Пришлось все рассказать судье. И все
это слышали, все. Теперь, стало быть, все знают, что у меня нет денег.
Круз Андрей
Ларссон Стиг
Конюшевский Владислав
Конан-Дойль Артур
Конан-Дойль Артур
Василенко Иван