Каюсь".
заметку в "Нью-Йорк тайме".
собираюсь выставить еще две работы, а "Нью-Йорк тайме" -- очень
серьезная газета.
Жестко заявил Сэм. Он прочел заметку и понял, что критики очень
осторожно отнеслись к новому имени. Нельзя сказать, что ее
ругали, но и не хвалили. Этакий снисходительный тон. Мол,
поглядим, что ты еще сделаешь, малышка. -- Там критики -- это
молокососы, которые только что закончили школу искусств.
тогда пришлось бы делать крюк в три квартала. И они, когда
ходили в театр, а случалось это довольно часто, всегда
возвращались одной и той же дорогой, через эту самую темную
улицу. Здесь, конечно, горели фонари, но их было настолько
мало, что от света, казалось, становилось только темнее.
Продолжала разговор Молли.
только про спорт. -- Сэм замолчал. Несколько минут они шли, не
разговаривая.
Черт, как бестолково получилось".
показалось, что она обиделась. Он ошибался, она просто думала.
-- Твои работы прекрасны. -- Мягко, словно извиняясь, сказал
Сэм. -- Какая разница, что там думают другие? Главное, что я
думаю. А я думаю, что они просто великолепны.
прозвучал голос Молли:
короткие волосы всколыхнулись, и темная прядь упала на лицо. --
Я думаю об этом все время. -- Она подняла взгляд и посмотрела
ему прямо в глаза. -- Моя жизнь и твоя жизнь. Давай соединим
их.
самой кромке тротуара. -- А что, это для тебя неожиданность?
Все-таки не каждый день делают предложения. -- Просто мы
никогда даже не говорили об этом.
хотя-бы, но, видно, это признание сильно выбило его из колеи.
стараясь как-то смягчить этот жесткий разговор.
улыбнулась и пошла дальше.
преувеличенной серьезностью парировал он.
повторила она.
минут повторяют эти слова, но это ничего не значит...
перекрестком. В обе стороны уходили совершенно темные, почти
черные, проемы закутков, которые и улицами-то назвать было
нельзя. Так, загаженные щели в лице сияющего города. Зловонные,
смрадные. Из тех, на которых мусор вываливают прямо в окно, а
протянув руку, можно поздороваться с соседом из дома напротив,
даже не выходя из квартиры.
она. Но, тем не менее, сказала:
действительно, ОЧЕНЬ ХОТЕЛОСЬ услышать это. Модли видела, что
он почти решился, и, чтобы подтолкнуть его, она добавила: --
Мне НУЖНО это слышать.
сказал бы их, если бы в этот момент...
появилось странное видение. Лицо человека с широкими скулами,
тяжелой челюстью и нависающими над глазами надбровными дугами.
Оно скорее могло быть мордой обезьяны, чем человеческим лицом.
Густые черные брови, под которыми белели жуткие сумасшедшие
глаза, и длинные вьющиеся, давно не мытые волосы только
усиливали это ощущение.
в их чистую, уютную квартирку.
голову, и наблюдал за ними, скрытый темнотой. Пугающий своим
молчанием и неподвижностью. На мгновение Молли показалось, что
он просто висит в воздухе, чуть покачиваясь в теплом,
кисло-винном потоке ветра, выползающего из проема улицы.
она и, подхватив Сэма под руку, быстро пошла в сторону
освещенного фонарями пятачка.
напоминал паука. Длинные цепкие руки, засунутые в карманы
коричневой куртки, обтянутые потрепанными джинсами худые
длинные ноги и странно выгнутая, чуть сутулая спина, широкий
крепкий торс. Человек молча, не издав ни звука, пошел за ними,
постепенно ускоряя шаг и сокращая расстояние.
Молли.
начинают мелко дрожать пальцы. Не от страха, он не боялся.
Человек был один, и Сэм, всю жизнь занимавшийся спортом,
понимал, что у него неплохие шансы. Просто где-то внутри под
сердцем вновь образовалась леденящая пустота и тоска, волчья
тоска, начала постепенно, капля за каплей заполнять ее, пока не
покрыла сердце стылой темной водой.
развернувшись, резко спросил:
зрачком ствола, еле заметно подрагивая в напряженной руке,
колыхалась "беретта" 25-го калибра.
попасть в Молли".
скрипящий.
Молли. Она озиралась в надежде увидеть в полутьме фары машины
или какого-нибудь запоздалого прохожего. Тщетно. Ничего.
легкие, быстро и четко заговорил Сэм. Он достал бумажник и
вытащил из него деньги. -- Ладно. Вот тебе деньги, только...
вцепившись в бумажник свободной рукой, попытался ударить Сэма
рукояткой пистолета в висок.
пистолетом чуть ниже локтя, он зажал ее под мышкой и, ухватив
парня за шиворот, впечатал спиной в кирпичную серую стену дома.
был выше, зато уже в плечах. Он попытался ударить Сэма коленом
в живот, но попал по бедру. Сэм понял, что, если противнику
удастся освободиться, им придется туго. И, перехватив зажатую
под мышкой руку, начал выворачивать ее, пытаясь заставить парня
выпустить пистолет. Тот ударил Сэма кулаком в лицо и резко
рванулся вбок, стараясь вырваться.
мрачных домов, катился дальше по улице, затихая вдали слабым
эхом. В окнах быстро гас свет.
маленький бар с названием "Нью-Йоркер", который располагался на
углу 7-й и Мичиганавеню, вышли из душного помещения на улицу и
остановились прикурить. Один из них достал коробок и уже
собрался было чиркнуть спичкой по коричневому прямоугольнику
серы, как вдруг второй поднял голову и спросил: