read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



философия - философия свободная, в ней совершается творческий акт духовной
силы. Критическая философия - зависимая философия, в ней бессилен дух
совершить творческий акт, в ней рефлектирующее, раздвоенное состояние духа.
Догматизм есть цельность духа, творческая его уверенность в своей силе.
Критицизм есть раздвоенность духа, неуверенность в своей силе, ослабляющая
творчество. Творческое познание, как и всякий творческий акт, есть
самообнаружение силы рассекающей, избирающей и отметающей. Рефлексия,
раздвоение и сомнение есть расслабленная приспособленность к дурной
множественности мира необходимости. Состояние сомнения есть состояние
несвободы, зависимости, подавленности. Сомневающийся не может выбрать между
плохой бесконечностью, дурной множественностью истин, навязывающихся данным
миром необходимости. Сомневающийся находится в положении Буриданова осла.
Сомнение есть метафизическая бесхарактерность, безволие и бессилие положить
предел навязчивой множественности творческим актом рассечения. Догматизм
есть проявление метафизического характера, воли, рассекающей дурную
множественность. Догматизм есть выражение фиксированного, избирающего
сознания, сознания, дерзнувшего на творческий акт. Сомнение есть рабство у
плохой бесконечности, послушание дурной множественности. Творческий
догматизм есть преодоление власти плохой бесконечности во имя вечности,
рассечение дурной множественности во имя избрания единого. Творческий акт
познания есть акт избирающей любви, избирающей среди дурной множественности
единое хорошее. Избирающая любовь - необходимая предпосылка философского
познания. Подлинный философ - человек влюбленный, избравший предмет
познавательной любви. Творческое философское познание есть прекращение
сомнения над тем, кого избрал и полюбил. Влюбленный творческим актом
избирает, кого полюбить среди дурной множественности женщин. Влюбленному
нечего говорить, что кроме избранной и любимой им есть много женщин не
худших, а даже лучших. И влюбленному философу нечего говорить, что кроме
избранной и любимой им истины есть еще множество истин не менее
правдоподобных. Философское познание невозможно без Эроса. Пафос философии -
эротический пафос. Философия критическая, раздвоенная, сомневающаяся не
знает философского Эроса, не имеет пафоса познавательной любви. Философия
потому есть искусство, а не наука, что она предполагает Эрос, любовь
избирающую. Эротическая, брачная окраска философских постижений и прозрений
радикально отличает философию от науки. Философия - эротическое искусство.
Самые творческие философы - философы эротические, как, напр<имер>, Платон.
Философы, лишенные эротики, быть может, более приближаются к наукообразному
типу, но в философии их нет таких творческих прозрений. Философия рвется к
брачной тайне познания. Брачную тайну познания отрицает критическая
философия, и в этом ее грех перед вековечными философскими упованиями.
Философское познание как творческий акт есть брак по любви. Критическая,
наукообразная философия хочет превратить философию в брак по расчету, хочет
не опасной влюбленности, а безопасного семейного благоустройства, и потому
отрицает тайну брачную, тайну любви. Творческая философия - искусство
познавательной любви, а не наука познавательного семейного благоустройства.
Наукообразная философия хотела бы поставить доказательство на место
познавательной любви, во всем и всегда она требует доказательств, что истина
познавательной любви есть лучшая и единственная истина. Но ведь
доказательство есть лишь одно из выражений власти необходимости над свободой
человеческого духа. Доказанное - навязанное, неотвратимое, необходимое.
Наукообразная философия хотела бы, чтобы все было доказываемо и ничто не
было избираемо, чтобы во всем была необходимость, а не свобода.
Доказательство есть необходимость в дискурсивном мышлении - приспособление к
необходимости в мировой данности. В доказательстве нет прорыва творческого
акта. Доказательство есть послушание, а не творчество. Зависимость от
доказательств есть рабская зависимость. Вечное требование доказательств -
требование пониженного духовного общения, внутренней разобщенности, при
которой все ощущается как необходимость, а не как свобода. Откуда так твердо
известно, что истинное есть наиболее доказанное? Быть может, доказательство
стоит на пути познания истины как препятствие встреченной необходимости.
Творческая философия должна освободиться от соблазнительной власти
доказательства, совершить акт отречения от этого безопасного приспособления
к необходимости. В науке самое доказанное и есть наиболее совершенно
приспособленное к мировой необходимости для ориентировки в ней. Отсюда
власть доказательства в логике наук. В философии самое истинное, наиболее
творчески прорывающееся через необходимость к свободе, через бессмыслицу к
смыслу, - бытие может, наименее доказанное. В философии нет логики
доказательства, так как вообще нет логики философии, нет ничего логически
предшествующего интуиции философа. Доказанное в философии не было бы
творческим познанием, было бы лишь приспособлением. Убедительна в
философском познании творческая интуиция, а не доказательность дискурсивной
мысли. В философии истина показывается и формулируется, а не доказывается и
обосновывается. Задача философии - найти наиболее совершенную формулировку
истины, увиденной в интуиции, и синтезировать формулы. Убеждает и заражает в
философии совершенство формул, их острота и ясность, исходящая от них свет,
а не доказательства и выводы. Доказательства всегда находятся в середине, а
не в началах и не в концах, и потому не может быть доказательств истин
начальных и конечных. Доказательства, в сущности, никогда не доказывают
никаких истин, ибо предполагают уже принятие некоторых истин интуицией. В
середине же можно доказать какую угодно ложь. Доказательство есть лишь
техника логического аппарата и к истине отношения никакого не имеет. Все это
еще раз приводит к острому сознанию того, что философское познание
предполагает высшую степень духовного общения и тогда лишь убедительно,
тогда лишь непроизвольно. Философия предполагает общение на почве начальных
и конечных интуиций, а не серединных доказательств дискурсивной мысли. Тогда
обязательна и убедительна будет не критически пониженная, а догматически
повышенная философия. Истину философского познания можно понять и принять
лишь тогда, когда есть зачатки той интуиции бытия, которая достигла высшего
своего выражения в творческом познавательном акте философа. Общение в
философском познании предполагает известный максимум жизненного общения,
единство, соборность избирающей любви. Последним критерием истинности
философской интуиции может быть лишь вселенский соборный дух. Соборность
сознания есть единая познавательная любовь. Доказательства не нужны для
соборного сознания. Доказательства нужны лишь для тех, которые любят разное,
у кого разные интуиции. Доказывают лишь врагам любимой истины, а не друзьям.
В определении природы философии и ее задач центральное место принадлежит
вопросу об антропологизме в философии. Философия не в силах уйти от того
первоначального сознания, что философствует человек и что философствуют для
человека. Нет сил отрешиться от того, что философское познание протекает в
антропологической среде. Сколько бы ни пытались Коген или Гуссерль придать
познанию характер, трансцендентный человеку, и освободить познание от
всякого антропологизма, эти попытки всегда будут производить впечатление
поднятия себя за волосы вверх. Человек предшествует философии, человек -
предпосылка всякого философского познания. Этого философы нередко стесняются
и стыдятся - они хотели бы человека вывести из философии, а не философию из
человека. Философам кажется, что этот роковой антропологизм философии есть
понижение качества философского познания, его неизбежная релятивизация. И
большинство философов в конце концов практикуют полусознательный, частичный
антропологизм, антропологизм немного стыдливый и прячущийся. Философам как
бы неловко, что человек, который для философии есть еще проблема, так
очевидно предшествует философии и командует ею. Критическая философия
подвергает сомнению само бытие, для нее все есть лишь проблема, а человек
стоит за самой критической философией, человек сомневается, человек ставит
проблемы. И критическая философия делает поучительный опыт очиститься и
освободиться от человека. Это человекоубийственное стремление есть у
Гуссерля, у Когена и др. Хотят создать философию, в которой философствовать
будет сама философия, а не человек. Этим хотят повысить философское познание
в чине, сделать его не относительным, а абсолютным. Критические гносеологи
любят теперь говорить, что научное познание и есть подлиннейшая реальность,
и есть само абсолютное. Наука и есть сущее, наука в большей степени сущее,
чем человек, наука бытийственнее человека. Гегель по-иному, но тоже думал,
что философия реальнее и абсолютнее человека. Эта человекоубийственная
философия есть проявление титанической гордости философа, не человека, а
философа, и даже не философа, а самой философии, самого философского
познания14. Это и есть панлогизм, т.е. возведение логики и ее категорий в
ранг абсолютного бытия. И все-таки в Гегеле мы должны увидеть неумирающую
истину: для Гегеля познание было развитием бытия, познание - бытийственно. В
Гегеле идеализм перерождается в реализм15. Великая заслуга Гегеля - его
разрыв с формальной логикой. В титанической попытке Гегеля философия
достигает предельной точки, и после этого начинается спуск, падение, крах
философии. Человек восстает против философии и требует признания за собой
большей реальности, большей бытийственности, чем за философией.
Вне-антропологическая и под-антропологическая философия не может быть
названа творческой философией - в ней нет творца, нет творческого
преодоления творящим человеком мировой необходимости, в ней человек приведен
в состояние абсолютного послушания категориям философского познания,
стремящегося упразднить человека и себя поставить на его место. Только тот
Логос не истребляет человек, Который Сам - Абсолютный Человек. Поэтому
только в христологическом (Христе-Логосе) сознании Человек спасен и
утвержден.
Открывается иной путь освобождения от релятивистических последствий
антропологизма, последствий, разрушительных для дела философии. Это - путь
повышения в ранге самого человека, путь абсолютизации человека, признания
его верховным центром вселенной, образом и подобием Абсолютного Бытия, малым
космосом, включающим в себя все. Тогда человек станет не относительной,
релятивистической предпосылкой философского познания, а его абсолютной
предпосылкой, сообщающей познанию твердость и незыблемость. Тогда философия
будет понята как творческая познавательная мощь человека, властвующая над
миром. Философия - власть человека через творчество; наука - власть через
послушание. Творческая философия - антропологическая философия,



Страницы: 1 2 3 4 5 6 [ 7 ] 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.