Чтение 7–й страницы книги ~Поздний ребенок~

-- У нее есть сознание собственной правоты! -- сказал я. -- И потом...
Должна у нее быть гордость?

-- Ну-у, брат, ты меня удивил! Разве можно с этим считаться? Подошла бы
и объяснила: так, мол, и так, мой брат пошутил, А то ведь даже слова не
произнесла! Ничего объяснить не пожелала... И спокойно ходит в кино!

"Людмила считает, что он не имел права разволноваться и накричать, --
размышлял я. -- Он считает, что она обязательно должна ему все объяснить...
Почему взрослые придают такое значение мелочам? И все усложняют?.. Они
слишком много думают -- вот в чем несчастье. А иногда надо поступать не
думая, просто как хочется! Я вот, например, не могу быть в ссоре с друзьями
больше чем день или два... А взрослые все усложняют! Иногда я могу им
помочь. Но они не верят, что я могу. И я не могу! Хотя Иван, кажется,
верит..."

-- Слушай, ты сам-то влюблялся? -- спросил он меня,

Сам-то? Влюблялся?.. Значит, он в Людмилу в_л_ю_б_л_е_н!

Я улыбнулся, хоть не хотел улыбаться.

-- Вижу по твоей блаженной физиономии, что уже успел!

-- Я? Нет еще...

-- Ну-у, брат! Неужели ни разу?

-- Точно не помню... Но, кажется, нет...

-- Вспомни! Не может быть!..

-- То есть однажды я испытывал кое-какие чувства... Но потом это прошло.

-- Ну, конечно.

Почему же к_о_н_е_ч_н_о? Может быть, и у него чувства всегда проходят?

Когда я ответил, что не влюблялся, я сказал Ивану неправду. Потому что
не привык, чтоб взрослые задавали мне такие вопросы. А на самом-то деле
почти все мальчишки у нас в кого-нибудь влюблены. Один мой друг даже
остался на второй год из-за любви. Абсолютно ничего не соображал: не мог
писать диктантов, контрольных по математике. Разве нормальный взрослый в
это поверит? А Иван бы поверил... Я чувствовал это. И все-таки не смог ему
честно ответить.

-- А я, знаешь, где первый раз влюбился по-настоящему? -- спросил вдруг
Иван.

-- По-настоящему? Должно быть, в этой самой архитектурной мастерской?..

-- Знаешь где?

-- Нет, я не знаю...

-- В детском саду! Мы выезжали летом за город. И там одна девочка
заболела. Ее звали Норой. Даже имя запомнил! Необычное такое легче
запоминается. Ей было шесть лет. В нее были влюблены все поголовно. Ну,
конечно, из тех, которые умели влюбляться в шесть лет! Она заболела, и я ей
носил в изолятор букетики ягод. Огромное счастье, что она меня презирала!

-- Почему?

-- Оказалось, что я ей носил волчьи ягоды. Дикие! Они были очень
красивыми. Внешне очень мне нравились!

Всю дорогу я мечтал сказать что-нибудь умное.

-- Внешняя красота не всегда совпадает с внутренней, -- сказал я.

-- Она поняла это еще раньше, чем ты: в шестилетнем возрасте. И
выбрасывала мои подарки. Иначе бы ей не выздороветь никогда!
Сообразительная была девчонка... И все-таки я к ней охладел. Тогда все было
просто.

"Теперь уже, значит, не просто!" -- с радостью решил я. И сказал:

-- Это нельзя назвать серьезной любовью. Ну, увлечение... Такое со мной
бывало сколько угодно раз!

-- Тогда ты должен меня понять! И помочь!..

Я читал в книжках, что ребята во время войны часто помогали взрослым.
Иногда даже спасали от смерти! А так, в обычные дни, взрослые почти никогда
не обращаются к нам за серьезной помощью. Сбегать за чем-нибудь, что-нибудь
принести -- это пожалуйста. А по серьезному делу, от которого зависит их
жизнь, не обращаются. Иван обратился... И я готов был сделать для него что
угодно!

-- Разве у вас сейчас... увлечение?

-- А у нее?

Раньше мне очень хотелось сказать ему, что Людмила абсолютно спокойна,
совсем не страдает. Но теперь я не мог соврать и сказал правду:

-- Она тоже переживает.

Он даже остановился.

-- Где же логика? -- вроде бы злился он. Но голос был радостный. -- Где
же простая логика?! Ничего не сказала... Не объяснила!

Обычно, когда я мирюсь с приятелем, то для начала предлагаю ему
что-нибудь приятное. Подхожу и как ни в чем не бывало говорю: "Пойдем на
каток! Пойдем играть в чехарду!"

-- А вы бы просто так подошли к ней и сказали: "Пойдем в кино!" или
"Пойдем играть в теннис!".

-- Я предлагал.

-- А она?

-- Не реагирует.

Зачем все так усложнять?!

-- Она очень переживает? -- тихо спросил он.

-- А вы думали нет?..

-- Кончай с этим "вы"! -- крикнул он, вот как обрадовался. -- Говори
просто "ты"! Я -- за полное равноправие.

Равноправие... Вот чего мне всегда не хватало!

Часто взрослые говорили мне: "Давай побеседуем как мужчина с мужчиной!"
Или: "Поговорим с тобой как приятели!" Это самое к_а_к подчеркивало, что на
самом-то деле я не мужчина и мы еще пока не приятели. Разве может быть
равноправие на какое-то определенное время? Разве можно быть приятелем на
одну беседу?

Иван предлагал равноправие навсегда. Так мне казалось.

Мне захотелось немедленно отблагодарить Ивана. И я рассказал о плане,
который придумал еще до нашей с ним встречи, дома:

-- Сделаем так!.. Я скажу, что пригласил к себе друга. Нового... Совсем
нового! Все будут дома: они любят изучать моих новых друзей. А придете к
нам вы!

-- Я?..

-- Ну, да! А потом уж я все объясню: разыскал вас и пригласил. Так я им
объясню. Дома Людмила не сможет пройти мимо и не ответить. Она очень
гостеприимная. На себя все возьму. Раз из-за меня это случилось!

Я боялся, он скажет так, как сказала бы мама: "Это хорошо, что ты обо
мне заботишься. Благородно! Но в данном случае твой план не подходит..."

Он ничего подобного не произнес. Обнял меня посильнее за плечи, и мы
снова пошли.

-- Я всегда говорю, что нет безвыходных положений! -- воскликнул Иван.

-- А до этого заговаривать с Людмилой не надо! -- сказал я. -- Она ведь
может опять не ответить. Пройдет мимо, и все! Вполне может быть... Она у
нас тоже с детского сада пользуется огромным успехом. Как ваша Нора... Мне
мама рассказывала. И поэтому она очень гордая!

-- А я ведь ей не сказал про тебя ни слова. Не выдал! -- похвастался он,
как мальчишка. -- Она так и не знает, кто это мне наврал про сына и двух
мужей.

-- Я сам сознался...

-- Значит, ей известно, как все получилось? И все-таки не подходит? Не
объясняет?.. И мириться не хочет? Ну, это уж слишком! Ну, знаешь, брат, это
уж...

-- Она первая не подойдет! Потому что она очень многим нравится. Вот,
например, дяде Лене, который под нами живет. Он очень известный врач: все
болезни умеет лечить. А недавно мы с ней шли в театр, так все кругом на нее
смотрели. И оборачивались...

-- Это я сам замечал, -- грустно сказал Иван. И добавил: -- Она уж,
наверно, дома? Ты ее скоро увидишь?

Он мне завидовал! И я его понимал... Вот, например, когда я в последний
раз был влюблен, то очень завидовал брату этой девчонки. Ему было всего лет
семь или восемь, а я к нему даже подлизывался. Заговаривал с ним. И очень
ему завидовал: ведь он видел ее каждый день -- и утром и вечером, с ней
вместе обедал и ужинал. И вместе ездил на дачу, а я летом с ней разлучался.
"Он всегда будет знать о ней -- через десять лет, через двадцать... Куда бы
она ни уехала!" -- так думал я. Ведь я же не знал, что скоро к ней охладею.
А если бы кто-нибудь мне сказал, я б ни за что не поверил. Мне, когда я
влюбляюсь, всегда кажется, что это до самой смерти, на всю жизнь, до конца.

-- Значит, договорились? Вы приходите к нам в гости, потому что я вас
пригласил!

-- Не в_а_с, а т_е_б_я!

Кстати, я часто думал о том, что неравноправие между нами и взрослыми
начинается с этого самого; они нас -- на "ты", а мы их -- на "вы".

7

Мама, отец и Людмила, как я уже говорил, очень любят изучать моих новых
друзей. Если приятель им не понравится, они обязательно дадут мне это
почувствовать. Конечно, каждый по-своему, потому что у каждого из них
с_в_о_й характер.

Отец постарается, чтоб то, что мой новый приятель ему неприятен, мне
было приятно. Или по крайней мере, чтоб я не очень расстроился.

-- У тебя же есть просто замечательные друзья, -- скажет он. -- Слишком
уж расширять этот круг -- все равно что разбавлять вино водопроводной
водой: оно крепче от этого не становится. У тебя же есть такие отличные
друзья. Такие надежные! Все к тебе тянутся... Любят тебя, мерзавца!

-- Это даже хорошо, что ты прощаешь ему все недостатки, -- скажет мама
про моего нового друга. -- Значит, ты добр...

Таким образом я пойму, что у приятеля есть недостатки. Ну, а Людмила и в
этом случае не станет переиначивать арии.