ржаво-красные, широкая грудь, шея и голова светлосерые с цикламеновым
отливом. Удивительно красивая птица.
ровное дыхание и трепетное биение сердца, я вдруг ощутил глубокую печаль.
Передо мной была одна из тридцати трех особей погибающего вида, который,
подобно жертвам кораблекрушения, влачил зыбкое существование на
криптомериевом плоту. Вот так же в свое время крохотная группа дронтов,
последних представителей безобидного неуклюжего рода, истребляемого
свиньями, собаками, кошками, обезьянами и человеком, встретила свой смертный
час и сгинула навеки, потому что некому было подумать об этих птицах и
поместить их в надежно охраняемый питомник. С нашей помощью теперь хоть
розовым голубям предоставлялась возможность выжить, несмотря на то что их
численность сократилась до угрожающе малой цифры.
над горизонтом, а небо, как назло, было совершенно безоблачным, так что
продолжать охоту не было никакого смысла: при таком ярком свете птицы могли
спокойно летать. Первая же попытка влезть на следующую криптомерию кончилась
тем, что голуби снялись, хлопая крыльями, и исчезли в долине. Выслеживать их
было бы пустой тратой времени. Обливаясь потом, скользя н спотыкаясь, мы
выбрались из долины на глазурованный лунным сиянием простор. Язык не
поворачивался роптать: ведь с нами была драгоценная ноша - розовый голубь. В
такой местности с первой попытки поймать одну из уцелевших тридцати трех
птиц - это ли не чудо!
укусы и собрались в столовой.
насчет дюжины устриц и жареного омара с салатом, а на третье - бананы в
жженке и хорошее белое вино?
продиктовал заказ официанту, коего родители нарекли Горацием. Через
некоторое время официант вернулся.
сталкиваться с затруднениями. Не так-то просто привыкнуть к маврцкийскому
обычаю говорить для краткости "стоит" вместо "не стоит благодарности". И вот
передо мной новая проблема. Гораций сожалеет об омарах. Может быть, он
штатный сотрудник Королевского общества борьбы против жестокого обращения с
животными, и сама мысль о кончине восхитительных ракообразных внушает ему
такую скорбь, что он не в силах заставить себя подать нам это блюдо? По виду
его этого нельзя было сказать, но я все же не хотел бы огорчить нашего
учтивого официанта.
разделить его добрые чувства.
рыбой.
остров Круглый1 увенчалась полным успехом. Если не считать, конечно, что
Вахаба укачало, Дэйв получил тепловой удар, а я сделал серьезную заявку на
олимпийскую золотую медаль за самое длинное и болезненное скольжение по
склону на локтях, когда-либо совершенное на данном острове.
особенно если по горькому опыту, приобретенному в других частях земного
шара, подозреваешь, что ты - единственный член экспедиции, который
достаточно неразумен, чтобы являться к месту сбора вовремя или вообще
являться. Меня неизменно грызет чувство вины, когда приходится вставать в
гостинице ни свет ни заря, и я считаю своим долгом двигаться возможно
осторожнее, чтобы не потревожить менее эксцентричных постояльцев. Увы,
передвижение по незнакомой территории неизбежно сопряжено с трудностями. В
данном случае трудности начались с поисков выключателя, в ходе которых была
опрокинута тумбочка вкупе с графином, стаканом, часами и тремя брошюрами о
фауне острова Круглого. Затем раздался грохот сорвавшегося сиденья унитаза
(некое подобие пушечного залпа прямо в лоб крепко спящим соседям),
сопровождаемый частым ружейным огнем (это водопровод прочищал свою глотку) и
рыканьем душа, которое в сей предрассветный час смахивало на чудовищное
извержение Кракатау в 1883 году. Во всем этом безотрадном спектакле меня
утешала лишь мысль о том, что теперь-то уж мои товарищи, коим давно пора
встать, непременно проснутся.
положенный звероловам инвентарь (мешки для змей, сачки, бутылки, бечевку, а
также фотокамеры и бинокли), разместились сами и покатили по глянцевой от
ночного дождя дороге между шуршащими стенами сахарного тростинка в сторону
местного яхт-клуба, на пирсе которого была назначена встреча с остальными
членами отряда. На полпути мы едва не разминулись с Дэйвом - он весьма
искусно и целеустремленно гнал свою машину в противоположную сторону. К
счастью, Дэйв вовремя заметил нас, повернул и пристроился сзади. Вскоре
после этого мы увидели стоящую под деревом машину Вахаба. Он ждал нас, чтобы
указывать путь, и его белозубая улыбка озорного школьника выражала такой
задор, что мы немедленно прониклись верой в успех нашего предприятия и
убеждением, что ради него подъем в четыре утра - сплошное удовольствие.
па отсутствие в столь ранний час членов садовой комиссии, Джон и я
покусились на живую изгородь и срезали длинные палки, чтобы сделать удочки
для лова ящериц, после чего наш отряд с полными сумками провианта и
снаряжения проследовал к пирсу и осмотрел выделенное нам судно.
бридждек и колодезная палуба с лакированными скамьями по периметру. Сверху
колодезную палубу защищала крыша, в остальном же она была открыта для
стихий. Курносая и с виду норовистая посудинка производила впечатление
трудяги, которому не до забот о своей внешности, и уже это внушило мне
доверие к ее мореходным качествам. Латунная пластинка извещала, что
суденышко построено около двадцати лет назад в Колчестере, известном
своим... пехотным училищем. Вступая в жизнь, он носил отдающее душегубством
имя "Корсар", но затем его переименовали в "Дораду".
в форменной фуражке, помощник капитана, смахивающий на Хайле Селассие в
юности, смуглый маленький ныряльщик (видимо, на случай, если мы пойдем ко
дну), благодушный судейский чиновник-мусульманин (друг Вахаба), Тони Гарднер
и три лесника (тоже из "команды" Вахаба); далее некий дородный джентльмен,
его сонная пухлая супруга и еще две особы женского пола - эта четверка
щеголяла в ослепительно белых нарядах, более уместных, показалось мне, на
берегах Темзы во время Королевской регаты, чем на неприютном острове
Круглом. И когда мы присоединились к этой группе, я невольно подумал, что
вместе мы чем-то напоминаем пеструю братию, сопровождавшую Беллмэна во время
охоты на Спарка.
людей, наконец наш багаж был уложен надлежащим образом, и сами мы
благополучно разместились на колодезной палубе. Отдали швартовы, и добрая,
крепкая "Дорада" заскользила по бархатисто-черному морю, пестрящему бликами
тусклых звезд, - небо на востоке уже светлело, контрастируя с темным
легионом маленьких кучевых облаков, похожих на стадо курчавых черных овечек,
пасущихся на серебристом лугу. Море вело себя на удивление тихо, дул
приятный теплый ветерок, и те из нас, кто сомневался в мореходности своих
внутренних органов, заметно успокоились.
Пушкарский Клин, названного так за сходство с треугольным куском дерева,
которым в старину изменяли вертикальную наводку пушечного ствола. Правда,
мне он скорее напомнил нос "Титаника", уходящего под воду кормой вниз.
Серебристая заря сменилась желтой, и ползущие над горизонтом барашки
налились густой чернью в золотой оправе, а те, что паслись повыше, стали
синевато-серыми с нежной росписью из пурпурных полос и пятен. Тем временем
вдали возник силуэт острова Флат (сиречь Плоский), вполне отвечающего своему
прозванию, если не считать бугра на конце. За ним показался остров Серпент,
или Змеиный, похожий на опрокинутую форму для пудинга, и наконец - наш пункт
назначения, остров Круглый, который вовсе не выглядел круглым. Скерее, при
некотором воображении, его можно было сравнить с лежащей на воде головастой
черепахой.
как и зоологическая, подчас нуждается в толковании, - ты не можешь объяснить
мне непоследовательность в наименовании этих двух островов?
дыма.
Круглый - вовсе не круглый, но на нем обитают два вида змей.
перепутали, когда составляли карту. Сам знаешь, всякое бывает.
Камеруна, так на ней один крупный город разжаловали в деревню да еще
перенесли на триста с лишним километров к северу от его истинного
местоположения.
облака стали гладкими и белыми, громоздясь на горизонте, словно деревья в
снежном уборе. Внезапно из этого кучевого леса тигром выскользнуло солнце и
выжгло па поверхности моря блестящую световую дорожку, которая даже в столь
ранний час обдала жаром нашу "Дораду".
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк