Леннебергу. Но Эмилю обязательно хотелось показать коня Готфриду.
понесся к усадьбе бургомистра, что только искры посыпались из-под копыт.
но светились окна, и оттуда доносились смех и говор. Пир был в самом
разгаре.
пирушек и охотнее ковылял на своих ходулях. Увидя Эмиля, гарцующего на
коне, он снова кубарем полетел в куст сирени.
та.
что Эмиль не шутит, пришел в ярость. Сколько он клянчил у отца коня,
клянчил с утра до вечера, и что же ему отвечал всякий раз отец? "Ты еще
маленький. Ни у одного мальчика в твоем возрасте нет коня! "
Эмиль! Пусть папаша полюбуется собственными глазами, если они у него
есть и если он только пожелает выйти и посмотреть! Но он сейчас сидит с
гостями за столом и пирует, объяснил Готфрид Эмилю. Он долго будет си-
деть с этими дурошлепами, которые только и знают, что есть, пить и без
конца произносить какие-то речи.
него навернулись слезы.
не может выйти к коню, то конь может войти к бургомистру - это же проще
простого. Надо только въехать вверх по лестнице в прихожую, а оттуда
прямехонько в столовую. Единственное, что требуется от Готфрида, - отк-
рывать двери.
ется конь, то ты знаешь, что гости так таращат на него глаза и подскаки-
вают на месте, будто видят коня впервые в жизни. Именно так было и на
пиру бургомистра. Сам бургомистр первый тому пример. Он подскочил на
стуле и так поперхнулся тортом, что не мог вымолвить ни слова в свое оп-
равдание, когда Готфрид крикнул ему:
него уже есть конь!
конь - чудесное животное. Всем, всем без исключения захотелось потрепать
Лукаса по холке. Эмиль сидел верхом и сиял. Так и быть, пусть гладят его
коня.
здорово разбирается в лошадях. Майор решил пощупать заднюю ногу Лукаса -
ой-ой-ой, он ведь не знал, что Лукас боится щекотки!
ся было отчитать Готфрида, но как раз в этот миг майор притронулся к
задней ноге Лукаса. В ту же секунду в воздухе сверкнули лошадиные копы-
та, задев стоявший поблизости сервировочный столик, и торт со взбитыми
сливками, описав в воздухе дугу, со звучным шлепком угодил в физиономию
бургомистра.
Одна жена бургомистра не осмелилась хохотать. Она испуганно засеменила к
мужу с лопаточкой для торта. Необходимо было срочно начать раскопки на
его лице и проделать хотя бы щелочки для глаз. Иначе бургомистр не уви-
дит, как веселятся гости у него на дне рождения.
гу, и поспешно выехал из дверей зала. Готфрид бросился вслед за ним. Ка-
кой толк разговаривать сейчас с папашей, если он по уши залеплен сливка-
ми? Кроме того, Готфрид был не в силах расстаться с Лукасом.
по холке.
- Смотри!
женной кустами сирени. У Эмиля екнуло сердце. Понятно, он торопился, но
ведь за всю свою разнесчастную жизнь ему ни разу так и не довелось уви-
деть фейерверка.
ввысь. О чем говорить, она была заряжена. Петарда метнулась тудасюда и
под конец шлепнулась назад на стол в общую кучу. Верно, ей было скучно
летать одной. Ни Эмиль, ни Готфрид не обратили на это внимания, так как
у них за спиной неожиданно раздался громкий вопль. Это бургомистр выско-
чил на крыльцо, желая хорошенько проучить их. На лице его уже почти сов-
сем не было торта, и лишь усы с остатками сливок белели в октябрьском
полумраке.
ялись, болтали, кричали и не знали, чего им ждать - радости или беды.
глубине души ждали с затаенным ужасом. Внезапно небосвод над садом бур-
гомистра озарился пламенем: шипя, завертелись извергающие огонь змеи,
замелькали сверкающие шары, взмыли вверх огненные фонтаны - и все это
трещало, громыхало, стреляло, ухало, шипело и наводило такой ужас, что
бедные жители Виммербю побледнели от страха.
настал их последний час. Бедные люди, они с перепугу громко орали, мета-
лись и косяками падали в обморок прямо на улице. Одна лишь фру Петрель
сохраняла спокойствие. С невозмутимым видом сидела она у себя на веранде
и смотрела, как огненные шары колесили по небу.
угодно, здесь опять не обошлось без Эмиля.
пушкой поджег всю груду заготовленных для фейерверка петард, и они разом
взлетели в воздух.
видать бы ему ни единой искорки своего чудесного фейерверка! Теперь же
он оказался как раз в том месте, где больше всего трещало и сверкало, а
он только и делал, что прыгал то туда, то сюда, когда огненные шары один
за другим проносились мимо его ушей. Эмилю и Готфриду казалось, что это
зрелище страшно забавляет бургомистра, так как при каждом новом прыжке
он громко взвизгивал. Но когда шипящая ракета угодила ему в штанину, он,
как ни странно, разозлился. А иначе с чего бы он так дико завопил и по-
несся с неистовым ревом по саду к бочке с водой, стоявшей возле дома, и
как сумасшедший сунул туда ногу? Ведь так нельзя обращаться с ракетами.
От воды они сразу гаснут - уж это-то он мог бы сообразить!
на земле рядом с Готфридом за дровяным сараем бургомистра, куда они
спрятались.
дил Готфрид.
носиться по саду, словно огромный разозленный шмель.
Леннебергу, от искрящихся хлопушек и огненных шаров на небе не осталось
и следа. Над макушками елей высоко в небе сияли звезды. В лесу было тем-
но, впереди стелилась темная дорога, а на душе у Эмиля было светло и ра-
достно, и он пел в темноте, гарцуя на своем коне:
мальчик чуть не до смерти напугал фру Петрель и переполошил весь Виммер-
бю своими проказами и фейерверком, но разве он не добыл даром коня? Это
с лихвой искупало все его грехи. "Нет, такого мальчугана не сыщешь во
всей Леннеберге. Не сидеть ему на сей раз в столярке, уж точно!" - думал
отец.
может быть, еще и потому, что как раз перед самым отъездом повстречал
своего старого знакомого, который угостил его бутылочкой-другой доброго
пива "Виммербю". Папа Эмиля не любил пиво, но уж тут никак нельзя было
отказаться: пивом-то угощали даром!
твердил:
вает не каждый день. Как все же хорошо вернуться домой!
с ярмарки - фарфоровую корзиночку, полную алых фарфоровых розочек, с
надписью: "На память о Виммербю".
Березин Федор
Ильин Андрей
Лукин Евгений
Посняков Андрей
Никитин Юрий
Сертаков Виталий