— Давай-ка, господин Нильссон, — сказала Пиппи, — поздоровайся вежливо. Я думаю, это двоюродный племянник твоего прадедушки по отцу и сынишка двоюродной тетки твоей бабушки по матери.
Господин Нильссон приподнял свою соломенную шляпу и поздоровался, стараясь изо всех сил быть вежливым. Но шимпанзе и не подумал отвечать на приветствие.
Оба удава-боа лежали в большом ящике. Через каждый час красивая укротительница змей фрейлейн Паула вынимала их из ящика и показывала на эстраде. Детям повезло: как раз в тот момент начинался показ. Анника ужасно боялась змей, она все время держала Пиппи за руку. Фрейлейн Паула подняла одну из змей, большущую противную страшилу, и надела ее себе на плечи, как настоящее боа.
— Кажется, это удав-боа, — шепнула Пиппи Аннике и Томми, — интересно, а что там за вторая змея?
Она подошла к ящику и вынула оттуда вторую змею. Эта была еще больше и противнее. Пиппи обвила ее вокруг своей шеи точь-в-точь как фрейлейн Паула. Все зрители в ужасе закричали. Фрейлейн Паула кинула свою змею в ящик и бросилась спасать Пиппи от верной смерти. Шум и суматоха разозлили змею, которая оказалась на шее у какой-то рыжей девочки, а не, как всегда, у фрейлейн Паулы. Она решила укусить на память эту рыжую бесстыдницу и сжала шею девочки с силой, которая задушила бы быка.
— Брось свои старые штучки, со мной это не пройдет! — сказала ей Пиппи. — Уж поверь мне, в Дальней Индии я видела змей побольше твоего.
Она разжала змеиное кольцо и положила удава обратно в ящик. Томми и Анника стояли белые как мел.
— Это был тоже удав, — объяснила Пиппи и застегнула расстегнувшуюся резинку чулка. — Я так и думала.
Фрейлейн Паула долго ругалась на каком-то иностранном языке. А все посетители зверинца вздохнули с облегчением. Но они вздохнули слишком рано, потому что в этот день суждено было случиться многому. Позднее никто не мог объяснить, как все это произошло.
Тиграм дали большие красные куски мяса. Служитель уверял, что запер дверцу клетки крепко-накрепко. Только чуть погодя раздался крик:
— Тигр на свободе!
Так оно и было. Этот полосатый зверь стоял возле зверинца, готовый к прыжку. Люди бросились врассыпную. Но одна маленькая девочка стояла, зажатая в углу, совсем рядом с тигром.
— Стой, не шевелись! — кричали ей люди, думая, что тогда зверь ее не тронет.
— Что делать? Что делать? — говорили люди, ломая в отчаянии руки.
— Надо бежать за полицией! — предложил один.
— Нет, лучше вызвать пожарную команду!
— Позвать Пиппи Длинныйчулок! — сказала Пиппи и вышла вперед.
Она села на корточки метрах в двух от тигра и поманила его:
— Кис! Кис! Кис!
Тигр зарычал и показал свои страшные зубы. Пиппи предупреждающе подняла указательный палец.
— Если ты укусишь меня, то я укушу тебя, будь уверен, — сказала она.
И тут тигр прыгнул прямо на нее.
— Да что ты, спятил? Шуток не понимаешь? — спросила Пиппи и отшвырнула его от себя.
Со страшным рычанием, от которого у людей мороз пошел по коже, тигр снова бросился на Пиппи. Было ясно, что он собирается вцепиться ей в горло.
— Ну, как хочешь, — сказала Пиппи. — Только помни, ты первый начал!
Одной рукой она зажала ему пасть, другой подхватила его и бережно понесла в клетку, напевая: «Посмотри на моего кисаньку-котенка!»
И тут люди второй раз вздохнули с облегчением, а маленькая девочка, стоявшая в углу, бросилась к своей маме и сказала, что она больше ни за что не пойдет в зверинец.
Тигр порвал подол платья Пиппи. Она посмотрела на лохмотья и спросила:
— Есть у кого-нибудь ножницы?
У фрейлейн Паулы были, и она больше не сердилась на Пиппи.
— Вот, возьми, храбрая малышка! — сказала она, подавая Пиппи ножницы.
И Пиппи отрезала большущий кусок, так что ее платье стало гораздо выше колен.
— Ну вот, — сказала она, довольная. — Теперь я еще наряднее. Вырез сверху и снизу. Красивее не бывает.
И она пошла прочь до того элегантно, что коленки стукались одна о другую на каждом шагу.
— Очаровательно! — сказала она на ходу.
Можно подумать, что теперь-то на ярмарке наконец станет тихо. Но на ярмарке тихо никогда не бывает, и к тому же оказалось, что люди и во второй раз вздохнули слишком рано.
В этом маленьком-премаленьком городке жил хулиган. Он был очень сильный, и все дети его боялись. Да и не только дети. Его боялись все. Когда Лабан выходил на военную тропу, полицейские старались не попадаться ему на глаза. Он бушевал так не всегда, а только после того, как напьется пива. А в ярмарочный день он, конечно, напился. Он явился на Стургатан с криком и руганью, размахивая огромными ручищами.
— С дороги, вшивота! — орал он. — Лабан идет!
Люди в страхе жались к стенкам домов, а многие дети в испуге заплакали. Полицейского нигде не было видно. Под конец он добрался до таможни. На него было страшно смотреть: длинные черные волосы, свисающие на лоб, большой красный нос и торчащий изо рта желтый зуб. Людям, собравшимся у таможни, он казался страшнее тигра. Там стоял киоск, в котором низенький старичок продавал колбаски. Лабан подошел к нему, ударил кулаком по прилавку и закричал:
— Гони колбасу! Да побыстрее!
Старичок тут же подал ему колбаску.
— С вас двадцать пять эре, — угодливо сказал он.
— Так ты еще и деньги хочешь за свою колбасу? — спросил Лабан. — И не стыдно тебе, старик! Радуйся, что у тебя берет ее такой благородный человек! Давай сюда еще одну!
Старик попросил Лабана сначала заплатить за первую. Тогда Лабан схватил старика за уши и немного его потряс.
— Давай еще колбаску, тебе говорят! Немедленно!
Пришлось старичку послушаться. Стоявшие рядом люди зашептались между собой. А один из них набрался храбрости и сказал:
— Стыдно так обращаться с бедным стариком!
Лабан обернулся и посмотрел на людей налитыми кровью глазами:
— Кто это тут гундосит?
А когда испуганные люди стали расходиться, он прорычал:
— Ни с места! Первому, кто шевельнется, я размозжу череп! Сейчас Лабан даст вам небольшое представление.
Он схватил целую пригоршню колбасок и стал жонглировать ими — подбрасывая их в воздух, ловил ртом и руками, но некоторые из них падали на землю. Бедный продавец чуть не плакал. Тут от толпы отделилась маленькая фигурка.
Перед Лабаном возникла Пиппи.
— И чей же это маленький мальчик? — ласково спросила она. — И что же скажет его мама на то, что он кидает на землю свой завтрак?
Лабан издал страшный рев.
— Кому сказано, не двигаться с места! — прорычал он.
— Ты всегда так орешь, что даже за границей слышно? — спросила Пиппи.
Лабан поднял с угрозой сжатый кулак и заорал:
— Ах ты, соплюха! Заткнись, или я тебя сейчас размажу по стенке.
Пиппи, подбоченясь, с интересом смотрела на него.
— Как это ты подбрасывал колбаски? Вот так?
Она подкинула Лабана высоко в воздух, поймала и еще подбросила несколько раз. Толпа ликовала. Продавец колбасок улыбался, всплескивая маленькими морщинистыми руками, и хлопал в ладоши.
После того как Пиппи наконец отпустила Лабана, он сел беспомощно на землю и испуганно смотрел по сторонам.
— Теперь тебе, забияка, — сказала Пиппи, — самое время идти домой.
И Лабан ничего против этого не имел.
— Только сначала давай заплати за колбаски, — напомнила Пиппи.
Лабан поднялся, заплатил за восемнадцать колбасок и ушел, не сказав ни слова. И с этого дня он сильно изменился.
— Да здравствует Пиппи! — закричали люди.
— Ура, Пиппи! — кричали Томми и Анника.
— Нам в городе просто не нужна полиция, пока здесь живет Пиппи Длинныйчулок, — сказал один человек.
— Точно, — подтвердил другой. — С ней нам не страшны ни тигры, ни хулиганы.
— Ясное дело, полиция нам нужна, — сказала Пиппи. — А то кто же станет смотреть, чтобы велосипеды стояли там, где надо!
— Ах, Пиппи! Какая ты нарядная! — сказала Анника по дороге домой.
— О да, я очаровательная! — воскликнула Пиппи, взяв двумя пальцами край своей прекоротенькой юбки. — Ну просто очаровательная!
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Афанасьев Роман
Андреев Николай
Сертаков Виталий