Чтение 7–й страницы книги ~Пятеро в звездолете~

колеблющемся сумраке ползали, подгибая лучи, морские звёзды, крабы, и
грустно смотрела подводная мгла, а из узких щелей в надстройках вверх
уходили длинные полосы света... Нет, это были не полосы - вглядись получше!
- это были искажённые болью и страданием человеческие лица, лица погибших
моряков, и столько в них было благородства и мужества, тоски по непрожитой
жизни, жалости к матерям и братьям... Лица погибших моряков чудились и в
низких, приплюснутых надстройках, и в дулах орудий, и в странно изогнутых
морских звёздах и водорослях, и даже в самой мгле тяжёлой воды, пронзенной
тусклыми бликами; и она, эта вода, вся так и колыхалась, так и светилась,
так и кричала этими лицами, этой тяжёлой зеленью глубин, этой массивной
древней бронёй, этим острым носом корабля, из отверстия которого торчал
трёхлапый, похожий на спрута якорь, этой вечной беззвучной тишиной...

Толя с трудом оторвал глаза от этой картины и перевёл их на другую,
стоявшую рядом, - на ней прекрасными серебряными молниями плыли дельфины, на
третью - на ней сверкали в чудесном искромётном танце лёгкие, изящные
ставридки, на четвёртую...

И опять Толя вернулся глазами к картине с потопленным эсминцем. Возле неё
собрались почти все жильцы, и каждый хотел подойти поближе, чтоб получше
рассмотреть. Подошёл и Жора. Работая локтями, он стал неуклюже, но довольно
настойчиво протискиваться к ней: видно, и его в конце концов разобрало
любопытство.

А Толя всё смотрел на картину, смотрел... И вдруг он понял - и его
прямо-таки обожгло оттого, что он неожиданно понял: моряки были такие
храбрые, сражались до последнего, а он даже рот раскрыть боится, боится
прямо сказать обо всём Альке.

Толя вытянул его за руку из толпы, отвёл в сторонку и, решив ничего
больше не скрывать от него, в упор, немножко даже свирепо посмотрел в ясные,
добрые Алькины глаза и негромко сказал:

- Алька, полетим с нами... Я прошу тебя... Ты нам очень, очень нужен...

- Туда? - Алька поднял вверх глаза и улыбнулся своим худеньким
треугольным личиком.

- Туда.

- И есть на чём? - Глаза его понятливо и сочувственно светились.

Толя кивнул и чуть не крикнул от радости и благодарности:

- Ты не пожалеешь, Алька! Это будет прекрасный полёт! Ну, иди к отцу. О
подробностях чуть попозже...

Глава 7

ГДЕ ВЗЯТЬ ЧЕТВЁРТОГО И ПЯТОГО?

Толя быстро подошёл к Колесникову и сказал:

- Есть третий член экипажа. Колесников поморщился и ещё раз заметил, что
Алька очень незавидный космонавт, однако выбирать не приходится, велел
действовать в том же духе и отошёл от Толи.

Где же взять четвёртого и пятого? Они нужны были, как ещё раньше объяснил
ему Колесников, для того, чтоб соблюсти положенный вес звездолета и чтоб
можно было управлять им в полёте, меняясь: один сидит в рубке управления у
штурвала и клавишей, четверо отдыхают и развлекаются, потом принимает вахту
второй, потом - третий, ну и так дальше...

Толя пошёл домой. Когда он обедал, раздался телефонный звонок: Колесников
опять напомнил ему, что он должен со всей присущей ему мягкостью и
осторожностью во второй раз поговорить с Леночкой: может, она всё-таки
вступит в их экипаж...

- Но она никуда не рвётся! -выдохнул в телефонную трубку Толя. - Она так
счастлива, что её выбрали из множества девочек! Не нужны ей другие
планеты!..

- Ты в этом уверен? - чуть насмешливо спросила трубка голосом
Колесникова.

- Уверен, - сказал Толя не очень уверенно. - Не могу же я...

- Слушай, - неожиданно прервал его Колесников, - а ты говорил ей, что
есть такие планеты, где девочки ходят в волшебных платьях, сотканных из
тончайших нитей - золотых, серебряных или платиновых, и стоит шепнуть
приказ, и такое платье, благодаря особому, микроскопическому, спрятанному в
ткань кибернетическому устройству, меняет цвет и фасон и даже само может
автоматически надеваться и сниматься; и что на тех планетах столько таких
платьев - входи в магазин и любое снимай с вешалки!

- Не говорил, - признался Толя.- А что, есть планеты с такими платьями?

- Должны быть! - слегка рассердился Колесников. - Если не говорил, так
скажи... Для того и летим, чтоб найти такую планету.

Говоря по совести, Толя хотел отправиться в полёт совсем не для того,
чтоб разыскать планету, где можно получить такое волшебно-кибернетическое
платье из серебряной, золотой или даже платиновой нитки. Да и вряд ли
Леночка согласится полететь только из-за таких платьев... Она не тряпичница!

- А говорил про планету, где есть волшебные туфельки, осыпанные
изумрудами и с алмазными каблучками? Что есть там туфельки с крошечными
колесиками и моторчиком в каблуках; стоит сказать им: "Несите меня,
туфельки!", они и понесут, и никакого транспорта не нужно.

- А разве могут быть такие планеты, на которых до этого додумались? -
прямо-таки изумился Толя, но опять у него мелькнула мысль: вряд ли Леночка
захочет полететь из-за этих туфелек, пусть и волшебных; Колесников плохо
понимает Леночку, если так думает о ней...

- А почему ж нет? Есть такие планеты! - ответил Колесников. - Техника
стала куда сильней и надёжней человека: не болеет, не ошибается и не требует
еды...

- Да, но создал её человек? Что без него техника?

- Ерунда! - возразил Колесников. - Она стала куда сложней, гибче, тоньше
человека, она решает в минуту задачи, для решения которых человеку нужны
месяцы... И вообще, что ты завёл об этом? Я вижу, ты похож на Альку, каши с
тобой не сваришь. Ни капли фантазии! А говорят ещё - мечтатель... Не смог
поговорить как надо с Ленкой! Психологии не понимаешь, а ещё Звездин! Сын
вице-президента! Видно, придётся мне и за это взяться...

- Я... Я ещё раз попробую... - пообещал Толя, услышал в трубке частые
гудки и вздохнул.

Что ж теперь делать? Дождаться, когда Леночка придёт с репетиции, и
фантазировать про разные такие планеты, где изобрели невиданные туфли и
платья? Нет уж. Ни слова не скажет он ей об этом... Надо сказать о чём-то
большом, важном, необычном...

Толя вышел из квартиры и, не зная, что делать, стал расхаживать по двору.
Вот-вот должна была явиться Леночка. Но что сказать ей, чтоб согласилась
совсем добровольно, чтоб её по-настоящему потянуло посмотреть иные миры?..

Думая об этом, Толя пошёл к воротам и здесь чуть не столкнулся с
Леночкой.

И едва узнал её. Она уже не летела, как обычно, в лёгких туфельках со
сверкающими синими камешками на пряжках, а просто шла. Камешки на её
туфельках были, но почему-то совсем не сверкали. И лицо слегка припухло от
слез, и волосы потряхивались не в такт её шагам, и плечи опустились.

Толя оробело смотрел на неё и не посмел даже открыть рот, чтоб спросить,
в чём дело.

"Ну и день сегодня!" - думал он, шагая к Колесникову.

- У неё что-то случилось, - сказал ему Толя,- ни на кого не смотрит,
никому не улыбнётся...

- Вот и надо развеселить её. Предложил бы полететь с нами, - ответил
Колесников. - Скорость будет такая - дух захватит! Не до грусти будет...

- Мне было жаль её, неловко и предлагать.

- Жалостью делу не поможешь! - сказал Колесников. - Нам пора улетать, и
она должна быть с нами. Хорошо, я сам с ней поговорю...

- Не надо, Колесников! ~ вдруг загорячился Толя. - Я ещё раз попробую...

- Ладно, только не тяни. Завтра в десять утра я зайду к ней.

Толя проснулся ни свет ни заря, вышел во двор, уселся на скамейку и стал
потихоньку посматривать на окно Леночки. Прошёл час, однако она не
появлялась в нём, не напевала, не расчёсывала волосы.

Минут через тридцать должен был появиться у неё Колесников, и тогда Толя
набрался храбрости и громко позвал Леночку. Она выглянула из окна,
непричёсанная, грустная.

- Спустись на минутку! - попросил Толя. - Или я к тебе забегу.

- Ладно.

Забыв, что в доме есть лифт, Толя помчался вверх по лестнице, нажал на
золотую кнопку возле её двери и вошёл.

Леночка сидела у маленького столика и смотрела в угол. Толя уставился на
неё и не знал, с чего начать. Чтоб успокоить себя, он присел на упругий
диванчик и, моргая, стал усиленно искать нужные слова.

- Лен, - сказал он, - Лен... Пошли на улицу, к морю... И ребят позовём...
Искупаемся...

- Не хочу я к морю!.. Ничего я не хочу... И в этом спектакле не буду
участвовать! - Из её больших синих глаз неожиданно брызнули слезы.

У Толи перехватило дыхание.

- Почему?

- Другую выбрали на главную роль, другую, а не меня... А мне так хотелось
выступить. Моя мама говорит, что ничего страшного не случилось, что не нужно
спешить и рваться на главную роль, что...

Леночка опять заплакала.

- Ну не надо, Лен... Правильно говорит мама... Сегодня та девочка в
главной роли, завтра - ты... А вообще-то насчёт родителей... Хорошие они и
желают нам только добра, но я иногда обижаюсь на них... Не пускают, куда
хочу, считают, что я ничего не умею, мало что понимаю и должен покорно
ждать, пока вырасту. А я не хочу ждать! Я хочу сейчас всё видеть, всё знать!
Я, например, скоро улетаю в далёкое космическое путешествие: увижу планеты,
где всё так непривычно, неожиданно, ослепительно! Где живут совсем иные
разумные существа, совсем иные животные и растения и у мыслящих существ
совсем иные мечты...

В глазах Леночки зажглись удивление и зависть: