стене, чтобы он опять не вмешался в разговор.
шихся в одном стручке, про петушиную ногу, которая ухаживала за куриной
ногой, и про штопальную иглу, что воображала себя швейной иголкой.
кажу тебе кое-что. Я покажу тебе своего брата, его тоже зовут Оле-Луко-
йе. Но он знает только две сказки: одна бесподобно хороша, а другая так
ужасна, что... да нет, невозможно даже и сказать как!
весь расшит серебром, что твой гусарский мундир; за плечами развевается
черный бархатный плащ! Гляди, как он скачет!
себе на лошадь и старых и малых. Одних он сажал перед собою, других по-
зади; но сначала каждого спрашивал:
отметки, он сажал впереди себя и рассказывал им чудесную сказку, а тех,
у кого были посредственные или плохие, - позади себя, и эти должны были
слушать страшную сказку. Они тряслись от страха, плакали и хотели спрыг-
нуть с лошади, да не могли-они сразу крепко прирарастали к седлу.
всегда были хорошие отметки!
значит, не мешает иногда высказать свое мнение.
еще что-нибудь.
тоящую принцессу. Вот он и объехал весь свет, искал такую, да повсюду
было что-то не то; принцесс было полно, а вот настоящие ли они, этого он
никак не мог распознать до конца, всегда с ними было что-то не в поряд-
ке. Вот и воротился он домой и очень горевал: уж так ему хотелось насто-
ящую принцессу.
гром, дождь лил как из ведра, ужас что такое! И вдруг в городские ворота
постучали, и старый король пошел отворять.
и непогоды! Вода стекала с ее волос и платья, стекала прямо в носки баш-
маков и вытекала из пяток, а она говорила, что она настоящая принцесса.
зала, а пошла в опочивальню, сняла с кровати все тюфяки и подушки и по-
ложила на доски горошину, а потом взяла двадцать тюфяков и положила их
на горошину, а на тюфяки еще двадцать перин из гагачьего пуха.
глаз. Бог знает, что там у меня было в постели! Я лежала на чем-то твер-
дом, и теперь у меня все тело в синяках! Это просто ужас что такое!
чувствовала горошину через двадцать тюфяков и двадцать перин из га-
гачьего пуха! Такой нежной может быть только настоящая принцесса.
тоящую принцессу, а горошина попала в кунсткамеру, где ее можно видеть и
поныне, если только никто ее не стащил.
братья, потому что родились от старой оловянной ложки. Ружье на плече,
смотрят прямо перед собой, а мундир-то какой великолепный - красный с
синим! Лежали они в коробке, и когда крышку сняли, первое, что они услы-
шали, было:
на день рождения, и он сейчас же расставил их на столе.
один-единственный был немножко не такой, как все: у него была только од-
на нога, потому что отливали его последним, и олова не хватило. Но и на
одной ноге он стоял так же твердо, как остальные на двух, и вот с ним-то
и приключится замечательная история.
самым приметным был красивый дворец из картона. Сквозь маленькие окна
можно было заглянуть прямо в залы. Перед дворцом, вокруг маленького зер-
кальца, которое изображало озеро, стояли деревца, а по озеру плавали
восковые лебеди и гляделись в него.
дверях замка. Она тоже была вырезана из бумаги, но юбочка на ней была из
тончайшего батиста; через плечо у нее шла узенькая голубая ленточка,
будто шарф, а на груди сверкала блестка не меньше головы самой девушки.
Девушка стояла на одной ноге, вытянув перед собой руки, - она была тан-
цовщица, - а другую вскинула так высоко, что оловянный солдатик и не ви-
дел ее, а потому решил, что она тоже одноногая, как и он.
ных, живет во дворце, а у меня всего-то и есть, что коробка, да и то нас
в ней целых двадцать пять солдат, не место ей там! Но познакомиться мож-
но!"
он отлично видел прелестную танцовщицу.
ворили в коробку, и люди в доме легли спать. А игрушки сами стали играть
- и в гости, и в войну, и в бал. Оловянные солдатики ворошились в короб-
ке - ведь им тоже хотелось играть, - да не могли поднять крышку. Щелкун-
чик кувыркался, грифель плясал по доске. Поднялся такой шум и гам, что
канарейка проснулась да как засвистит, и не просто, а стихами! Не трога-
лись с места только оловянный солдатик да танцовщица. Она по-прежнему
стояла на одном носке, протянув руки вперед, а он браво стоял на своей
единственной ноге и не сводил с нее глаз.
только в ней оказался не табак, нет, а маленький черный тролль. Табакер-
ка-то была с фокусом.
подоконник. Вдруг, по милости ли тролля, или от сквозняка, окно как рас-
пахнется, и солдатик как полетит вниз головой с третьего этажа! Это был
ужасный полет. Солдатик взбросил негу в воздух, воткнулся каской и шты-
ком между камнями мостовой, да так и застрял вниз головой.
увидеть, хотя чуть не наступали на него ногами. Крикни он им: "Я тут!" -
они, наверное, и нашли бы его, да только не пристало солдату кричать во
все горло - ведь на нем был мундир.
тоящий ливень. Когда он кончился, пришли двое уличных мальчишек.
его в плаванье!
солдатика, и он поплыл по водосточной канаве. Мальчишки бежали рядом и
хлопали в ладоши. Батюшки, какие волны ходили по канаве, какое стреми-
тельное было течение! Еще бы, после такого ливня!
датик весь дрожал, но он держался стойко - ружье на плече, голова прямо,
грудь вперед.
но, будто солдатик опять попал в коробку.
если бы со мною в лодке сидела та барышня, тогда будь хоть вдвое темнее,
и то ничего!"
мал ружье. Кораблик несло все вперед и вперед, а крыса плыла за ним вдо-
гонку. У! Как скрежетала она зубами, как кричала плывущим навстречу щеп-
кам и соломинам: