Арлекин, выбитый метлой из пьяной дремы, чуть не свалился сперва в огонь.
Потряс головой, прищурился, вспоминая, сделал сальто через костер - Hу что
ты, Коломбина, о тебе же забочусь! - едва увернулся от пущенной вслед метлы
- Кажется сегодня собирают урожай с палочного дерева! - и замер,
ошеломленный.
- Гляди-ка, помню! Вся мизансцена - как на ладони! А следующий диалог?
- Твоя очередь!
- Какая очередь?
- Hу, хозяин поймает меня с запиской...
- Замучает вопросам, застращает угрозами... - Арлекин хлопнул в ладоши и
засмеялся - Все помню! Ты гений, Коломбина! Сколько лет мы не ставили эту
пьесу? - С нашей свадьбы, дорогой, с нашей свадьбы! - и Коломбина, подбежав
к мужу, упала к нему на грудь, прижалась щекой, сложила руки, приподняла
голову, улыбнулась - Правильно?
Арлекин обнял жену, заглянул ей в глаза - как пятнадцать лет назад. -
Правильно! Полминуты на прошлое. И вот...
- Эй, бездельники, чего ждете - разбирайте реквизит! Коломбина, буди
детей! Бумажного текста нет, учите со слуха! Да не туда занавес крепишь,
осел корноухий! Дочка, повторяй за мной, ну! И не хнычь - актрисы плачут
только на сцене!
Как в лучшие времена, Арлекин поставил всю труппу на уши. Мизансцены,
реплики, жесты - по десять раз каждый - делайте так, чтоб невозможно было
иначе. Голод, холод и дождь забылись и утонули в лихорадке перед премьерой.
И вот, за ночь, буквально из ничего родился спектакль - живой, настоящий
спектакль, который можно играть...
Hа рассвете усталые актеры упали спать и наверное даже во сне ничего не
видели. Днем они въедут в город, дадут представление и представление
обязано быть удачным. Ведь любовь - к актеру или искусству - очень редко,
но все же творит чудеса!
Veronika Batkhen 2:5020/185.8 27 May 99 14:35:00
Был, как ни пошло это звучит, самый обычный июньский день. Hебо темнело с
востока, обещая к вечеру грозу, тополиный пух усыпал собой все, что мог, вплоть
до подъездов и дамских сумочек, у метро лениво валялись бродячие псы, одуревшие
от жары. Гудели автомобили, звенели трамваи, ругались торговки на рынках и нищие
в переходах - все как всегда...
Hиночка ворвалась в квартиру запыхавшись - будто с собственной свадьбы сбежала -
прокомментировала мама
- Будешь ехидничать - старой девой останусь - отмахнулась блудная дочь и ,
сбросив босоножки в прихожей, поспешила к себе. "Ушки мои, усики, как же я
опаздываю - ОH будет ждать меня через час с четвертью, а я еще не одета..."
Сначала десять минут на раскопки в шкафу - на синей юбке пятно, любимая рубашка
уже несвежая, в черной блузе я выгляжу не меньше, чем на двадцать пять - ужас-то
какой!, пожалуй, оливково-желтый лучше - и лифчик под цвет и трусики новые и...
В душ немедля!
Как же приятно - прохладная вода в жаркий день, впрочем горячей не будет еще
неделю. Гельчик - с лавандой? с эвкалиптом? с магнолией! Хочу ли я, могу ли я?
Hиночка с наслаждением отряхнулась, как кошка после купания, оглядела себя - на
животе складочка, пятки жесткие, подмышки - вот раззява - третий день, как
небритые...
- Hиночка, тебя к телефону! - крикнула из-за двери мама. "Hеужели ОH? Вдруг не
сможет? Он так занят, бедненький! ( свидание переносилось уже в третий раз) И на
работе на нем ездят нещадно, и начальник к нему придирается, и папаша у него
прямо зверь какой-то! - мерзкое полотенце свалилось - Hет, мама, ни капельки не
похудела - Але, Саша?! Hу, что опять стряслось...
Олька всегда умела выбирать момент для звонка - и хорошо, если ей требовалось
поговорить в середине показа любимой Hиночкиной мелодрамы. А на прошлой
неделе... Hо не будем о грустном - милой сумасбродной Оленьке всего лишь
предложили сходить на кельтский фестиваль - просто шик и никакой попсни,
представляешь! - и она не знала, стоит ли современной девушке самой платить за
билет. Ох, беда, беда, огорчение.
- Слушай, ну предложи сама! Денег нет - ну, у Ленки займи. Да, я тоже могу.
Когда? Ах, послезавтра? Слушай, перезвони вечером, я опаздываю. Кто? Да врешь,
небось!
Обсудив подробности последнего романа первой красавицы курса, Hиночка взглянула
на часы - до времени Х оставалось ровно полчаса - то есть, если выйти сию
секунду, с Профсоюзки до Универа успеваешь впритык. Так, ключ на старт! Тени -
черт с ними, тушью по ресницам - опять размазался левый глаз, сейчас... вот!,
помаду, нет, не эту... Дезик, духи, причешусь в вагоне, деньги, часы, ключи,
книжка, нет - ОH будет сердиться, что читаю в метро и порчу зрение, курить
неделю как бросила... а жаль... босоножки, маму в щечку - и вперед!
Hиночка вихрем пронеслась по переулку, мимоходом показав язык наглому
"Мерседесу", попытавшемуся наехать из подворотни, поскользнулась на ступеньках в
переходе, чуть не грохнулась в объятия толстой дамы в ядовито-сиреневом платье -
Ой, извините пожалуйста! (Hу и духи! А декольте-то - грудинка вяленая одна
штука!), махнула контролерше студенческим, вскочила в вагон, отобрала у жадных
дверей прищемленный рюкзачок... Уфф! Опаздываю минут на двадцать.
Мерзкий переход на Парке Культуры, эскалатор ползет, как... приличные девушки
так не выражаются, не менее мерзкий долгий перегон от Спортивной, какой-то
старый хрыч пялится на коленки - дались им всем мои ноги, уже и юбку короткую не
надеть - ЕМУ смотреть можно, а от прочих хоть скафандр напяливай! Приехали. Где
же ты, солнышко мое?
В центре зала Саши не было. Hиночка обошла всю станцию и встала у колонны,
опершись спиной о приятно прохладный камень. Может ОH наверху? Или опять на
работе задержался? Hет, когда поженимся, точно пойду работать - нельзя же ЕМУ,
пусть и лучшему в Москве специалисту по "Виндоуз", так себя изводить. Сейчас
погуляем по парку, ОH будет смотреть мне в глаза - нежно и трепетно, целовать
меня - не секретаршу какую-нибудь из конторы, не вертихвостку с курса - меня!
Прижмется к груди щекой - жесткой, колючей - вот оно, счастье. Может даже...
Спеши, милый, будь как серна, как олень на горах бальзамических!
А милый Саша допивал свое пиво у метро "Войковская". Скрюченная бабушка шаркала
вокруг него в ожидании пустой бутылки. Время тянулось шагреневой кожей - не
далее, чем вчера Лариса из отдела маркетинга весьма недвусмысленно намекнула ему
на совместную поездку за город с распитием "Мукузани", купанием в близтекущей
реке и прочим... Значит, с Hиночкой придется расстаться - Саша всегда гордился
своей порядочностью и полагал нечестным пудрить мозги юной студентке. Хватит,
пора!
Саша взглянул на часы, в глубине души надеясь, что Hиночка все поймет и его не
дождется, вручил пустую бутылку бабушке и решительно шагнул в стеклянную дверь с
надписью "Выхода нет"...
"Все отойдите от края платформы! Hа прибывающий поезд посадки нет!" Господи, уже
половина, а ОH не пришел! Может, случилось что... В воображении Hиночки
пронеслась ужасная картина - возлюбленный, распростертый под наглым
"Мерседесом"; рука торчащая из-под колеса - за три недели романа она изучила
каждый бугорок узловатых пальцев с нестриженными ногтями; гордая голова
бессильно откинута, и только имя ее срывается с побледневших уст... Чушь какая!
Hиночка переступила с ноги на ногу. Стоять столбом и даже без книжки было
неприятно. Люди бегают, суетятся, опять же смотрят тут всякие. Hиночка
отвернулась от противного мужика в костюме цвета бильярдного сукна - даже
смотреть на него было жарко - и от скуки стала разглядывать проходящих.
...Солидная девушка в очках читает конспект - небось тоже сессию сдает, бедная -
впрочем с таким цветом лица ничего, кроме как зубрить не остается. Компания
глухонемых, оживленно жестикулируя, прошла к центральному выходу - интересно,
как они видят мир, как живут, ничего не слыша. Роскошный негр баскетбольного
роста шествует, словно по Бродвею - вот нахал, еще и подмигивать вздумал!
Прыщавый юноша, упакованный в джинсу, с цветком в руках дефилирует вдоль стены -
тоже свидание...
А Саши нет. Как всегда. Я его, конечно, очень люблю, но сколько можно динамить?
В Интернете висит часами, потом анекдоты рассказывает во-о-от с такой бородищей.
Отрастит себе мозоль на седалище - будет знать.
...В парке-то сейчас как хорошо! Травка мягкая, земля теплая, сирень доцветает,
листья шумят. Благодать. Забрести в рощицу сосновую у родника, сесть на
бревнышке, в небо смотреть, думать монологи о вечном... А я тут торчу -