скажет диктор, - сообщает, что радиотелескопы обнаружили межпланетные
корабли, и они приближаются..."
- Он замолчал. И мы не знали, что сказать на это. Как он
цеплялся за свою фантазию! Он уже и нас включил в нее, и мы уже стали
элементом рассказа. Но это все-таки был рассказ. Как говорил Олеша:
рассказ-это все, что рассказано. На улице был белый день. Реальная жизнь
шумела на улице, а здесь несчастный парень пытался материализовать
фантазию. Зачем?
- Зачем?
- Я люблю ее, братцы, - сказал он. - Вот в чем штука.
- Кого, чудак? '- Ту, которая прилетит...
- Ладно, - сказал Костя. - Тут пути нет. Разве что в безумие. Ты
становишься маньяком. Гопака. Вернемся к реальной действительности.
- Он включил радио. Нормальное московское радио.
- Вот послушай реальные известия, - сказал он. - Кто где что посеял и что
из этого выросло. После всей болезненной чепухи это звучит райской музыкой.
- И тут диктор, реальный диктор, а не выдуманный,
реальный московский диктор сообщает о непонятных сигналах из космоса,
обладающих периодичностью в сто с лишним дней. И что среди всех хаотических
сигналов космоса это первые сигналы с устойчивой характеристикой. И что
многие советские ученые не исключают возможности их искусственного
происхождения... Ну, вы все, конечно, помните это сообщение. Обидно только,
что никто теперь не поверит, что Гошка рассказал нам свою фантазию о
сообщении раньше, чем оно прозвучало по радио.
- Мы ничего не понимали. Чересчур это напоминало
продолжение Гошкиного рассказа, и хотелось проснуться.
- Мы посмотрели на Гошку. Он смеялся. Морда у него была
спокойная и довольная.
- Ну вот, - сказал он дружелюбно. - Я же говорил вам, а вы не верили. Я
знал, что сегодня должно случиться что-то в этом роде.
- Поглядев на наши лица, он сказал:
- Выпейте водички. Еще посмотрим, кто из нас псих. Пошли куда-нибудь,
закажем и съедим большую еду. Я помираю от голода.
- Он потянулся с хрустом.
- Я не гордый, - сказал он. - Теперь могу подождать сколько нужно. А вы
балды, братцы кролики. Сами придумали третью сигнальную систему, а сами
боитесь ею пользоваться. Чуть меня с толку не сбили.
- Вот как было много лет назад. Так здорово начиналось.
А что из этого вышло?
- Случилось самое фантастическое - прилетел этот
научно-промышленный марсианин.
- Ну и что хорошего? - спрашивал Гошка. Ладно, пора прощаться с детством. Я
имею в виду детство человечества.
- Кстати, этот тип, мои будущий ассистент, присланный
невесть откуда и невесть каким начальством, так и сидел в углу, куда я его
посадил с журнальчиком. И он был нам совсем не нужен сейчас, и только моя
врожденная вежливость не позволяла мне спросить его сразу, что ему,
собственно, здесь нужно и почему он не пришел мне представляться в
лабораторию.
- Послушайте, почему вы пришли сюда? - спросил я его.
- Мне сказали, чтобы я разыскал вас, и я разыскал...
- Имелась в виду лаборатория.
- Мне никто не сказал этого, - ответил он.
- А сами вы не могли догадаться? - спросил Костя.
- Он пожал плечами. Меня начал бесить этот жест.
- Боюсь, мы с вами не сработаемся, - сказал я.
- Почему? - спросил он.
- Я вам потом объясню, - сказал я. - Вы прочли то, что я вам дал?
- Да.
- Я ему дал статью, где убедительно доказывалось, что,
несмотря на развитие кибернетики, человеку полагается думать.
- Вы согласны с тем, что там написано? - язвительно спросил я.
- Он пожал плечами.
- Он пожимает плечами, - сказал Костя. - Почему вы пожимаете плечами?
- Вы спросили меня, согласен ли я... - робко сказал он.
- Ну?
- Я этим движением хотел показать, что я не понял...
- Чего не поняли? Согласны вы или нет?
- Я не понял того, что я прочел... - тихо сказал он.
- Не поняли того, что вы прочли?.. А что, собственно, там можно не понять?
- спросил я. - А почему, собственно, вы держите журнал вверх ногами?
- Вы мне его так дали... - робко сказал он. Он как взял журнал вверх
ногами, так и пытался его читать. Он в нем ничего не понял. Мы глядели на
него ошеломленные.
- А... почему, собственно, вы не могли его перевернуть?.. - тихо спросил
Костя.
- Он посмотрел на Костю снизу вверх, и робко улыбнулся,
и пожал плечами.
- Тогда Гошка вскочил с тахты, схватил его за шиворот,
выволок из комнаты, протащил его по лестнице и вышвырнул на улицу.
- Потом он вернулся, потрогал стены, стол, потолкал
тяжелое кресло, как будто хотел убедиться, что все прочно стоит на местах.
- Не люблю фантастику, - сказал он и вытер руки о штаны.
- Костя повернулся от окна.
- Он там внизу ждет, - сказал он. - Сигналит.
- Узнай, что ему нужно? - сказал я. Костя открыл окно.
- Что вам нужно? - спросил он.
- Я у вас забыл берет, - ответил ассистент. Гошка схватил берет и вышвырнул
его на улицу.
- Не человек, а какой-то марсианин, - сказал он.
- Тут позвонил телефон, и Гошка снял трубку.
- Тебя, - сказал он мне. - Начальство.
- Что они все, сбесились? У меня выходной день... Слушаю.
- Ну как? - спросил голос в трубке.
- Это академик Супрунов из отделения биофизики.
- Что - ну как?
- Как вам понравился ваш новый ассистент? Потом он мне все объяснил, что и
как и зачем все это было нужно, и выходило, что я сам выпросил себе такого
ассистента потому, что моя работа по расшифровке сигналов мозга требует как
раз такого ассистента. Я и мечтать не мог о таком.
- Братцы, - сказал я ребятам. - Братцы... Гошка, знаешь, кого ты вышвырнул
за дверь?
- Кого? - спросил Гошка.
- Марсианина...
- То-то мне его лицо показалось знакомым до отвращения, - сказал Гошка.
Привет тебе, Аврора. Рассказывает Аносов. Крах третий.
- Я посмотрел на часы и тут же забыл, который час.
Совершенно очевидно, что они сегодня не прилетят. Колючие звезды шевелились
в черном небе. Корыто локационной антенны вращалось как бешеное.
- Ждать и догонять труднее всего, ждать и догонять. Мы
сильно продвинулись вперед и, по-видимому, догнали их. Теперь оставалось
только ждать.
- Весь мир ждал. И мы ждали. После того, что произошло с
первым прилетевшим марсианином, у нас для этого были все основания. Сейчас,
когда они должны прилететь и уже нет возможности повлиять на события,
особенно важно припомнить все подробности того, что случилось в эти
последние безумные несколько часов.
- Поначалу ничего не было заметно. Поначалу казалось,
что этот паршивый марсианин не был таким паршивым.
- Я человек реальный, не фантазер. У меня сказано -
сделано. У меня тоже своя идея, которую я тащу через всю жизнь. Но только в
отличие от Кости и Памфилия идея моя практическая.
- Суть дела состоит в следующем. Люди должны понимать
друг друга. А что у человека для понимания? Язык слов? Язык жестов? Язык
мимики? То есть понимание человека человеком держится по-прежнему на
догадках. Оцениваем жесты, симптомы, статичные признаки, ищем подтексты в
словах, догадываемся, что они означают на самом деле. Хаос, дисгармония.
- Понять - значит упростить.
[Image] - Понять себя - значит упростить себя. Отсюда
вся кибернетика - от идеи свести функции мозга к простым "да" и "нет". Для
частных задач расчета и управления она годится, для открытий - нет.
- Вдумаемся. Машина - всегда для облегчения усилий.
Стало быть, ясно одно: человеку трудно с достаточной быстротой отвечать
"да" и "нет". А почему? Потому что самое трудное для человека - это сделать
выбор. Даже самый маленький выбор для него микротрагедия. А почему? Потому
что все, что есть, для чего-нибудь нужно.
- Выбор относителен. В каждом варианте есть "за" и
"против". Поэтому истинное решение лежит за рамками противоположных
доводов. Но до этого надо созреть, а это всегда трагедия. Вредность или
полезность любого выбора относительна, и человек смутно чувствует это, к
его охватывает противоборство желаний. У робота же никаких желании нет,
поэтому решение его мгновенно. Желаний у него нет, но у него заодно нет и
совести.
- Мы еще не знаем, что такое желания, но мы знаем, что
они есть. Мы стараемся понять причины желаний, потребностей, но суть их
одна - человек несчастен, если они не удовлетворены.
- Но исполняются наши желания, и мы опять несчастны, так
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Быков Василий
Пехов Алексей
Вронский Константин
Шилова Юлия