Чтение 7–й страницы книги ~Приговоренный к жизни~

медленно, как бы ни при чем. "Пошла вон", беззвучно сказал я, даже не
посмотрев на нее. Она опустила глаза, но не ушла, а я уже увлекся новой
игрой. Светофор. Вот предмет неорганической материи, верный моим повелениям
и отказывший повиноваться законам электрической цепи. Я начал с одного
светофора, на котором немедленно зажег три цвета одновременно, а потом
начал хаотическое мигание. Машины встали и остервенело засигналили, выражая
протест против таковой эстетики абсурда.
Скоро по всей Москве светофоры беспорядочно мелькали, как на рейве.
Огромные пробки парализовали движение во все стороны. Славно, значит Джордж
догадается, что это я развлекаюсь. Мне тем временем захотелось новых
развлечений и я начал демонстрировать технику прозрачности. Исчезновение с
лотка банок лимонада прошло незаметно, продавщица просто поставила новые.
Можно подумать, ей каждый час такое устраивают, подумал я обиженно, решив
не печалить ее больше.
А вот исчезновение в воздухе большого черного мерседеса вызвало нездоровую
экзальтацию масс. Массы шумно обменивались впечатлениями. Хозяин тяжелого
предмета работал в амплуа разнесчастного Пьеро - его заставляла страдать
уже не столько причина несчастий, сколько фатальная неспособность занять
себя чем-то другим. Народ одобрял пламенную скорбь мужика - еще бы, не
по-пьяни разбил, а лишился в результате сверхъестественного антинаучного
феномена. "...Нечистая сила..." - сказал мужик. Я восхитился его эрудицией
и поставил машину на место, чуть дальше, конечно, чтобы не раздавить толпу
граждан. Жестоко, ведь возвращение железного коня еще более поставило под
сомнение его картину мира. Это был уже никак не Пьеро - явный
Карабас-Барабас.

Можно было еще остановить часы Спасской башни, передвинуть какой-нибудь
памятник, заставить закипеть воды Москвы-реки. Но делать это было уже
скучно. Меня интересовало теперь одно - могу ли я летать. Но проверить мне
хотелось красиво, то есть слетая с какой-нибудь крыши высокой - а там
полететь или не полететь. Несколько раз я думал, что взлечу прямо на ходу,
так сильны были мои фантазии. Но я не взлетал, так что, возможно, этого
дара я был лишен.
"Тем лучше", подумал я, подходя к высотке на площади Восстания. И пошел на
самый высокий этаж. По ходу я выяснил, что могу быть невидимым (и это меня
порадовало), зато не могу проходить сквозь стены. Так что с полетами было
не так все и очевидно, и я почувствовал интерес к жизни. Моя любимая
русская рулетка... Опять, еще раз...
Мне было так необычно и странно, когда я спрыгнул, мой полет был
наваждением. А дальше, дальше цвета исчезли. Все было прозаично. Я умел
летать.

Странно, вы скажете, чувак замечает за собой что-то не вполне обычное (вот
именно, не вполне, а этого ли я хотел?) и так заурядно об этом говорит. Но
поверьте, все было именно так. Я даже сигарету закурил только, когда понял,
что она у меня есть. Может, это и есть признак особенного волнения? Но нет,
не буду вас обманывать, я знаю, когда я действительно волнуюсь.
Лишь две вещи радовали меня - возможность доставать деньги из воздуха и
питаться в "Праге". Вторая - возможность невидимым преследовать девицу до
дома и там смотреть ее голой. Ну еще в метро не надо было теперь ездить,
конечно.
Ладно, у меня способности. Но я за собой и раньше много такого замечал, до
начала игры. Может, я и летать тогда умел, только не думал проверять? Из
чего собственно следует, что я и есть неназываемый? Вон сейчас сколько
идиотов сквозь стены ходят, а я даже этого не умею. Но если меня назовут
"отец лжи", я обижусь. Потому что не вру; а если и вру, то редко и
случайно. Я знал стольких людей, которых украсило бы это имя... Да, но их
так никогда не назовут.

На том же Бульварном кольце двое умаянного вида граждан наивно
рассматривали какую-то убогую новостройку, непристойно умиляясь. Я подошел
ближе и понял, что они издеваются. Один обернулся и в глазах его будто
что-то вспыхнуло и погасло, а после... после он посмотрел на меня ровным
взглядом таинственным, приглашения (?), словно палец к губам приложил. Я
шагнул навстречу.
Оба обернулись в каком-то менуэтном поклоне.
- Мир прах у ног твоих, Обреченный призрак. Повелевай нами и убей нас.
- Десантный привет, - съязвил я - отчего же сразу "убей"? Ну, короче. Не
знаю как, но вижу, вы меня узнали. Расскажите тогда, как дела на земле.
- Тебя ждут, - был ответ.
Интересно, это тоже игра? Да, и сейчас из-за угла выйдет Джордж или на
худой конец мой режиссер Комариков и скажут - вери велл, Даэмон, хорошо
даешь типаж обреченности. Я подошел к углу и осторожно заглянул. Нет,
никого.
Те двое не двинулись с места, не понимая моих хождений. Но им, право, и
объяснять не надо.
- А откуда мне знать, что вы не придуряетесь? - спросил я у первого, -
небось, агентура с МУРА или прочие агенты МОССАД?
- Отойдем в сторону, монсеньер, - глухим голосом сказал он. Я не испугался.
- Пошли.
Они спереди, я сзади. Мы остановились в каком-то дворике и первый достал
пистолет.
- Очень мило, - сказал я, - давай валяй.
- Позволь мне на прощание поцеловать тебе руку?
Я позволил. Тогда он сказал загадочную фразу:
- Каждый из нас воскреснет пылью на твоем плаще. Чего мне бояться? Я уже
был в аду и смеялся там. Там ждут настоящих аристократов, чей сюзерен
Дьявол, чья Прекрасная дама - Смерть. И красота По ту сторону стоит моей
жизни. Я пред тобой...
...
Еще секунда, и он выстрелил себе в горло.

Второй не двинулся.
- Если хочешь, монсеньер, я докажу тебе, что и я - твой раб.
Я дрожал от вида крови, словно попал в капкан. Эти ребята играли
по-настоящему.
Значит... это все правда и мы незаметно перешли границу. Неужели? И
Джордж?!
Тот не пошел за мной, когда я скрылся за углом, он не должен видеть, как
меня тошнит. Я удивился - но меня не тошнило. Наоборот, стало легко и
вакханально. Злая радость пронзила мне сердце, хотелось не плакать, а
смеяться. Они, дети твоего глупого мира, падают под ноги мне, как спелые
плоды, они готовы скорее умереть за меня, чем жить с тобой под одним небом.
...Джордж, они не знают тебя. Отчего ты так жесток?
- Иди за мной, - сказал я второму, аннигилировав труп. Пятна крови
оставались на грязном асфальте...
- Господин, - робко спросил он, - ты мог бы его воскресить?
- Зачем? - я пожал плечами.

9. ТАНЕЦ СВЕЧЕЙ,ЧАСТЬ ВТОРАЯ

- Тогда отведи меня к нашим...
Он молча предложил следовать за собой.
- Учитель, почему мы еще здесь?
- Зачем ты назвал меня так, идиот? Как-будто я знаю...
- На то воля Божья, говорят. И оттого плохо, ведь здесь плохо...
- Чем тебе не угодил Бог, сирота казанская?
Я получал удовольствие от того, что издевался над этим наивным
романтическим гопником. Видать, ему не чуждо благородство, но утонченность
ему явно неведома.
- Он запер двери тюрьмы.
- Это сделал не он, а твои родители.
- Но почему в этом мире обязательно побеждают уроды? Нет, именно Он - мой
враг. Мир... где девушки разбиваются, не успев полюбить...
- Им надо просто соблюдать правила дорожного движения, - сказал я. - А я-то
тебе зачем?
- Я должен быть с тем, кто свергнет небесного пса. По его приказу розы
расцветут в небе.
- Слова - не твои. Тебя научили какой-то высокопарной херне. Скажи мне
просто.
- Просто - мне хочется плакать, а она мне снится и говорит, только ты
можешь сделать так, чтобы мы были вместе.
- Она разбилась у тебя на глазах?
- За полсекунды. КАМАЗ... Она умерла моментально, не мучаясь. Я не успел
даже сказать ей.
- Слезы к лицу настоящим мужчинам.
- Я убил эту тварь. Он выскочил из кабины, от него несло перегаром и потом,
животное. Он хотел подойти к телу моей милой, нет уж. Я резанул его
охотничьим ножом, кровь так и хлынула из него фонтаном, потом отогнал этих
идиотов вокруг и унес ее в лес, там лес рядом. И похоронил ее сам. Ты
благословишь меня, свет мой?
- Да. Если мир жесток к тебе, будь к нему вдвойне жесток. Но служи всегда
тем, кому действительно больно. ...Как тебя звать?
- Ваня. Ты можешь мне ответить?
Я кивнул, да.
- Скажи мне про ад...
- Рай похож на московский кремль, а ад - на конкурс красоты. Очень много
тающих по мне девиц.
- ...А огонь?
- Ты его боишься?!